Сергей Алексеев - Крамола. Книга 1

Ко всему прочему, он вспомнил, как Оля стояла на коленях перед Василисой Ивановной и целовала руку — это была отнюдь не девочка, умиравшая от восхищения при виде строя молоденьких солдат. Андрей стал зорче вглядываться в сестру, внимательнее вслушиваться в ее болтовню — и только убеждался в своих ощущениях. Однажды она заспорила с Сашей о революции (Оля доказывала, что братья ничего в революции не поняли), и брат, не сдержавшись, вдруг гневно спросил:

— Мало мы потеряли в революцию? Мало, да?!

— Нужно считать не что потеряли, а что нашли! — попробовала вывернуться сестра. — А нашли мы свободу! И равенство!

— Да-да, — вдруг закивал Саша.

Андрей уже не сомневался, что, оставшись вдвоем, они говорят иначе и теперь что-то скрывают от него.

— Что ж мы… потеряли? — спросил Андрей, глядя на брата в упор.

Саша выдержал взгляд, сказал с суровым спокойствием:

— Россию.

Разговор этот произошел поздно вечером, когда поезд подтягивался к Уфе…

Эшелон загнали на запасной путь. Была ночь; утомленные жарой и дорогой, люди спали, и никто не слышал, как отцепили и угнали паровоз. Проснулись, когда по вагонам пошли с проверкой документов. Сквозь окна были видны темные фигуры с винтовками, мельканье керосиновых фонарей, доносились окрики, ругань, плач. Из вагонов кого-то выводили и провожали до черной стены пакгауза, где накапливалась такая же черная, молчаливая толпа.

Андрей переложил голову сестры со своей груди на плечо брата и, ступая в потемках по узкому, забитому вещами проходу, пошел в тамбур. В это время с двух сторон вагона двинулись фонари и застучали по полу приклады. Андрей оказался среди спящих, будто вор, застигнутый врасплох. Он бы вернулся на свое место, но, ослепленный, не видел, куда поставить ногу.

— Вставайте! Проверка документов! — поторапливал хрипловатый голос. — Хватит ночевать, приехали! Проверка документов!

Уже привыкшие к таким проверкам, люди в полусне доставали бумаги, совали их в протянутые руки, однако их будили, светили фонарями в лица, словно искали кого-то.

— Андрей! Андрей! — услышал он голос Саши. — Оля, где Андрей?!

— Я здесь! — откликнулся Андрей и пошел наугад. Шевеление и гомон меж тем нарастали, по стенам и переборкам вагона метались тени. Андрей пробился к своим, но следом уже спешил конус света, и человек, несущий фонарь, сердито крикнул:

— Офицер?

— Да, — сказал Андрей, подавая документы. — Штабс-капитан… Бывший.

— Годится! — сказал человек с фонарем и спрятал документы в карман. — Первушин, выводи этого!

Оля схватилась за брата двумя руками, с другой стороны держал Саша. Из мельтешения человеческих фигур и теней возник длинный солдат с винтовкой, встал за спиной Андрея.

Тем временем человек с фонарем проверял документы Саши.

— Я тоже офицер! — неожиданно признался Саша, поскольку проверявший никак не мог прочитать справку.

— Чего тогда молчишь? — возмутился тот. — В каком звании?

— Капитан…

— Годится! Первушин, обоих!

И тут наконец Оля обрела голос. Она держала братьев за руки и наступала на свет фонаря.

— Куда — выводить? Куда, я спрашиваю вас?! Мы едем домой!

— А вы помолчите, дамочка! — прикрикнул человек с фонарем. — Выводи, Первушин!

— Как — помолчите?! — вдруг взъярилась Оля. — У нас равноправие! Я везу братьев домой! Они оба больны!

— Там разберемся! — человек с фонарем шагнул дальше по вагону, расплывчатый луч света метнулся по напряженным лицам. — Граждане, приготовить документы!

У стены пакгауза под охраной стояло и сидело человек пятнадцать, многие в гимнастерках, шинелях, накинутых на плечи, в офицерских фуражках. Андрей различил в темноте несколько женщин и мужчин в штатском. И услышал шепот:

— Если арест — обыскали бы… И оружие отобрали…

Андрей поставил чемодан, усадил на него сестру. Саша все еще держался за руку Оли и стал какой‑то деревянно-несгибаемый, натянутый и перестал кашлять.

Утро подошло незаметно. Из темноты проступили станционные постройки, телеграфные столбы и долгий строй серых вагонов. Офицеры поднимали воротники шинелей; кутались в легкие одежды женщины; красноармейцы, обнимая винтовки, прятали руки в рукава. Наконец старший, человек с фонарем, погасил его и велел вести задержанных. Нестройная колонна побрела по зарастающим травой железнодорожным путям…

Их привели в какое-то низкое серое здание, поместили в пустую комнату и стали вызывать по одному. Люди стояли и сидели настороженные, тихо плакали женщины, а спросить, что происходит, было не у кого: вызванные не возвращались. Охранник, в очередной раз заглянув в дверь, выкрикнул фамилию — Березин, и Андрей с Сашей оба подались вперед. Оля немедленно вцепилась в братьев и потянула назад.

— Какой Березин? — спросил Андрей.

— Александр Николаич!

Саша деревянными руками снял с себя руку сестры и пошел к двери.

— Господи, какое счастье, что я родилась женщиной, — вдруг прошептала Оля. — Мужчины совсем бесправные, совсем…

— Потому что война, — проронил Андрей.

Когда выкликнули Андрея, Оля вновь ухватила его за руку и уже больше не выпускала ни на миг. Пройдя через коридоры, они очутились в комнате, где за огромным столом сидели три человека: двое в полувоенном и доктор в белом халате. Четвертый спал на стульях, укрывшись шинелью.

— Ваша последняя должность в царской армии? — сразу спросил пожилой грузный человек.

— С кем имею честь? — сухо спросил Андрей, глядя исподлобья.

— Моя фамилия Бартов, — доложил пожилой. — Я член ВРК.

Буквы эти для Андрея ничего не значили. Он уже давно запутался во всех новых сокращениях и аббревиатурах.

— Начальник полкового штаба — моя последняя должность, — сказал Березин.

— В какой партии состоите? — хмуро и беспокойно спросил другой, с красными от бессонницы глазами.

— В партиях не состою…

— Ранения, контузии, отравления? — спросил доктор.

— Он болен! — заявила Оля. — Он не может служить!

— Вас не спрашивают! — отрезал Бартов. — Кто вы? Невеста?

— Сестра!

— Только что перенес тиф, — объяснил Андрей доктору.

— Медицинское свидетельство? — спросил тот немедленно и, подойдя, холодными пальцами оттянул одно веко, потом другое. Велел открыть рот, заглянул. — Где свидетельство?

— Нет… Меня выходила совсем незнакомая женщина, старушка, — признался Андрей.

Доктор похлопал его по спине, отчего-то засмеялся. Андрей сквозь сукно френча ощутил холод руки.

— Здоров молодой человек, годен, — вдруг сказал доктор Бартову. — Подкормить немного — и в седло.

— Что все это значит? — спросил Андрей.

— Мы вынуждены мобилизовать вас в Красную Армию, — жестко произнес Бартов. — Должно быть, обстановка вам известна. К Уфе идет корпус чехов…