Unknown Unknown - Сказание о Ёсицунэ (пер. А.Стругацкого)

И тут он крикнул:

– Есть ли из воинов или слуг ловкий парень, кто бы с серпом «наигама» за поясом вскарабкался на мачту и перерубил бы канат от «цикады»?

– На краю смерти человек впадает в пучину ужаса, – проворчал Бэнкэй.

– Вот уж кого-кого, а тебя я лезть наверх не пошлю, – произнёс Судья Ёсицунэ. – Тебя воспитали на горе Хиэй, и ты не годишься для такого дела. Хитатибо привычен к лодкам на озере Бива и к большим судам не годится тоже. Исэ Сабуро – человек сухопутный, он из Кодзукэ, а Таданобу вышел из глубины края Осю. Но вот Катаока – ты вырос в земле Хитати на берегу, где бьют огромные волны. Ещё когда Учитель Сида Сабуро томился на острове Укисима, ты часто навещал его и хвалился: «Ежели начнётся свара между Тайра и Минамото, я смогу сплавать куда угодно хоть на лодочке с лист тростника!» Что ж, полезай, Катаока!

И Катаока, отойдя в сторону, стал послушно готовиться. Снявши одежду, он скрутил жгутом нижний пояс и подвязал набедренную повязку, распустил мотодори и прижал волосы к затылку, плотнее нахлобучил шапку эбоси и повязал её платком, а затем, засунув древко отточенного серпа «наигама» за пояс поперёк туловища, протолкался к мачте. Примериваясь, положил на неё руки. Мачта была огромная, толщиною больше обхвата крупного человека, а высотой едва ли не в полтора десятка хиро. И корка льда от дождя и снега, нанесённого бурей с горы Муко, покрывала её, словно бы листовым серебром. Казалось, по ней ни за что не взобраться.

Судья Ёсицунэ, видя это, ободряюще крикнул:

– Молодцом, Катаока!

Катаока крякнул, полез и соскользнул, снова полез и снова соскользнул, и так несколько раз, и всё-таки, собравши все силы, начал подниматься. Когда взобрался он на высоту двух дзё, послышался гул, как при землетрясении, эхом отозвавшийся на корабле. «Что такое? Что это?» – закричали все, и тут стало видно: откуда-то, то ли с берега, то ли с моря, на корабль стремительно несётся гонимая воющим ветром пелена дождя.

– Эй, рулевой, ты слышишь? – заорал Катаока. – Сзади идёт шквал! Берегись волны! Поворачивай под ветер!

Не успел он докричать последние слова, как что-то свирепо ударило в парус, и корабль со скрипом и плеском помчался по волнам, и тут где-то грохнуло дважды, и на корабле отозвались криком ужаса люди.

Громко запричитал Бэнкэй:

– Смилуйся, Будда Амида! Смилуйся, Будда Амида!

В тот же миг мачта треснула и переломилась в двух дзё ниже «цикады». Обломок свалился в волны, а облегчённый корабль понёсся ещё быстрее. Катаока соскользнул на палубу, забрался на бортовой настил и, перерезав серпом «наигама» все восемь крепёжных канатов, вышвырнул их в море, после чего обломок мачты отнесло ветром. Остаток ночи корабль носило по волнам.

И вот наступил рассвет. Ночная буря совершенно утихла, но тут снова подул ветер.

– С какой стороны этот ветер? – осведомился Бэнкэй.

Выступил вперёд кормчий лет под пятьдесят и сказал:

– Это ветер вчерашний.

– Что ты, приятель, ты посмотри хорошенько, – возразил Катаока, – Вчерашний ветер валил с севера, а этот несёт то ли с юго-востока, то ли с юга. На подветренной стороне наверняка земля Сэтцу!

Судья Ёсицунэ вмешался:

– Вы, друзья мои, ничего в этих делах не понимаете. Моряки разбираются лучше вас. Ставьте парус, нужно захватить этот ветер.

