Серж Арденн - Анжуйцы

– Да сударь, я только сейчас прибыл из Гаскони.

– Ну, что ж, значит мы с вами земляки. Давайте знакомиться. Моё имя Лориньяк, я из Муара, служу в роте гвардейцев Его Величества, которой командует господин Дезессар, зять господина де Тревиля.

– Господина де Тревиля?!

– Да, де Тревиля, капитана королевских мушкетеров.

Этими словами гвардеец окончательно расположил к себе земляка. Юноша улыбнулся.

– Моё имя д’Артаньян и я хочу всенепременно стать мушкетером Его Величества, с этим и направляюсь к господину де Тревилю.

Лориньяк вздохнув, многозначительно произнес:

– Это не так-то просто, мой дорогой д’Артаньян. Не так-то просто. Я уже шесть лет служу в гвардии короля и знаю, что почем.

– Но у меня есть рекомендательное письмо к господину де Тревилю!»

– Письмо это неплохо, совсем неплохо. Но…

Гвардеец замялся.

– Что, но?

Уловив настороженный тон юного земляка, Лориньяк улыбнулся и понял, что объяснить будет нелегко. Он, подкрутив длинные черные усы, решил, что подобные разглагольствования, об их удачливом земляке, будут, не только утомительны, но и неуместны. К тому же он наверняка останется непонятым, подумал гвардеец, решив переменить тему.

– Вы вот, что, любезный д’Артаньян, прежде чем отправиться к капитану де Тревилю, поспешите обзавестись квартирой, приведите в порядок платье и по возможности найдите себе слугу. Поверьте человеку, прожившему в Париже достаточно, для того чтобы давать подобные советы.

«Подобные советы» озадачили юного дворянина, он задумчиво огляделся по сторонам. Лориньяк без труда разгадал, мысли земляка, подмигнув юноше, он жизнерадостно произнес:

– Вам повезло, черт возьми, что вы встретили именно меня! Я дам вам ещё один дельный совет. Насколько я понимаю в вашей дорожной сумке нет того количества золота от тяжести которого мог бы захромать ваш седой мерин.

Глаза молодого гасконца вызывающе блеснули, что не скрылось от опытного гвардейца.

Нельская башня.

– …Это, разумеется, не моё дело, поступайте, как вам заблагорассудиться, но я со своей стороны, не премину подсказать, что дешевле и гораздо проще снять приличную квартиру в предместье.

Он авторитетно и многозначительно кивнул головой.

– Выбор за вами, хотите Сент-Антуан, хотите Сен-Дени, но как по мне предпочтительнее всё, что за стеной Карла Пятого, с той стороны реки: Сен-Жак, Сен– Виктор, а лучше всего Сен-Жермен. Это другой берег, от того и цены пониже, уж там вы наверняка найдете приличное жилье.

Распрощавшись с господином Лариньяком и вооружившись советами опытного парижанина, д’Артаньян направился по улице Сент-Антуан, в сторону Сены, что бы добраться до Сен-Жерменского предместья и найти там одну из комнат, которых королевский гвардеец упорно называл «приличными». Оказавшись в шумном людском потоке, бурлящем меж, нависших над головами, фасадов домов, д’Артаньян как любой провинциал впервые очутившийся в большом городе, почувствовал себя щепкой среди океанских волн. Он мысленно, множество раз, готовил себя к различным трудностям и перипетиям, как только выехал из родного дома; настраивал, пытаясь предугадать, и продумывал, как преодолеть, всевозможные непредвиденные ситуации, но оказавшись в бушующем хаосе, на мгновенье утратил стойкость и спокойствие, придя в оцепенение прямо посреди одной из улиц безжалостного Парижа. Он потерял уверенность, как только понял, что ориентиры, щедро отпущенные бывалым гвардейцем, ускользают от него как вода сквозь пальцы. Гасконец остановился, вертя головой, подталкиваемый со всех сторон суетливыми парижанами, пытаясь отыскать в толпе того, у кого можно было бы справиться, куда следует идти, что бы достичь желанного Сен-Жерменского фобура. Но снующие, голосящие, проталкивающиеся и выкрикивающие как похвалы своему товару, так и грубые ругательства в адрес всея и всех, горожане, оставляли без малейшего внимания невнятные вопросы молодого гасконца, произнесенные на плохом французском, с сильным беарнским акцентом. Толпа расступалась лишь перед разъяренными рысаками, чувствующими жжение на крупах, от ударов хлыста возницы, и сметающими всё на своём пути. Кто-то толкнул шевалье в спину и злобно завопил:

– Прочь с дороги, каналья!

Д’Артаньян шарахнулся в сторону, прислонившись к шершавой стене, почувствовав спиной выпуклости холодных камней. Он устремил взгляд вдаль, по улице, очерченной причудливыми линиями фахверка, упирающимися своими почерневшими каркасами в острия черепичных крыш. Равнодушные обыватели кишели повсеместно, куда только мог добраться взор гасконца. Но вдруг, д’Артаньян увидел нечто, не соответствующее, сложившемуся у него представлению об окружающих. В расщелине меж домов, в узком тупике, – чуть поодаль от жаждущих наживы торговцев и желающих расстаться с золотыми и серебряными дисками, именующимися деньгами, простаков, – под не способным порадовать взгляд забором, стоял человек. Он упирался руками о края старой бочки, наполненной дождевой водой, и, глядя на зеркальную поверхность, о чем-то беседовал со своим отражением. Шевалье приблизился к чудаку, тем более что сделать это было не трудно, желая рассмотреть его и услышать, о чём же тот так задушевно толкует с самим собой?

– …Говорил же я тебе Планше…

В сердцах произнес незнакомец, глядя на своё отражение.

– … нужно трудиться, чтобы заработать деньги! Ну, если ты, конечно, хочешь вернуться домой в Пикардию 3и жениться на своей Полин. Да-да жениться! Ведь уходя на войну, ты даже не простился с ней. Что же скажи мне, может подумать порядочная девушка о том, кто идет на войну, не простившись? Даже стыдно подумать, не так ли? А ведь она самая красивая девушка в нашей деревне. Да-да, не спорь со мной! Я говорю, не спорь, ни Мюзетта, ни Клорис не сравнятся с ней ни на йоту! А ведь она могла, не дождавшись тебя выйти замуж. Да-да могла! Ха! За кого! Да хоть бы за булочника Рюло. Этот мучной червь давно пялил на её зад свои поросячьи глазки. Он наверняка, не успел ты ещё скрыться за оградой собственного дома, распростёр свои пухлые объятия и утопил Полин в пышных складках разжиревшего тела. Сладость сахарной пудры на его губах сведет с ума кого угодно не только твою бедную, доверчивую Полин!

Две крупные слезы покатились по щекам несчастного пикардийца, и упали в бочку, расходясь к краям ровными кругами. Он взревел в негодовании.

– Не прячься от меня, похабная твоя рожа! Ты надеешься, что толстому плуту не овладеть твоей Полин?! Ты думаешь это всё?! Тогда вспомни однорукого капрала Лепросьеля, что вернулся с войны героем! Помнишь?! И что?! Чем не жених?! Ха! Однорукий?! Ты сам знаешь, если где-то убавляется, то где-то непременно прибавляется! Он своей железной ручищей так обхватит Полин за талию, что ей вовек не вырваться! Попомни моё слово! Можешь не утешать меня своими дурацкими обещаниями! Немедля езжай домой и делай, что должно!