Николай Алексеев - По зову сердца

– Что вы, Иван Кузьмич? – на этот раз, чтобы придать своим словам больше теплоты, Яков Иванович назвал его по имени и отчеству. – Вы меня обижаете. Я просто думаю, что это вам не по годам. Ведь вы же постарше меня годков на пять.

– На войне, товарищ генерал, сила не в годах, а в солдатском духе! И потом я на коне.

– Ну, что ж, согласен. Теперь садись сюда за главного, – Железнов хлопнул по табуретке, – и формируй отряд…

На другой день во второй половине дня перед отправлением отряда в рейд на полянке в леске построили головную роту развернутым строем, и перед ней Железнов вручил Крошке боевую медаль.

Растроганный Митя громко поблагодарил:

– Служу Советскому Союзу! – и встал на правый фланг роты.

– Ну, Иван Кузьмич, дорогой мой, все! Теперь командуй – «по коням»!

Железнов и Хватов стояли на этой поляне до тех пор, пока последнее орудие не скрылось в заиндевелой поросли молодняка.

Как только сгустились сумерки, Крошка вывел лесом разведку почти к самому полотну железной дороги. Оставив ее в лесной заросли, вместе с Груздевым прошел к мосту, возвышавшемуся над неширокой речушкой. Там они залезли на ель, чтобы поразглядеть, нет ли за насыпью засады. К удивлению Мити, на полотне за рельсами, плотно прижавшись к земле, лежали за пулеметом два солдата, а за насыпью трое прыгали, отчаянно размахивая руками.

– Видал? – с досадой прошептал Крошка, спустившись с дерева.

– Видал, – ответил Груздев, от которого ничто не ускользнуло. – Давай думать. – И они отошли подальше от дороги. – Значит, так, – рассуждал Груздев, – поначалу надо запустить саперов. Пусть, если мост заминирован, обезвредят мины. А потом…

– А потом, – перебил его Митя. – Я с двумя-тремя твоими ребятами подползу к пулемету, вскочу и… Сам понимаешь, я уже не раз так делал. Получается. А ты тех троих таким же манером. Но надо так, чтобы никто не пикнул и не стрельнул.

– Говоришь, получается, – усмехнулся Груздев. – Если получается, то так и будем делать. Только все это надо согласовать с командиром.

Добров утвердил действия разведки и в сумерки подтянул отряд поближе к железной дороге. А сам с опергруппой обосновался у той самой ели, с которой вели наблюдение Груздев и Крошка. С наступлением темноты саперы проползли к мосту и разминировали его. Гитлеровцы настолько замерзли, что теперь за насыпью прыгали не три, а четыре, а у пулемета лежал только один солдат, изредка запуская ракеты.

Как только ракета потухла, разведчики двинулись: группа Груздева на мост, а Крошка – на насыпь…

Через полчаса отряд полковника Доброва уже шел вдоль заснеженной дороги, заворачивая на Попляски.

Справа слышался бой.

– Что это? – спросил Груздев Крошку.

– Там Королево. Видимо, наши партизаны вам помогают.

Вскоре разведчики увидели немецкую колонну, двигавшуюся в сторону Королево. Добров, не дав этой колонне развернуться для обороны, ударил ее с ходу и погнал на Попляски, о чем по радио сообщил комдиву. Генерал Железнов, получив это сообщение, тут же отдал приказ на наступление.

Поднятый стрельбой генерал фон Мерцель, как ошалелый, вскочил с постели и, еле успев натянуть сапоги, подбежал к окну, рванул маскировку. Но, кроме вспышек выстрелов справа, ничего не было видно.

– Окселенц, оденьтесь, – сзади адъютант держал китель. – Наши отходят. Красные ворвались с севера.

– С севера? – переспросил генерал, всовывая руки в китель. – Не может быть.

Вместо ответа адъютант поторопил шефа, подавая ему шапку и пальто.

Тут распахнулась дверь, адъютант вскинул парабеллум, но, услышав знакомый голос, опустил.

