Николай Алексеев - Испытание

Но младшая Дуся вырвалась и плача побежала вниз по лестнице.

– Мама! Боюсь! Не уезжай, мама! – кричала она.

Шура догнала ее на нижней площадке, взяла за руку и прижала к себе. Стараясь вырваться, Дуся била няню ручонками. Аграфена Игнатьевна подхватила ее на руки. Девочка сперва судорожно всхлипывала, потом понемногу стала успокаиваться.

– Юрочка, иди домой, закройся, голубчик, никому не открывай и в окно не высовывайся!.. Я сейчас же приду, – говорила внуку Аграфена Игнатьевна.

Она прошла с ребятами в квартиру Валентиновых. А внизу, у выхода, Валентинова, крепко вцепившись в дверную ручку, настороженно прислушивалась к тому, что происходит наверху. Услышав, как хлопнула дверь и затих Дусин плач, она вытерла воспаленное лицо и вышла к машине. Но на улице не удержалась и взглянула в окно. Оттуда на нее смотрели умоляющие глаза детей. Снова больно сжалось сердце, она дернула дверцу, без сил опустилась на сиденье и махнула рукой шоферу:

– Поезжайте!

Едва машина отъехала, как оглушительный взрыв снова потряс весь дом. В квартире Железновых посыпались из рам стекла, в комнатах заходили двери, в кухне рухнула полка с посудой.

Схватившись за ручку входной двери, Юра еле удержался на ногах.

Из-за стены донеслись глухие стоны. Юру трясло, как в лихорадке. Он открыл двери и бросился через площадку в квартиру Валентиновых.

На полу в большой, залитой утренним солнцем комнате лежало безжизненное тело Шуры.

Сраженная осколком вражеского снаряда, она, падая, придавила собой Дусю. Дуся тихо стонала. Юра оцепенел. Не в силах сдвинуться с места, он стал искать глазами бабушку и Ваню. Из-под опрокинутых стульев по полу текла струйка крови. Дрожа всем телом, Юра отбросил стул. У пианино скорчившись сидел Ваня. Кровь текла из его виска. Юра истерически вскрикнул и попятился к выходу. Вдруг за кухонной дверью он услышал чье-то тяжелое, прерывистое дыхание. Юра толкнул дверь, но, ударившись обо что-то мягкое, она снова закрылась. Юра нажал на дверь и просунул голову в кухню.

– Бабушка! – крикнул он, выбежал из квартиры и, перепрыгивая через ступеньки, камнем слетел вниз по лестнице. Очутившись на улице, он закричал изо всех сил: – Помогите, помогите!

Но никто не обращал на него внимания. У каждого в этот час было свое горе. Вот из горящего дома с воплем выскочила полураздетая женщина с ребенком на руках. У фонарного столба, на тротуаре, корчился мужчина – ему разворотило живот. Плачущие дети и женщины ползали по мостовой. Одна из них, рыдая, дрожащими руками застегивала на убитом пиджак. Юре показалось, что мертвый выпученными глазами смотрит на него.

Но в сумятице были люди, мобилизованные горкомом партии, которые спешили на помощь тем, кто в ней нуждался. Не думая о своей жизни, они самоотверженно бросались в огонь и на руках выносили обожженных детей, подбирали убитых и раненых, относили их в больницу, в госпиталь, в клубы и школы, отправляли на восток поезда с эвакуированными… Их было немного, этих людей, по сравнению с теми, кому надо было помочь.

Один из них прикрыл Юру своим телом, когда в воздухе послышался свист бомб. Бомба разорвалась невдалеке, высоко, словно обыкновенную палку, подбросив фонарный столб.

Юра вцепился в своего спасителя.

– Помогите! – умолял он его и теребил за противогаз. – Помогите! Все ранены!.. Бабушка тоже ранена!..

– Что ты такое говоришь? – с тревогой переспросил человек с противогазом. Он крикнул другому:

– Я скоро вернусь, а ты, Сеня, разгружай улицу! Направляй всех в сторону Гайновки, на Волковыск. А женщин с детьми – на вокзал! – И побежал вместе с Юрой.

По пути он остановил грузовую машину. В кабине сидела женщина-врач, он позвал ее и шофера с собой. Юра знал ее: когда кто-нибудь в семье болел, она приходила к ним из поликлиники.

Они вчетвером вошли в квартиру.

Из комнаты доносился тихий Дусин плач. Юра готов был снова заплакать, но, стыдясь взрослых, стиснул зубы и сильно сжал кулаки.

Вдруг кухонная дверь скрипнула, и на пороге появилась Аграфена Игнатьевна. Она была не похожа на себя – бледная, без единой кровинки в лице, сгорбленная старуха, с растрепавшимися седыми космами. Левая рука безжизненно висела вдоль тела. Кофта от плеча была залита кровью. Опираясь на половую щетку, женщина еле-еле передвигала ноги. Увидев Юру, протянула к нему здоровую руку, хриплым голосом позвала:

– Юрочка, внучек! – Единственная опора – щетка выпала из рук Аграфены Игнатьевны. Аграфена Игнатьевна пошатнулась и упала на пол.

Женщина-врач разорвала окровавленную кофточку и быстро наложила на плечо повязку. Аграфена Игнатьевна открыла глаза, тихо спросила:

– Юрочка, а где же мама?

За Юру ответила врач:

– Не беспокойтесь, милая!.. Ваша дочь помогает нам в школе.

В комнате около Дуси уже хлопотали мужчина с противогазом и шофер. Они вытащили ее из-под убитой и посадили в кресло.

Дуся не плакала, только тихо стонала.

– А где Ваня? – еле слышно спросила она.

Ваня был жив, но без памяти. Осколок попал в переднюю часть правого виска. Врач забинтовала ему голову, сделала укол и положила его на диван. После этого наложила на Дусину руку лубки.

– Спуститесь вниз, – сказала она мужчинам, – возьмите в грузовике носилки и приведите еще людей.

– Не увозите бабушку, – просил Юра. – Наша квартира рядом… И мама скоро придет…

– Бабушку брать не будем. – Женщина погладила Юру по голове и по-матерински прижала его к груди.

С помощью вернувшихся мужчин она отвела Аграфену Игнатьевну домой и уложила на кровать.

Аграфена Игнатьевна смотрела на всех удивленными глазами:

– Скажите, ради Христа, что же это такое?

– Война, милая, – ответила врач, осторожно поглаживая распухшую руку старухи.

Голова Аграфены Игнатьевны упала на подушку. Шофер налил в стакан воды, поднес к обескровленным губам старухи и приподнял ей голову:

– Успокойтесь, бабуся!.. Выпейте…

– Ребят мы отвезем в больницу, – сказала врач. – Как их зовут и как фамилия?

– Валентиновы Ваня и Дуся, – ответил Юра, спускаясь по лестнице вслед за носилками. – Отец у них полковник из дивизии! Мама – там, в армии, автомашинами командует… – А где вас потом найти, когда их мама вернется?

– В райкоме партии, – ответил мужчина с противогазом.

Машина скрылась за углом. Юра стал быстро подниматься по лестнице, как вдруг его качнула волна нового взрыва. Внизу захлопали входные двери, загудел ветер. Юра прижался к холодной стене. Кто-то бегом бежал по лестнице.

– Мама! – крикнул Юра, увидев Нину Николаевну.

Нина Николаевна обняла сына, тяжело дыша, прижала его к себе:

– Ну что, сынок?

Юра крепко схватил мать за руку и потянул ее: