Василий Веденеев - Дикое поле

— М-м-м… Бенедикт, — вяло промычал один из шпионов, но наемник не стал вдаваться в подробности и выяснять имя второго.

— Вы носите шпаги? — захохотал он и крепко пристукнул по столешнице кулаком. — Не пора ли покрыть их славой?

— Что вы имеете в виду? — осторожно уточнил второй соглядатай.

— Как «что», черт вас раздери! Идет война, и армии нуждаются в храбрецах! Я предлагаю вам вступить в мой отряд. Война — единственное настоящее занятие для мужчины.

Бенедикт вдруг закрыл глаза, обмяк и сполз со скамьи под стол. Второй шпион сидел с отсутствующим видом: он явно уже плохо понимал, о чем идет речь, и был готов последовать примеру приятеля.

— Ну их к дьяволу! — сказал Чарновский. — Неужели не видишь, они пьяны как сапожники! Какие из них солдаты? Кстати, здесь довольно дрянное вино, да и мясо жестковато. Пошли, я знаю более приличное заведение.

Он бросил на стол несколько мелких монет и поднялся. Ему нетерпелось поскорее убраться из таверны, оставив шпионов хозяину и явно заинтересовавшихся ими бродягам и лодочникам — те уже предвкушали поживу. Наверняка подручные иезуитов придут в себя утром в какой-нибудь канаве ограбленными и раздетыми. Если вообще останутся в живых.

Георг допил вино прямо из кувшина, роняя капли на кожаный колет, надел перевязь со шпагой и нахлобучил шляпу. — Идем, Карл. Там играют в кости?

— Конечно, — заверил пан Казимир, и первым вышел из таверны. Вроде все получилось как нельзя лучше, но беспокоила мысль о третьем шпионе: вдруг тот на улице поджидает возвращения приятелей?

Немец вывалился из таверны, шумно гремя шпорами и рассыпая проклятия всем жителям этого города, где даже не умеют пить вино. Подхватив Георга под руку, лекарь увлек его к набережной. Вопреки опасениям, наемник твердо держался на ногах после нескольких кувшинов вина и был готов продолжать попойку, а это никак не входило в планы Чарновского. Немного удалившись от таверны, он обернулся и показал немцу на две темные тени, следовавшие за ними в десятке шагов.

— Кажется, за нами следят? У вас есть здесь враги, Георг?

— Лучше сказать, что сегодня я нашел тут единственного друга, — усмехнулся наемник и схватился за рукоять шпаги.

Расчет оказался верным — фон Штронсе был не прочь подраться, хотя бы для развлечения и чтобы дать выход скопившейся от неудач злости.

— Какого черта вам нужно? — заревел он, выдернул из ножен клинок и сделал шаг к притаившимся в темноте фигурам. — Ну?

Дальше все произошло настолько быстро, что Чарновский не успел вмешаться в ход событий. Размахивая шпагой, немец кинулся в темноту. Один из шпионов благоразумно отступил, но второй, видя перед собой пьяного, опрометчиво решил проучить задаваку и выхватил свою шпагу. Клинки со звоном скрестились, и с первого же выпада Георг проткнул противника. Когда лекарь подбежал, уцелевший соглядатай уже успел метнуться в таверну, громко призывая на помощь, а наемник стоял над телом шпиона, вытирая окровавленное лезвие.

— Святые угодники! — нагнувшись над соглядатаем, воскликнул пан Казимир. — Ты уложил его!

Опытным взглядом он успел заметить, что шпион жив и его рана не так опасна, как могло показаться: выпитое вино все же оказало свое действие, и клинок попал не в сердце, куда метил Георг, а пронзил только верхнюю часть левого плеча. Но и этого достаточно.

— Бежим! — Лекарь схватил фон Штронсе за руку. — Его приятель сейчас поднимет всех на ноги!

Дважды повторять не пришлось. Наемник кинулся следом за паном Казимиром и только на набережной перешел на шаг и убрал шпагу в ножны.

— Я не хотел его убивать, — хмуро сказал он. — Что мы теперь будем делать? Где твое приличное местечко, в котором подают хорошее вино и играют в кости?

— Какие кости? — вытаращил глаза Чарновский. — Ты сошел с ума! Если тебя задержат стражники, то уже утром накинут петлю на шею!

— За что? — искренне удивился Георг. — За этого мозгляка? Глупости! Он сам во всем виноват.

— Ты слишком долго пробыл на войне. — Казимир потянул его к причалу, где стояли лодки. — Они с удовольствием вздернут нас обоих. Нужно немедленно исчезнуть из города. Давай наймем лодку, спустимся по реке к морю и сядем на корабль.

Пожалуй, для него это был самый лучший выход из создавшегося положения. Наплевать на оставшиеся в гостинице вещи и лошадей! Надо спасаться, пока волей случая удалось ускользнуть от недреманного ока иезуитов.

— На корабль? — озадаченно переспросил немец. — Куда ты собираешься плыть?

— Лучше всего во Францию, — быстро решил Чарновский.

— Бурбоны, — скорчил кислую мину Георг. — Я их не очень люблю. Габсбурги обещали мне чин капитана.

— Лучше Бурбоны и чин лейтенанта, чем виселица в Риме, — резонно заметил лекарь. — Неужели два таких молодца, как мы, не отыщут себе достойное место в армии французского короля?

В конце концов, если наемник пожелает остаться, это его право. Естественно, еще до рассвета он окажется в лапах стражников, а следом появятся и шпионы отца Паоло. Тогда Георг будет вынужден сообщить им, куда отправился господин Карл Фридрих Ларс, а Чарновский, в свою очередь, учитывая это обстоятельство, будет вынужден изменить маршрут и вместо Франции плыть в Испанию, чего бы ему ни хотелось. От Франции значительно ближе до Польши, куда лекарь надеялся все-таки вернуться. Пусть и под чужим именем.

— Ладно, — вздохнул Георг. — Бурбоны так Бурбоны! Где тут лодочники? Наверное, эти свиньи уже спят?..

Из болота Илья и Павлин выбрались оголодавшими, изъеденными комарьем, полураздетыми и босыми. Тайными тропками, скрываясь от чужих глаз, Тархов привел «охотника» в Вязьму и поздним вечером стукнул в окошко знакомого дома. Там беглецов приняли, накормили и обогрели. В ту же ночь хозяин отправил в Москву верхового с письмом. Ответ оказался неожиданным. Вместе с возвратившимся посыльным в дом постучали четверо конных стрельцов, вооруженных саблями и ружьями. С ними прибыл и пятый — на большой телеге, запряженной парой крепких лошадей. Приказ дьяка гласил: пленника связать, никому его не показывать и везти на телеге прямиком в Москву, спрятав под какой-нибудь рухлядью. Дорогой нигде не останавливаться и поспешать, не щадя коней! Илье спутали руки и ноги крепкими сыромятными ремнями, заткнули рот и, для верности, еще закатали его в толстую рогожу. Потом уложили на дно телеги, сверху навалили сена, а на него поставили большие решета для просеивания муки. Стрельцы прыгнули в седла и погнали лошадей, свято соблюдая строгий приказ Бухвостова нигде не останавливаться на ночлег…

Их встречал Антипа. Телегу загнали во двор, сняли решета и, не разворачивая куль, унесли пленника в терем, где нетерпеливо прохаживался по горнице сам Никита Авдеевич. Поклонившись дьяку, Павлин вручил ему зашитую в кожу посылку Любомира, кратко рассказал о своих приключениях и отдал крест Ильи.