Александр Константинович Белов - Великий поход

В другой стороне двора, под навесом, топтались возле кормушки олени. Должно быть, они были ручные. Индра ещё не встречал ручных оленей. Да, всё здесь казалось необычным. Одним словом — Амаравати!

Гарджа отсутствовал долго. Мальчик уже занервничал, не зная, чем себя занять. Наконец его наставник появился. Гарджу сопровождал строгого вида старичок с татуировкой на лице. Вероятно, это был вождь.

— Вот, значит, он какой, — сказал угрюмый человек с татуировкой, разглядывая Индру.

— Ты вождь? — спросил мальчик.

— Нет, — сухо ответил старик. — Думаю, вождём станешь ты. Когда-нибудь.

Эти слова удивили Гарджу. Но его удивление тут же сменилось потаённой радостью.

Необычный человек, не говоря больше ни слова, развернулся и пошёл в дом.

— Слушай, что он говорит, — прошептал Гарджа.

— Ашока просто так болтать не станет!

— А кто он такой?

— Великий воин.

— Великий воин? — переспросил Индра затаив дыхание.

— Мне приходится то ли дядей, то ли отцом.

— Как же ты не знаешь своего отца? — возмутился ребёнок.

— Видишь ли, когда я появился на свет, нашему клану приходилось туго. Мы жили одной большой семьёй, и женщины не всегда могли вспомнить, от кого имели детей.

Индра предосудительно покачал головой.

— Главное, что ты знаешь своего отца, — пошутил Гарджа.

Мальчик крепко сжал грубые пальцы воина, трепетно посмотрел на своего наставника, снизу вверх, и Гарджа пожалел об этой шутке.

Вечером в доме Ашоки собралось много разного народа.

Среди всеобщего шума и возбуждения молчаливый старик, хозяин дома, выделялся суровым равнодушием к происходящему. Его прямой и беспощадный взгляд часто и подолгу задерживался на Индре. Старик при этом казался ещё более суровым. Зато Гарджа был открыт, улыбчив и беззаботен. Индра никогда не видал его таким, как в этот день. Что утром, что вечером. Гарджа был дома. У себя дома. Здесь находился его дом. Здесь, а не в горах, подле коровьих выпасов. Индра внезапно понял это и загрустил. Ему хотелось в горы.

Он тоже играл сейчас не последнюю роль при всеобщем развеселье. Правда, мальчик чувствовал себя к нему принуждённым и подавленным. Его угнетала новая обстановка, чересчур навязчивые новые знакомые, а кроме того Индра вдруг почувствовал, что он не такой, как все. Что есть в нём что-то неблагообразное, нелепое и смешное. Это ещё больше смущало ребёнка, и он затосковал по своей хижине.

— Эй, — сказал ему какой-то мальчишка с красными щеками, — а мой отец имеет десяток быков. А у твоего есть быки?

— Зачем они нам? — наивно спросил Индра. — Мы же свободные.

— Свободные! — ухмыльнулся мальчишка. — Вот ещё… А ты видел когда-нибудь лошадей? — снова спросил краснощёкий.

Воспитанник Гарджи покачал головой.

— В долине пасутся. Я подходил к ним близко. Как тебя зовут?

— Индра.

— А меня Кутса. Ты можешь бороться?

Индра пожал плечами. Кутса подошёл к нему вплотную и вдруг, ни говоря ни слова, толкнул Индру через подставленную ногу. Индра упал, а краснощёкий засмеялся.

— Ты не можешь бороться. Ты, наверно, можешь только коров пасти?

Индра едва сдержался, чтобы не расплакаться. Что-то подсказывало ребёнку, что слезы сейчас принесут ему больше горя, чем утешения, совсем лишив мальчика достоинства в глазах этих людей.

Кутса, видя старания чужака, ехидно спросил:

— Ты что, плакса?

— Я… я? — всхлипывая, но не сдаваясь своим чувствам, промычал приёмный сын Гарджи. — А мой отец зато… умеет срезать дудочки!

Индра крикнул это так яростно, так звонко, что все присутствующие обернулись.

— Подумаешь, дудочки, — усмехнулся краснощёкий.

— И бороться я умею! — Индра ринулся на обидчика, который к тому же был на голову выше. Кутса, схватив малыша за плечи, попытался перевернуть его на землю, но не совладал, и чуть сам не растянулся. К своему позору и ко всеобщему восторгу зрителей, наблюдавших за поединком.

— И совсем… даже… не лучше, — задыхаясь от натуги проговорил он, сдерживая Индру и получая при этом пинки по ногам. Кутса был сильнее, и натиск Индры стал ослабевать. Взрослые не вмешивались в ход боевых действий, воспринимая стычку с иронией и даже с умилением. И вдруг произошло то, что заставило всех забыть о потешности этой забавы, чтобы потом разразиться бурным восторгом. Уже побеждавший Кутса, склонившийся над Индрой, почти вплотную приник ухом к носу противника. И малыш не преминул этим воспользоваться. Понимая, что он проигрывает, Индра со всей мочи рявкнул задире в ухо. Рявкнул так, что тот оттолкнул его и схватился за голову. Обведя всех вокруг растерянным взглядом, Кутса вдруг заревел, успев только несвязно пролепетать:

— А чего он…

Это была победа! Неожиданная и бесспорная. Кто бы возразил, что Индра придумал честный приём по своим силам?

— А этот марутий прикормыш способен за себя постоять! — заметил Ашока, скосив взгляд на стоящего рядом Гарджу. Воин услышал то, что было адресовано только его ушам.

Обведя толпу недружелюбным взглядом, Индра вдруг натолкнулся на спокойные и даже равнодушные глаза, для которых всё происходившее не значило ровным счётом ничего. Это были глаза девочки. Столь ухоженной, опрятной и чопорной, что мальчик из горной долины мог бы заподозрить это явление в жизненной неправдоподобности. Они смотрели друг на друга не отводя взгляда.

Наконец Индра очнулся и, переполняемый достоинством направился к отцу.

— Ну что, ты рад своей победе? — спросил Гарджа. — Вот видишь, мы ещё и дня не прожили в Амаравати, а ты уже успел нажить здесь себе врага.

Еду выложили под деревьями, прямо на траве. Женщины в белых окутах носили посуду с творогом и потрохами. Большой бочан, из которого ковшом черпали мутную, пенистую суру, не имел покоя. Суру плескали по мискам, и трава по всему их хождению давно стала мокрой.

К Индре, тихо сидевшему в стороне под деревом, прилёг долговязый размахай с поломанными передними зубами и порезанным лицом.

— Скажи-ка, малый, — дружливо заговорил он, — а кто твоя мать?

Индра повторил фразу, которой его научил Гарджа:

— Отец не успел спросить её имя.

— Да? — задумчиво произнёс великан. — Не успел? А откуда тогда он тебя взял, детей-то пока ещё рожают женщины?

Индра ничего не понял, но решил, что это не очень хороший человек и лучше держаться от него подальше. Мальчик поднялся и пошёл искать Гарджу.

А Гарджа рассматривал приручённых Ашокой оленей.

— Вот эта может укусить, не подходи ближе, — сказал хозяин дома. Перестав всего бояться, они совсем потерялись в выборе манер. Потому что Праджапати не научил их, как поступать, преодолев страх.

— Да, — вздохнул Гарджа, — со страхом иногда жить проще.

Ашока пришурил глаза: