Серж Арденн - Тайна Тамплиеров

План хитреца Дордо сработал, вследствие чего Буаробер, отгороженный копной сена от соглядатаев, а значит незамеченный ими, достиг заветного крыльца. Ему не пришлось барабанить молотком в дверь, так как, поднявшись по ступеням, словно по волшебству, одна из створок распахнулась и, буквально на пороге, он столкнулся с долговязым мужчиной, покидавшим жилище аптекаря. Незнакомец окинул приора недружелюбным взглядом и, вымолвив, что-то невнятное, быть может, даже на незнакомом наречии, запахнув плащ, исчез в уличной тьме.

Лекарь встретил вечернего гостя задумчиво, размышляя очевидно над прочитанным письмом, по всей вероятности доставленным долговязым. Узрев приор, он поспешно спрятал, в карман, исписанный лист бумаги, поприветствовав нежданного гостя. Улыбнувшись капризу судьбы, валлон беззвучно прошептал: «Что ж господин Буаробер, видать само провидение вас привело сюда»

Оказавшись в прихожей дома, Буаробер с призрением, с порога, прошипел:

– Я пришел, что бы засвидетельствовать свое почтение, господин Альдервейден, и бросить вам в лицо обвинения, которые жгут мне уста!

Ударение пало на имя, скрытое от приора, как будто в нем таилась угроза и претензия, которую гостю не терпелось швырнуть в лицо обманщику. Лекарь в растерянности отвел взгляд, его глаза забегали, плечи опустились, предав нелепости и без того нескладной фигуре. Он забормотал, что-то невнятное, из чего прелат смог лишь разобрать – «неверно истолковано… милостиво прошу понять… вздорная история… »

Без сомнения валлон стушевался, но уже через мгновение, овладев собой, доброжелательно произнес:

– Любезный господин Буаробер, я понимаю, более того разделяю ваше негодование, но прошу понять меня верно. В нашем мире есть множество обстоятельств, которые способны вынудить человека скрываться под чужим именем. В моем случае это касается лишь меня и не несет никоим образом опасности для моих знакомых, к тому же, по большому счету, в этом нет ничего предосудительного.

– В таком случае, потрудитесь назвать эту причину, господин Альдервейден.

Аптекарь замялся.

– Послушайте, не пристало радушному хозяину держать гостя в дверях, давайте пройдем в комнату и я вам все объясню.

Расположившись в укромном месте, возле окна, в углу комнаты, лекарь поспешил закрыть ширмой человека лежавшего на узкой, старомодной кровати.

– Прошу великодушно простить, господин Буаробер, этот господин почтил сей дом честью, вверив в мои руки свою жизнь, и доверив опеку над ним. Он болен, к тому же спит, поэтому не станет нам мешать.

– Но разговор…

– Не извольте беспокоиться, этот месье принимает снадобья, которые не только способствуют скорейшему выздоровлению, но ещё и несказанно нагоняют сон. Поэтому я полагаю нам нечего опасаться.

– Что ж, я всецело доверяю вам в подобных делах. Но настаиваю на разъяснениях, поэтому повторяю свой вопрос. Извольте назвать причину, по которой вы обманывали меня, скрывая свое имя?

– Причина очень проста. За мной охотятся люди, встреча с которыми не только опасна, но и возможно…

– Черный граф!

Прервал хозяина Буаробер. Аптекарь вздрогнул, и побледнел. В его глазах появился ужас. Он, не на шутку встревожившись, поднялся и заглянул за ширму, где опочивал больной. Бакстон лежал с закрытыми глазами. Его дыхание было ровным и спокойным, из чего Альдервейден заключил, что он спит.

– Откуда вам это известно?

– Вы получили письмо весьма недвусмысленного содержания, и подписано оно было двумя литерами «С» и «N».

– Ну, знаете ли, это еще ничего не доказывает. У меня есть коллега, англичанин, его имя… Чарльз Ноланн, быть может…

– Не может!

На этот раз бесцеремонность, с которой приор пресек разглагольствования лекаря, убедила последнего в бессмысленности препирательств, что поспешил доказать гость, продолживший разоблачение.

– Под литерами стоит знак Черного графа, в виде четырех мечей образующих крест. И вам это известно не хуже меня, любезный метр Себастьян.

– Знак из четырех мечей…

Чуть слышно повторил аптекарь.

– Я так же настаиваю, что бы вы поведали, отчего вы прячете дочь этого призрака и, что все это означает!?

– Господин Буаробер, в том, что вы знаете обо всем, о чем сейчас говорите, есть один, весьма положительный момент.

Они переглянулись.

– Если уж провидению было угодно раскрыть кому-либо, мою тайну, то вы тот, кого бы я избрал сам, будь на то моя воля. Но эта тайна, с сего момента, становится смертельно опасной не только для меня, но и для вас любезнейший приор.

Аптекарь испытующе поглядел на гостя, и скорее предостерегая, чем угрожая, задал вопрос:

– Вы не пожалеете об этом?

Быть может если бы Буароберу, этот самый вопрос задали при иных обстоятельствах, когда есть возможность всё обдумать и взвесить, трудно было бы ручаться, что последовал бы именно такой ответ. Но в данный момент, когда приор задал подобный тон, отступать было неловко.

– Я слушаю вас.

Твердо вымолвил гость, стараясь выглядеть как можно увереннее. Лекарь то ли дружелюбно, то ли сочувственно поглядев на него, закивал головой.

– Что ж, эта история сколь давняя, столь поучительная. Именно по этим причинам она весьма широко известна множеству людей, которые на самом деле и не подозревают, что произошло в те далекие времена. К последним, к слову, отношусь и я, ваш покорный слуга. И хотя изъяснения в подобном ключе могут быть весьма докучливы, всё же я построю свой рассказ неторопливо и обстоятельно, насколько позволит ваша снисходительность.

Буаробер проникновенно, стараясь не пропустить не единого слова, вслушивался в тихий голос рассказчика.

– Итак, речь пойдет об ордене Тамплиеров, который столь стремительно и высоко вознесся в своих устремлениях, что падение его, по законам бытия, было неотвратимо и не менее величественно, чем взлет.

Гость вглядывался в лицо собеседника так, будто пытался разглядеть в нем некие признаки безумия. Аптекарь лишь лукаво усмехнулся и исполненный невозмутимости продолжил:

– В течении XII-XIII веков Тамплиеры достигли пика своего могущества. Ордену удалось несказанно разбогатеть и получить от Папы Римского множество привилегий. Помимо военного дела и службы, Тамплиеры, так же, осуществляли финансовые операции. Обескураживает тот факт, что они были то неотъемлемой составляющей священной жизни, то занимались святотатством, нападая на храмы и другие, связанные с католической церковью здания.

Предвосхитив вопрос Буаробера, аптекарь поспешил заверить его:

– Мое повествование таит причины, о которых, если вы не возражаете, мы поговорим несколько позже.

Он утвердительно кивнул, тем самым исключив всяческую возможность дискуссии.