– Машина подана, – с порога торопливо доложил шофер. – Господин генерал, скорее! Русские на окраине!

В это время влетел в избу полковник, начальник штаба, и, еле переводя дух, сообщил:

– Русские прорвали оборону у Александрино и Усадища… Разрешите следовать с вами. Мою машину подбили.

Мерцель напустил на себя спокойствие и, как бы не слыша, что сказал начштаба, скомандовал:

– Карту!

Адъютант развернул планшет и осветил его фонариком.

– Передайте полкам отходить за Вазузу, на Высокое и Холм. КП четыре километра юго-западнее Холма, – не торопясь, вышел и сел в «Мерседес».

Как хотелось сейчас полковнику, чтобы машину вместе с фон Мерцелем разнесло в куски.

8 марта советские войска овладели Сычевкой, а 10-го – городом Белый.

И отсюда, двигаясь друг другу навстречу, шли наперерез отходящим с Бельско – Ржевско – Сычевской дуги войскам армии генерала Моделя. А отходило ни мало ни много, как три армейских корпуса и большое количество всяких частей усиления, страшась, что не успеют пройти здесь восьмидесятикилометровую линию раньше чем на нее выйдут войска Западного и Калининского фронтов. Они шли напропалую, натыкаясь на партизан, и волей-неволей ввязывались в бой.

Все это вызвало тревогу и страх не только у генерала Моделя, но и у самого фельдмаршала фон Клюге. А когда 12 марта пала Вязьма и дивизия генерала Стученко западнее захватила Лукьяново, а генерала Железнова – прижала части фон Мерцеля за Торбеевым к Вазузе, фон Клюге стало просто нехорошо. И выручало его лишь немецкое спокойствие.

– Так, пожалуй, через недели две и Смоленск возьмут? – пробурчал он. И приказал войска 9-го армейского корпуса посадить на рубеже Белый, Дорогобуж, Спас-Деменск, а в его тылу, на реках Вопец, Днепр, Осьма, день и ночь строить оборону, привлекая на это дело без жалости и пощады население.

Несмотря на тяжесть наступления – в пургу, мороз и по бездорожью, и упорное сопротивление врага – советские войска с боями прошли 150 километров, а местами больше и 23 марта остановились перед заранее подготовленным рубежом противника.

Так был ликвидирован ржевско-вяземский плацдарм – последний оплот и надежда Гитлера ударить на Москву. Был сорван и план гитлеровского командования нанесения флангового сокрушающего удара по советским войскам на курском направлении.

Отступающие войска противника из-под Ржева и Белого отходили очень плотно, и им не хватало ни дорог, ни лесных просек и троп и даже колонных путей, пробитых саперами напрямик через поля, рощи, замерзшие реки и болота.

Вместе с ними, а больше всего впереди них, отходили охранные части СС, штурмовые отряды, ортскомендатуры, полиция и разные группы предателей, сформированные в отряды карателей.

На своем пути они все сжигали, а людей расстреливали.

Народные мстители, отходя в глубь Смоленщины, устраивали засады на путях движения врага, нападали на его гарнизоны.

Так действовал и отряд «Дяди Вани». Как только начали наступать советские войска, подрывники отряда спустили под откос эшелон на самой важной трассе Ржев – Вязьма. На другую ночь заминировали основную дорогу, связывающую штаб армии Моделя с Московско-Минской автострадой. А когда войска Западного фронта подошли к железной дороге Ржев – Вязьма и завязали бои за Сычевку и Ново-Дугино, отряд «Дяди Вани» ночью напал на Королево и разгромил там часть, отходящую под напором дивизии Железнова на запад, чем заставил колонну, двигавшуюся из-под Ново-Дугино, остановиться и принять бой. А ночью, когда стрельба затихла, Иван Антонович отвел отряд в глубь леса и повел его на юг. Два часа партизаны шли спокойно. К утру с востока стал нарастать гул артиллерийской канонады, а вскоре донеслась и пулеметная трескотня.