Серж Арденн - Анжуйцы

– Каюзак, разыщите сержанта де Самойля.

Прошло менее четверти часа, прежде чем в небольшой кабинет, где Рошфор обычно занимался служебными делами, вошел сержант гвардии Его Высокопреосвященства, Констан Теодор де Самойль, шевалье де Иль.

– К вашим услугам граф.

Сержант застыл в ожидании. Граф предложил ему присесть, не отрываясь от чтения какого-то документа. Усевшись в кресло, что стояло перед столом, де Самойль выжидающе взглянул на Рошфора, человека имевшего беспрекословную репутацию и неограниченную власть, среди сторонников кардинала. Граф был в первом десятке приближенных, наделенных величайшим доверием первого министра. Но даже среди столь ближайшего окружения, Рошфор стоял особняком, и казалось, играл, в определенных вопросах, «первую скрипку». Люди подобного склада обладают незаурядным умом и несгибаемой волей, что принуждает сторонников к безропотному подчинению, а врагов к опасливому уважению. Граф был не словоохотлив с подчиненными, но его хищная улыбка и надменный взгляд оказывали порой магическое влияние на людей. Его смугловатое лицо, тонкий с горбинкой нос, серые, холодные как лед глаза, являлись грозным оружием в, порой, небрежном обхождении, как с родовитыми аристократами, так и с презренной чернью.

Дочитав, Рошфор, спрятал бумагу в ящик стола и устремил проницательный взгляд на сержанта.

– Я хотел вас видеть, де Самойль.

Произнеся эти слова, граф коснулся кончиком пальцев едва заметного шрама, на виске, очевидно, раздумывая, начинать ли намеченный разговор. Он вглядывался в лицо де Самойля, будто пытаясь там найти ответ.

– У меня к вам важное дело, шевалье.

Наконец решившись, произнес он.

– Я весь во внимании, Ваше Сиятельство.

Рошфор взял со стола гусиное перо, и, крутя его в руках, вымолвил:

– Шевалье, сказать о деле, которое я хочу вам поручить, что оно опасное и секретное, это вовсе ничего не сказать.

Констан удивленно и вопросительно посмотрел на графа, после чего тот продолжил.

– Не удивляйтесь. Я знаю, что ни секретностью, ни опасностью вас не испугать, именно поэтому и пригласил. В этот раз.

Сделав паузу, граф, впился глазами в шевалье, как будто желал не упустить чего-то важного после произнесения следующей фразы. Де Самойль никак не мог понять, куда клонит Рошфор, такое долгое предисловие было не в его правилах. Констан поймал себя на мысли, что отчего-то волнуется. Он понял, что разговор будет долгим, поэтому устроился поудобней, и приготовился слушать.

– …я хочу поговорить о ваших друзьях, из Анжу. Друзьях, с которыми вы вместе выросли, и которых не видели уже более года. Я ведь ничего не путаю, вы родились и выросли в Анжу? Не так ли?

Глаза гвардейца округлились от удивления.

– Простите, но какое отношение к делу имеют мои друзья?

– Самое непосредственное, шевалье. Сейчас объясню. Вам наверняка известно, что у Ришелье, гораздо больше противников, чем сторонников. А дел, после того как Его Высокопреосвященство стал первым министром, заметно прибавилось. Это вопиющий факт, хотя не это главное.

Граф положив локти на стол, подался вперед и покачал головой. Его лицо оказалось совсем близко от лица анжуйца, и он, понизив голос, доверительно произнес:

– …главное, что для дела, которое мне поручил кардинал, нужны люди, не состоящие у него на службе, и очень желательно, даже никогда не появлявшиеся в Париже. Смекаете?

Сержант выпрямил спину, положив обе руки на эфес, своей шпаги. Он выглядел несколько растерянным.

– Да, я начинаю понимать

– Так вот, вы как-то обмолвились, что у вас в Анжу, есть четверо верных друзей. Так ли это?»

Шевалье заерзал в кресле.

– Да-да, обмолвились в разговоре не со мной, но простите сержант, служба.

Де Самойль понимающе кивнул.

– Да это так.

– Ну, а видите ли вы, де Самойль, их на службе у Его Высокопреосвященства?

– Дело в том, что один из них уже служит короне. Он помощник интенданта провинции Анжу.

– Помощник Радиньи? Что ж прекрасно. А остальные трое? Кстати, потрудитесь назвать их имена.

– Остальные трое. мои верные друзья – Жиль Дюмон де Перьяк, виконт де Сигиньяк ; Луи Филипп Анн дю Алье, шевалье де Ро и Гийом Батист де Базильер, шевалье де База, надежные люди, добрые католики и я убежден, что их шпаги уже давно следует направить на служение короне»

– Именно это я и хотел то вас услышать.

Тихо произнес Рошфор, откладывая в сторону нож для бумаги.

– Так вот, шевалье, вам следует немедленно отправиться в Анжу. Разыскать ваших друзей и выполнить то, что наказывает Ришелье, а значит Франция. Надеюсь, эти юные дворяне, не станут противиться, и выполнят всё, что от них требуется?

– Я не могу отвечать за всех троих. Но с полной уверенностью могу сказать – у оного из них, возражений наверняка не будет.

– Вот и прекрасно. Где один, там и остальные. Теперь послушайте, де Самойль, и хорошенько запомните.

Граф откинулся на спинку кресла, устремив свой хищный взгляд на анжуйца.

– Не доезжая нескольких лье до Орлеана, находится городок Лез-Узаж. Этот городишко – цитадель заговорщика, графа де Гель, заклятого врага короны и лично кардинала. Горожане и жители близ лежащих деревень, хранящие верность де Гелю, открыто выказывают враждебность к слугам Его Величества. Это осиное гнездо де Самойль, поверьте. Но именно туда, предстоит отправиться вашим друзьям.

Рошфор приложил ко лбу ладонь, устало прикрыл глаза, массажируя вески.

– Теперь о главном. В Лез-Узаже укрывается один человек. Имя его шевалье де Жермонтас. Он изменник и негодяй. Его следует уничтожить. Я не смею просить о том, что бы его арестовали и доставили в Париж. Ни к чему рисковать жизнью, это очень опасно. Пусть ваши друзья найдут его и разделаются на месте.

Граф взглянул на Констана с таким простодушием, будто разговор шел о предстоящем свидании с его захворавшей тетушкой, которой следует передать баночку сливового варенья.

– Вам всё понятно, сержант?

– Определенно

Шевалье кивнул и поднялся.

– Тогда отправляйтесь. И вот ещё, что,. запомните имя – барон д’Эстерне. Это человек, которого освободил де Жермонтас, не знаю, что между ними общего, но вам не лишне принять сие к сведению. Барон очень опасен, и с ним так же не следует церемониться, хотя его то, как раз, хотелось бы видеть в Париже, непременно живым и в кандалах.

Граф с надеждой взглянул на де Самойля.

– Мне хочется верить, что ваши друзья не из пугливых. И я очень надеюсь.