Эптон Синклер - Широки врата

Было достаточно игроков в бридж, и Ланни мог сидеть на палубе в вечернее время и общаться с Риком. Сын баронета и его жена были здесь, потому что Марджи знала, что это понравится Ланни и вынудит его привезти с собою наследницу, которую Марджи использует для своих дел. Это был способ быть в гуще событий и сделать себя социально значимой фигурой, понимая своих коллег-людей, их предрассудки и желания, научившись собирать их вместе и дать им возможность хорошо проводить время.

Ланни и Рик, пара социальных философов, зрелых не по годам, возлежали на шезлонгах и смотрели на золотые звезды на ясном небе, думая о расстоянии до них, и о незначительности двуногих существ, населивших очень маленькую планету. Как долго звезды были там, и как мало времени было отведено этим существам, и что они делают с этим временем? Из города привезли газеты, и можно было изучить подробности деятельности этих существ, по крайней мере, те, которые хозяева прессы считают годными для сведения читателей. И художественный эксперт, и хромой экс-авиатор были знатоками и научились читать между строк и делать выводы из прочитанного, которые отличались от выводов, которых хотели хозяева прессы.

Муссолини признавал, что послал более четверти миллиона войск в Эритрею, его плацдарм на земле Негуса, известного также как Лев Иуды и Царь царей. Ярые молодые фашисты пели песню, её можно было услышать даже на английском языке: «Из усов Негуса мы сделаем бархотку и отполируем сапоги Муссолини!» У их героя был теперь миллион под ружьём. В то время, пока прекрасные яхты скользили по синим водам Те-Солента, он мобилизовал еще три дивизии. Лига продолжала фарс, притворяясь посредником между черными усами и выдающимися челюстями, но ничего не могла сделать, потому что два итальянских члена арбитражной комиссии отказывались встретиться с двумя абиссинскими. И всему миру было ясно, что Муссолини просто тянет время до конца сезона дождей.

В женевских дебатах итальянцы имели горячую поддержку своего друга сына трактирщика из Оверни, который теперь был премьером Франции. В этой земле революционных традиций оживлённо велась классовая война. Были забастовки в арсеналах, сопровождающиеся насилием. При тайной поддержке Пьера Лаваля Круа-де-Фё проводил то, что он называл «молниеносными мобилизациями», а также переоборудование гражданских самолетов, принадлежащих своим богатым членам, для военных целей. «Меня больше не заботит законность», — сказал полковник де ла Рок, основатель этой организации. Ланни, бывавший на их митингах, мог себе представить крики, которыми его последователи приветствовали это заявление.

Американец мог рассказать о положении в Нью-Йорке. Как быстро организуются нацисты, создавая много крупных лагерей. Незадолго до его отплытия они провели митинг в Йорквилле, немецкой части города, где охранники в униформе носили револьверы. Пароходы немецких линий приходили в порт и привозили груды нацистской пропаганды, которая рассылалась в штаб-квартиры их «Бунда» по всей стране. Это вызвало гнев негодования среди антифашистов, и они заполонили пароход Бремен при его отплытии за неделю до отъезда Ланни.

А в Москве шли заседания Коминтерна, и на третий день регаты в Каусе, когда дул лёгкий ветер и яхта Энтерпрайз выиграла гонку на сорок миль для больших яхт класса J, болгарский делегат Димитров произнёс пламенную речь, объявив о планах «единого фронта» против фашизма во всем мире. Ланни слышал этого человека, защищавшего свою жизнь против жирного генерала Геринга на суде по поводу пожара в рейхстаге менее чем два года назад. Он нашёл убежище в Советском Союзе, и в настоящее время нацисты пришли к выводу, что они совершили ошибку, и что в будущем такие люди замолкнут сразу и навсегда.

В тот день, когда ветер посвежел и янки выиграли, согласованная пресса Нацилэнда взорвалась в яростных нападках на Коминтерн, призывая друзей порядка во всем мире присоединиться к фюреру в уничтожении этого гнезда гадюк. В последний день регаты американец Эрл Браудер призвал коммунистов расширить свои ряды и привлечь в них фермеров, рабочих и элементов среднего класса своей страны. Американская пресса пришла в возмущение, протестуя против нарушения Москвой своих обещаний, которые она дала за американское признание, не вести коммунистическую пропаганду в США. На это у Москвы был ответ: Москва не имеет ничего общего с тем, что делает Коминтерн. Коминтерн является самостоятельной организацией делегатов из всех стран мира.

Как такие дипломатические ухищрения можно назвать, ложью или домыслом? И если отказаться ото лжи и разоблачать все домыслы, то жизнь станет слишком сложной в этом мире, где были противоположные стороны революционной борьбы, да и кто во всей истории не вел войну без обмана? Конечно, не тот, кто выиграл свою войну! Разве в планах любой страны, нет стремления обмануть своих врагов? Разве каждая страна не засылает шпионов в страны противника, и разве не хитрость, суть их работы? Прежде всего, кто был Ланни Бэдд, чтобы поднимать этот вопрос, теперь на пути в Германию, где его работа требовала изощрённого обмана?

В эти несчастные времена общественное бытие столкнулось с самой серьезной из моральных проблем. Ибо, когда убраны ограничения и признано право лгать и обманывать, подрываются самые основы, на которых строится человеческое общество. Особенно, когда признано право политических партий лгать и обманывать, то, какая может быть вера в них? Как могут их собственные приверженцы знать, кем они были, или кем они станут? И все же, здесь, в старой Европе, нет ни одного идеального правительства, отвечающего надеждам граждан. Приходится выбирать наименее нежелательное среди правительств далеких от совершенства. Если решить соблюдать основные моральные принципы, то это равнозначно уединению на горных вершинах вдали от всех человеческих дел. Можно жить там отшельником, или индуистским мистиком, разглядывающим свой собственный пупок, пока пушки не начнут обстрел этой горной вершины, и бомбардировщики не возьмут её на прицел!

В воскресенье утром американская пара приехала в замок Уикторп, чтобы провести там день и ночь. Это было важно для Ланни, потому что он там встретит Джеральда Олбани и других правительственных чиновников и услышит, как они обсуждают проблемы этого очень опасного времени. Если он встретит Геринга, то сможет повторить, что они говорили, конечно, удержав все, что было на самом деле секретным. Он не был пристрастен, но рассказал своим английским друзьям о своей последней встрече с жирным командующим ВВС Германии. Поведав о том, что этот словоохотливый персонаж открыл ему информацию о замечательных новых истребителях, которые он построил, о многочисленных опытных пилотах, которых он подготовил, и о том, как они собираются сбивать все вражеские самолеты в воздухе в первые часы войны. Увы, это не навредит Герингу, потому что Седди и его друзья были уверены, что жирный генерал туманит им мозги, пытаясь посеять страх в их сердцах на случай, когда Гитлер будет готов к милитаризации Рейнской области, или при другом его возможном шаге.