Исай Калашников - Гонители

— Позовите Мухали.

— Мухали! Мухали! — понеслось по рядам воинов.

— Я тут, хан Тэмуджин! — Его лошадь с ходу бросилась в воду, обдав Тэмуджина холодными брызгами.

— Бери десяток воинов и скрытно следи за найманами. Понял? Джэлмэ, Субэдэй-багатур, скажите всем: кто вылезет из воды, будет утоплен.

Снег пошел гуще, и это радовало Тэмуджина. К утру следы, оставленные на берегу его воинами, станут неотличимы от следов войска Ван-хана.

Коксу-Сабрак ни о чем не догадается. Молодец, Субэдэй-багатур, умно придумал.

Всю реку, от берега до берега, заполнили воины. Живой поток катился вместе с водой. Прорываясь меж лошадиных ног, река глухо ворчала.

Медленно занимался рассвет. Обозначились берега с редкими кустами тальника, клочьями желтой травы, свисающими к воде. На счастье, река была без глубоких ям и омутов, на перекатах вода едва скрывала бабки коней, но от брызг были мокрыми и люди, и лошади. По спине Тэмуджина беспрерывно стучали тяжелые капли, халат промок насквозь. По телу пробегала неудержимая дрожь, ноги тянула судорога. Рядом ехали Боорчу и Теб-тэнгри.

Шаман с головой укрылся овчинным одеялом, брызги скатывались по длинной шерсти. Шаман, должно быть, не вымок и не замерз. А Боорчу посинел, сгорбился. Он пробовал засунуть мокрые руки за пазуху, но скрюченные пальцы цеплялись за отвороты халата.

— Замерз, друг Боорчу?

— Немножко. Снаружи. А внутри жарко. От благодарности Ван-хану.

Заворочался в седле шаман, выглянул из-под одеяла, как филин из дупла, мрачно предрек:

— Еще и не то будет. Нашли на кого надеяться!

Прискакал первый вестник от Мухали. Он донес: Коксу-Сабрак переправился через реку и устремился за Ван-ханом. Тэмуджин направил коня на берег. Мокрые, продрогшие воины, выскакивая из воды, спешивались, собирали тальниковые палки и разводили огни. Для Тэмуджина поставили юрту, нашли сухое одеяло. Он сбросил с себя мокрую одежду, завернулся в одеяло и, пригревшись, крепко заснул. И опять, как ночью, его разбудил Мухали.

— Найманы догнали Ван-хана и Джамуху.

— Уже?!

— Надеясь на нас, они не торопились. Хан и Джамуха разбиты.

Коксу-Сабрак полонил много воинов и продолжает преследование. Он вошел в кочевья кэрэитов и ограбил два куреня.

Тэмуджин оделся в заботливо высушенную нукерами одежду, вышел из юрты. И очень удивился — солнце село, на проясневшем небе зажглись первые звезды. Долго же он спал… По всему берегу горели огни, возле них отдыхали воины. У огня возле его юрты спали Джэлмэ, Боорчу и шаман. Он растолкал их, велел Джэлмэ собрать всех нойонов.

Известие о поражении Ван-хана все встретили с радостью.

— Так ему и надо! — с мстительной злобой сказал Алтан.

— Давно сказано: не бросай камень вверх — упадет на твою голову! изрек Даритай-отчигин.

Он подумал, что эти двое да Хучар были бы еще более довольны, окажись он на месте Ван-хана. Хану кэрэитов они не прощают не предательство, а то, что с его помощью он, Тэмуджин, возвысился над всеми ними. До него доходили слухи, что и раньше, когда Ван-хана прогнал Эрхе-Хара, дорогие родичи распускали слухи, что хана кэрэитов покарало небо за пролитие родственной крови. Не трудно было догадаться, что, целясь в Ван-хана, они били по нему.

— Я вас собрал не злорадствовать! — сказал он. — Надо подумать, как помочь Ван-хану.

— Помочь? — изумился Даритай-отчигин. — Он чуть было не вовлек нас в беду…

Тэмуджин не дал ему договорить, спросил нойонов:

— Кто думает иначе?

— Мы с Джарчи, — сказал Хулдар. — Мы пристали к тебе, хан Тэмуджин, не для того, чтобы бегать от врагов, а для того, чтобы враги бегали от нас. Так, анда Джарчи?

— Так, Хулдар, так.

— Я тоже думаю иначе! — отодвинув плечом Алтана, от чего тот скосоротился, вперед пролез говорун Хорчи. — Когда я увидел вещий сон, что ты станешь ханом, ты обещал мне в жены тридцать девушек. Я все жду… И вот сейчас думаю, если Коксу-Сабрак прикончит Ван-хана и мы останемся одни, не видать мне тридцать жен.

— У пустоголового человека и речи пустые, — проворчал Алтан.

— Совсем не пустые! — заступился за него Боорчу. — Через кочевья кэрэитов лежит дорога к нашим куреням. Но я не об этом… Совсем случайно получилось так, что мы можем крепко намять бока Коксу-Сабраку. Он не знает, что мы за его спиной. Его воины нагружаются добычей, становятся неповоротливыми, как тарбаганы перед спячкой. Ван-хан и Джамуха попробуют его остановить. В это время мы должны ударить.

— Шаман Теб-тэнгри, что скажешь ты?

Теб-тэнгри зажмурил глаза, словно прислушиваясь к чему-то в себе самом. Все повернули головы к нему. Тэмуджин встревоженно подумал: этот человек с узким лицом до сих пор не очень понятен ему, шаман, если только захочет, все может повернуть по-своему, с ним совладать будет труднее, чем с Алтаном и Даритай-отчигином, его слово ценят и нойоны, и простые воины.

— Духи добра, — шаман открыл глаза, — довольны тобой, хан Тэмуджин.

— Утром мы пойдем на Коксу-Сабрака. Готовьте людей, нойоны.

Теб-тэнгри, зайди ко мне в юрту. — Пропустив шамана вперед, он закрыл дверной полог. — Ты говорил, что водить дружбу с Ван-ханом и Джамухой опасно. Но ты не против того, чтобы мы помогли им…

Шаман разворошил жар очага, изломал через колено палку, бросил на горячие угли, подождал, когда вспыхнет пламя.

— Тебе это не понятно? Но все очень просто, хан Тэмуджин. Из двух врагов первым уничтожай наиболее опасного.

— Ван-хан мне не враг. Ты его не равняй с Коксу-Сабраком.

— Он-то, может быть, тебе не враг…

— Договаривай, Теб-тэнгри.

— Ты будешь его врагом, хан Тэмуджин. Нилха-Сангун уже почувствовал это.

— Я давал Ван-хану клятву быть его сыном — разве ты забыл?

— Ты давал клятву и Джамухе… Но этот разговор преждевременный, хан Тэмуджин. Прими мой совет и не ходи сам на Коксу-Сабрака.

— Почему?

— Будет благословение неба, найманов разобьют твои воины и без тебя.

Этим ты покажешь Ван-хану и всем другим, что не только ты сам, но и каждый твой нукер способен на великое дело… Ты возвысился над своими нойонами твоя семья и твои друзья живут спокойно. Ты возвысишься над ханами спокоен будет твой народ.

— Так думаешь ты?

— Не один я. Так думают те, у кого есть рабы-пастухи, табуны и стада.

— А-а… — неопределенно протянул Тэмуджин. — На Коксу-Сабрака пошлю Боорчу и Мухали. Но врагом Ван-хану я не буду! — Он протестующе двинул рукой.

По тонким губам шамана скользнула усмешка.

— Оставайся его верным сыном. Вас трое у Ван-хана — ты, Джамуха да Нилха-Сангун. А наследником будет кто-то один.

— Теб-тэнгри, в тебе сидит демон!

— Мне с небесного соизволения открыты тайны человеческой души.

Говорить с шаманом, как всегда, было трудно. Будто он и вправду проникал в глубины души и видел там то, что было скрыто не только от людей, но и от самого себя.