Эптон Синклер - Широки врата

— Но если они узнают правду, знаешь, что они сделают с тобой, Ланни.

— У меня туз в рукаве. У меня есть фашистский зять, вы знаете. В крайнем случае, и он может быть полезен.

— Ты, конечно, не думаешь, что Марселина рассказала ему о твоём настоящем мировоззрении!

— Нет, но им обоим очень нужны деньги. Кроме того, я подозреваю, что у Марселины гораздо больше чувства к Альфи, чем она мне говорила. Это может помочь.

Они обсудили эту ситуацию. Ланни не думал, что Витторио продал бы своё дело за деньги, но он может дать себя убедить, что фашизму не будет большого вреда, если отпустить Альфи при условии, что пленный больше не будет снова помогать испанскому правительству. Ланни не мог сказать ничего определённого, пока он не поговорит с обоими Марселиной и Витторио. Рик возражал, как он делал это в случае Фредди Робином, что было бы аморально платить выкуп испанским мятежникам. Ланни ответил, как он делал это в случае Фредди, что это не было бы выкупом, а взяткой. Деньги пойдут не правительству Франко, а одному лицу или нескольким. Рик сказал: «Ты можешь рассчитывать на отца и на меня. Мы сделаем всё, что в наших силах, мы можем увеличить залог за поместье. Я погасил часть его, ты знаешь».

«У меня есть немного денег на данный момент», — сказал ему Ланни. — «Я буду носить их в специально сделанном для этого ремне, и мне не придётся обращаться за деньгами ни к вам, ни к кому-либо другому. У меня есть отличный повод для этого, так как я всегда ношу деньги с собой, когда покупаю картины. У меня будет полно доказательств, почему я их ношу с собой».

Они провели день и большую часть ночи, обсудив в деталях это предприятие и разработав код, с помощью которого описывать различные ситуации, используя имена художников. Прощаясь, Ланни сказал им серьезно: «Излишне на многое не надейтесь. Я вообще не смогу туда попасть, и даже если я туда попаду, то могу оказаться беспомощным. Все, что я могу сделать, это держать глаза открытыми и использовать любой шанс, который покажется обещающим».

Это был разгар самого приятного сезона на побережье удовольствий. Не многие показывали признаки того, что их беспокоит мысль об армиях, лежащих в снегу и на морозе в траншеях в горах Гуадаррамы, или о женщинах и детях, которых убивают каждую ночь бомбы и снаряды в Мадриде. Леди и джентльмены удовольствий, казалось, выучили тот же урок, что и Ланни Бэдд, что в Европе страдание это старый обычай, и что надо сосредоточиться на своей собственной работе, будь то планирование перестройки мира или организация более элегантного ужина, чем у ваших социальных конкурентов.

Бьюти Бэдд играла свою роль в этом последнем соревновании, а новобрачная Капитано ей в этом помогала. Они оба были одеты в прекрасные новые костюмы, и Ланни был уверен, что они залезли в долги. Но он не хотел играть роль человека, отравляющего другим удовольствие. Наоборот, он прикажет распаковать свои чемоданы, привести в порядок свои лучшие одежды, и украсит собой званый обед любой матери, развлекая компанию восхитительными рассказами о приключениях командора Умфредо Фернандо Бустаманте и Бастида. Ланни получил письмо от Аделлы Мерчисон, рассказывавшее, как они провели игру на угадывание, куда попали пули в старого джентльмена, и получили несколько сотен долларов для местного отделения Красного Креста. Игра оказалась настолько популярной, что её проведут еще раз только в большем масштабе. И это обеспечило забавную развязку для рассказа Ланни.

Семья, конечно, хотела бы знать об Альфи, и Ланни рассказал о том, что знал. Бедняга проявил большую неосмотрительность, и наказание будет тяжелым. Сам Ланни проявил олимпийское спокойствие: слишком плохо, но этому не помочь. Пока он это говорил, он наблюдал за своей сводной сестрой с завуалированным вниманием. Она согласится? Нет. Спросит об этом позже? Опять же нет. Конечно, она должна быть обеспокоена, узнав, что ее возлюбленный времён девичества был заключен в тюрьму при таких ужасных обстоятельствах. Но она не могла с этим ничего поделать, и это не должно ей мешать танцевать. Может быть, она не подозревала, как плохи были обстоятельства. Возможно, она приняла мнение привилегированных классов, что Франко был джентльменом, рыцарем без страха и упрёка, и будет относиться по-джентльменски к воздушному рыцарю, согласно кода Дон Кихота. Или, возможно, она просто не думала об этом вообще. Ланни не был уверен, и у него не было времени, чтобы спросить.

Ланни хотел возобновить знакомство с Сеньорой Вильярреал. Он получил очень хорошие цены за пару ее картин, так что теперь она жила в стиле, к которому она привыкла. Она выдала свою старшую дочь замуж за француза, и, зная, Францию, Ланни мог догадаться, какое приданое она дала за дочерью, и что ей довольно скоро снова понадобятся деньги. Он пил с ней чай, и, конечно, она хотела говорить о своей родине и страшных вещах, происходящих там. Ланни рассказал в подробностях, что он сделал для сеньора Сандоваля, которого она знала по отзывам. Он описал, что видел в Мадриде. Не надо недооценивать своих врагов, сказал он ей. И он опасался, что Пиренейский полуостров будет в долгой и разрушительной войне.

Это были действительно зловещее новости для беженки, читавшей Правую прессу, и слушавшую своих друзей, рассказывавших, как современная картечь рассеивает этих canaille . Ланни не раскрыл никаких секретов, когда он упомянул, что оружие шло контрабандой в Красную Испанию. Он только взял на себя смелость несколько преувеличить объёмы. Не просто фанатики, но и бандиты скупали оружие и боеприпасы, чтобы удовлетворить требования испанского правительства. Семь сотен миллионов долларов золотом были силой, против которой не просто устоять. Ланни подробно объяснил контрабанду, свидетелем которой он был в Соединенных Штатах во время сухого закона. Контрабандисты и торговцы контрабандой, которые зарабатывали деньги на торговле оружием во время войны в Китае и во время войны между Боливией и Парагваем, теперь переместились в Испанию. Они покупали оружие в Бельгии и даже в Германии, перевозили его во Францию и прятали его среди грузов пищевых и других продуктов, идущих в Испанию. Они прятали оружие на баркасах или парусных судах баскских рыбаков, греческих контрабандистов, турок, алжирцев, всех, кто знал бухты и заливы испанского Средиземноморья и Бискайского побережья.

А потом русские, чьи корабли шли из Одессы, груженые оружием. Ланни описал их самолеты, и как умело они воевали. Они направляли туда не только истребители, но и бомбардировщики, и в скором времени ничего в тылу у Националистов не будет в безопасности. Ланни упомянул об этом случайно, оставив воображению беженки домыслить все остальное. «Я боюсь, что вас удручает этот разговор», — сказал он, давая ей возможность изменить его. Но она сказала: « Pas du tout. Наоборот, я должна смотреть фактам в лицо, я предполагаю, что необходимо вывезти остальную часть моих картин из Испании».