Дмитрий Балашов - Бальтазар Косса

Иоанн XXIII не стал раздумывать. Немедленно сел со двором своим на коней и бежал из Рима. Владислав въехал в Латеран. Рейтары его преследовали на расстоянии девяти миль бежавшую толпу на Via Cassia. Некоторые прелаты умерли от истощения сил. В дороге собственные наемники папы ограбили куриалов дочиста. Иоанн с трудом ускользнул в Сутри, оттуда, в ту же ночь, в Витербо. Из Витербо Косса бежит в Монтефьяс-коне, оттуда переезжает в Сиену и, наконец, из Сиены во Флоренцию, где его долго не хотят принимать, но наконец все-таки принимают. Он останавливается за городом, в резиденции флорентийского архиепископа, кардинала Франческо Забареллы, Сан-Антонио дель Весково, где пребывает с июня по ноябрь, составляет лигу с флорентийцами, после чего уезжает к себе в Болонью. Полное крушение! Полный разгром и потеря всего, достигнутого ранее.

А в это время в Пизе стояли на якоре три галеры, посланные из Прованса, дабы доставить Иоанна XXIII в Авиньон. Галеры мог, конечно, послать Гаспар с братьями Коссы, но мог и Луи д’Анжу, могли и «сионские братья», за которыми стояли кардинал де Бар и сам герцог Бургундский.

Почему Косса не воспользовался этой возможностью? Почему предпочел и дальше испытывать судьбу, бросаясь в неверные объятия Сигизмунда? Что бы было, предпочти он другой путь? Вся наша жизнь, по существу, состоит из целой вереницы упущенных возможностей, и каждый раз затруднительно ответить, что было бы, если бы? Вообще, в вечном споре свободен ли человек в своих поступках или они определены свыше и заранее, я бы высказал такое соображение. Все законы истории и все следственно-причинные связи устанавливаются исследователями на основе уже совершившихся событий. Но пока человек жив, точнее, в своем зрелом возрасте, который обнимает, грубо говоря, четверть века, каждый из нас свободен в своем выборе и в действиях своих (разумеется, есть и сопротивление среды, и противоположные твоим устремления), но все равно, красная черта свободы воли, данной нам Господом, проходит именно тут. И то, что мы успеваем сделать за этот период, то и становится историей, обрастает законами и увенчивается предопределением, которого не существует! И потому еще каждый из нас сугубо ответственен в поступках своих!

Тем временем наемники Владислава грабили и жгли Рим, истребляли архивы, разграбили ризницу Святого Петра, в соборе наделали стойла для лошадей. Владислав спокойно смотрел, как насилуют женщин, волочат добро, не запрещая грабить церкви и убивать духовных лиц.

24 июля сдалась Остия. До середины ноября 1413-го года держался еще неприступный замок Святого Ангела, но пятнадцатого сдался и он.

Были разрушены старинные соборы, память веков. Город кормился из милости привозимой из Сицилии пшеницей.

Прослышав о грядущем Констанцском соборе, Владислав в марте 1414-го года идет в новое наступление, уже к Болонье, но тут путь ему преграждает Флоренция. Косса мечется, пишет письма, взывает к Сигизмунду… А Владислав возвращается в Рим и начинает утверждать свою власть в патримонии Святого Петра. Приближает к себе род Орсини, затем примиряется с Джакомо Колонна, но в разгар этих римских интриг заболевает. Молва утверждает, что его отравила прелестная дочь аптекаря в Перудже.

Владислава на носилках доставили в Рим, «разрушейного отвратительной болезнью». (Сифилис? Водяной рак?)

«На болезненном одре проносились пред ним мрачные духи прошлого. Он был последним в этом погибающем в преступлениях доме. История рода Дураццо замыкала теперь круг…»

На корабле короля довезли до Неаполя. Тут, «среди ужасных мучений» он 6 августа 1414-го года испустил дух.

«Таков был жалкий конец короля, высоко выдававшегося в своем доме энергиею, величественностью замыслов, отважным стремлением к славе и бывшего влиятельнейшею личностью среди итальянцев своей эпохи».

Косса, ввиду предстоящего собора, сперва дал своим посланцам: кардиналам Антонио Шалану и Франческо Забарелли, с которыми ехал знаменитый грек, гуманист Мануил Хризолорас, инструкции добиваться собора в одном из итальянских городов, но потом распоряжение отменил и дал послам неограниченные полномочия… Сигизмунд, однако, потребовал устроить собор в Констанце. Послы сообщили об этом Коссе. Тот жаловался на измену, но покорился воле Сигизмундовой.

12 ноября Косса отправился в Болонью, вновь подчинившуюся ему, думая отсидеться там. Тщетная надежда! Сговорившиеся за его спиною кардиналы коллегией обязали его ехать в Констанц.

Была еще надежда на Сигизмунда, которому Косса как-никак помог занять престол. Король и папа съехались в Лоди. Иоанн XXIII поднес Сигизмунду орден, вручаемый только королям, – золотую розу, украшенную драгоценными камнями и напитанную редчайшими благовониями, – чудо ювелирного искусства… Все было тщетно! Течение дел уже невозможно было остановить.

Но не все же потеряно, в конце концов, ежели Владислав мертв, и у Коссы в Италии не осталось сильных соперников? И есть друзья! И деньги есть! Накануне отъезда в Констанц Косса нанимает армию и посылает в Рим старинного друга Джакомо Изолани своим кардиналом-наместником, с тем, чтобы освободить Рим от неаполитанцев и возвратить себе патримоний Святого Петра.

Парадисис достаточно подробно говорит о созванном Коссой в Риме в 1413-м году соборе, где присутствовали представители Франции, Германии, Кипрского и Неаполитанского королевств, Флоренции, Сиены и других городов-коммун.

Выступавшие на соборе ораторы особое внимание уделяли осуждению еретического учения Виклифа, профессора теологии Оксфордского университета, который, почти за 150 лет до Лютера, требовал реформации и оздоровления церкви. Виклиф энергично отстаивал право английской или любой другой национальной церкви бороться с посягательствами святого престола на их самостоятельность. Он считал собственность церкви одновременно государственным достоянием, которое может быть конфисковано, ежели церковь допускает злоупотребления. Он выдвинул идею перевода Библии с латинского на все другие языки.

Король Англии до 1381-го года поддерживал Виклифа, но крестьянское восстание и движение «лоллардов» – сторонников идей Виклифа – испугало власть. Учение Виклифа, успевшее, меж тем, проникнуть в Чехию и воспринятое Яном Гусом, было объявлено еретическим, и новый король, Генрих IV Ланкастер, начал бороться с ним и с лоллардами.

С речью против английских еретиков на соборе 1413-го года выступил кардинал Забарелла, ставший на Констанцском соборе 1415-го года первым кандидатом на пост папы, взамен смещаемого Коссы, и вот вопрос: насколько активно участвовал он в следствий против последнего?

На соборе 1413-го года было организовано сожжение еретических книг. Иоанн XXIII самолично бросил в костер несколько изданий трудов Виклифа, то есть поступил так, как и должен был поступить по должности. Вряд ли он, в стараниях удержаться на папском престоле, много думал о содержании проповеди английского теолога, хотя и комиссия по борьбе с ересью была создана, и в Прагу посланцы Иоанна XXIII являлись, и даже отлучение Гуса от церкви состоялось, снятое потом. И, конечно, Косса не подозревал, что присутствует при столкновении двух идеологий, одна из которых призвана была одолеть, окропив путь к победе кровью, своих мучеников.