Приладили мачту для малого носового паруса, натянули парус, и корабль побежал, а как взошло солнце, оказались они перед невесть откуда взявшейся полосой суши.

– Сейчас прилив или отлив?

– Отлив.

– Тогда дождёмся прилива.

Волны стучали в борта корабля, и тут, пока они дожидались светлого дня, донёсся звон колокола.

Судья Ёсицунэ сказал:

– Раз мы слышим колокол, значит, берег этот совсем близко. Кому-то придётся отправиться на лодке и узнать, как и что.

Воины затаили дыхание, ожидая, на кого падёт выбор.

– Положимся на того, чьё уменье мы сегодня уже испытали, – произнёс Ёсицунэ. – Ступай, Катаока!

Катаока повиновался. Он облачился в доспехи, украшенные узором в виде перевёрнутых листьев остролиста, взял меч и сел в лодку. Был он отменным мореходом, и добраться до берега не составило ему большого труда. Там обнаружил он несколько тростниковых шалашей, в которых рыбаки обычно выпаривают соль.

Катаока хотел было зайти и расспросить, но из осторожности прошёл мимо. Отойдя от берега вверх по дороге примерно на один те, видит: величественные тории – священные ворота. За тории возвышалась ветхая молельня. Катаока приблизился и склонился в благоговейном поклоне, и тут оказался перед ним старец, проживший не менее восьми десятков лет.

– Как называется эта провинция? – осведомился у него Катаока.

– Обычное дело, когда человек не знает, где он на море, – ответствовал старец. – Но ты спрашиваешь название местности на суше, и это удивительно. Уже несколько дней мы все здесь в тревоге. Ведь только вчера Судья Ёсицунэ отплыл из этих мест в Западные земли, а ночью разразилась такая буря! Все считают: «Он пристанет к нашему берегу», и жители нашей провинции Тэсима Курандо, Кодзукэ Ханган и Комидзо Таро уже получили приказ.

Уже в ближних и дальних селениях кладут изукрашенные перламутром сёдла на спины пятисот лучших коней, уже стоят у берега три тысячи лодок со щитами по бортам, и все ждут Судью Ёсицунэ. Ежели ты его человек, торопись и спасайся.

Катаока с невинным видом произнёс:

– Дело в том, что я с острова Авадзи, два дня назад вышел я на рыбную ловлю, попал в бурю и вот сейчас высадился здесь. Прошу вас, скажите, куда я попал?

И старец ответил старинным стихотворением:

И затем он удалился. Позже Ёсицунэ узнал, что храм этот посвящён богу Сумиёси – покровителю мореходов, и понял, что милость божества его осенила.

Катаока вернулся на корабль и рассказал обо всём.

– Хорошо, – сказал Ёсицунэ. – Отойдём в море.

Но начался прилив, и корабль остался на том месте, где стоял. И так прошла ночь.

«Небу уста не даны, и глаголет оно устами людей». Великое волнение охватило берега бухты Даймоцу.

Ведомо сделалось: нынче ночью прибыл корабль, коего в ночь накануне не видели в бухте, и навес не убран на нём. Подозрительный это корабль. Вышло решение его досмотреть, и вот пять сотен всадников спешились, погрузились в тридцать лодок и отчалили от берега. Хотя начался отлив, лёгкие лодки сидели мелко, гребцы подобрались ловкие, выгребали они искусно и в согласии с замыслом, так что взяли корабль в кольцо. «Чтоб ни один не ушёл!» – прогремел приказ. Судья же Ёсицунэ, видя это, произнёс:

– Пусть нападение врагов здесь никого не тревожит. Может статься, они вообще не посмеют напасть, как только узнают, что на борту сам Ёсицунэ. Но ежели буйная схватка всё же начнётся, смотрите тогда не обращайте внимания на мелкую сволочь. Беритесь за «медвежьи лапы» на длинных древках и хватайте живьём крупную дичь, тех, в ком опознаете начальников.