Николай Павленко - Петр Первый

5 июля отъехавшего из Великих Лук Петра встретил курьер и вручил донесение Шереметева о сражении под Головчином. На первых порах реляция привела царя в радостное настроение. Он отвечает Шереметеву, что спешит поспеть «к сему вашему пиршеству». Полагаясь на содержание реляции, Петр считал, что русские войска в сражении 3 июля 1708 года хотя и не одержали победы, но и «неприятель своего намерения исполнить не мог». Царь рассматривал сражение под Головчином как репетицию к генеральной баталии и был доволен его исходом. «Я зело благодарю бога, что наши прежде генеральной баталии виделись с неприятелем хорошенько, и что от всей его армии одна наша треть так выдержала и отошла».

Петр заночевал в Горках, где почти в полном составе находился генералитет во главе с Шереметевым, с единственной целью узнать подробности о Головчинском сражении, чтобы «достойное с достойными учинить». За минутами радости последовало досадное разочарование, как только стали известны подробности. Оказалось, что многие полки дивизии генерала Репнина «пришли в конфузию», беспорядочно отступили, оставив неприятелю пушки, а те, которые оказывали сопротивление, сражались «казацким, а не солдатским боем». Вместо выдачи наград Петр распорядился двух генералов, Репнина и Чамберса, виновных в поражении русских войск под Головчином, предать военному суду. Оба принадлежали к числу боевых и уважаемых Петром генералов, и тем не менее он оказался глухим к просьбам Репнина о милосердии. Петр умел отделять частные отношения от «государственного интереса».

Репнина спасла от смерти его личная отвага, проявленная в Головчинском сражении. Петр утвердил решение военного суда, разжаловавшего генерала в рядовые и обязавшего его возместить деньгами материальные потери. Мера наказания престарелому Чамберсу была мягче: он поплатился отстранением от должности, но сохранил генеральское звание. Впрочем, служба Репнина рядовым продолжалась недолго — в сражении у Лесной он проявит храбрость и будет восстановлен в должности и чине.

В Головчинском сражении Карлу XII сопутствовал успех в последний раз. Это был успех частичный, тактический, стоивший шведам огромных потерь и не нанесший сколь-либо существенного ущерба русскому войску. Урок не прошел даром не только для Реннина, но и для всей армии. Досконально изучив опыт Головчинского дела, Петр по горячим следам составляет знаменитые «Правила сражения», в которых с присущей ему дотошностью разрабатывает взаимодействие в бою различных родов войск. Дивизия Репнина потерпела «конфузию» из-за недостаточной стойкости солдат и офицеров. «Правила сражения» Петр заканчивает рассуждениями о значении дисциплины: «Кто место свое оставит, или друг друга выдаст и бесчестный бег учинит, то оной будет лишен живота и чести».

Карл XII после Головчинского сражения вновь проявил несвойственную своему азартному характеру пассивность. Он почти месяц простоял в Могилеве. Вследствие невозможности в короткий срок организовать оборону этого города царь решил уступить его шведам без боя, сосредоточив 25-тысячное войско к северо-востоку от него, в Горках.

Что вынудило короля столь долго топтаться на месте? Петр, осведомленный через лазутчиков о том, что творилось в шведском лагере, писал Апраксину 23 июля: «Иного писать не имеем, только что неприятель стоит в Могилеве по-прежнему тихо», и далее указал на причину длительного бездействия противника — перебежчики единодушно заявляли, что шведы «голод имеют великой». Карл, сидя в Могилеве, ждал обоза Левенгаупта, но, не дождавшись его, отправился в путь, причем не на север, чтобы встретиться с Левенгауптом, а в противоположную от него сторону — сначала к Пропойску, а затем на северо-восток в направлении к Смоленску.

Каковы были намерения шведского короля, что означал этот его маневр? Об этом русское командование не знало. Не располагали на этот счет сведениями и в шведском штабе — король далеко не всегда делился своими планами даже с приближенными.

Петр сообразовывал перемещение своих войск с продвижением войск неприятельских, то есть действовал в соответствии с решением военного совета, состоявшегося 6 июля: «смотреть на неприятельские обороты, и куды обратится — к Смоленску или к Украине — трудиться его упреждать». 14 августа царь пишет Апраксину: «Неприятель отошел от Могилева миль с пять, против которого мы тоже продвинулись, и обретаетца наша авангардия от неприятеля в трех милях, а куды их впредь намерение, бог знает, а больше гадают на Украину».

Петр позаботился о том, чтобы неприятельские войска, куда бы их ни повел Карл, перемещались по опустошенной земле. 9 августа он издает очередной указ двигаться впереди неприятеля, «и везде провиант и фураж, також хлеб стоячий на поле и в гумнах или в житницах по деревням… жечь, не жалея и строенья», уничтожать мосты, мельницы, а жителей со скотом переселять в леса. Исполнение этого указа, многократно повторенного царем, поставило шведскую армию в крайне тяжелое положение. Петру доносили: «рядовые солдаты к королю приступили, прося, чтоб им хлеба промыслил, потому что от голода далее жить не могут»; «Люди же от голода и болезни тако опухли, что едва маршировать могут». Солдаты рыскали по крестьянским дворам, и если им удавалось обнаружить рожь, то тут же ее варили, ибо перемалывать ее было нечем. Росло число дезертиров из шведской армии. В этой связи Петр сделал строгое внушение боевому генералу Боуру: «Сейчас прислан от вас дезертир шведской, с которого все ружье и платье и протчее отобрано, а лошадь взял ты сам, что гораздо худо делается; и как на сие смотря, другим переходить. Чего для сие вели прислать и впредь так делать не дерзайте. А кто после сего дерзнет, тот бесчесно наказан».

Вокруг двигавшейся шведской армии днем и ночью кружили драгунские полки и иррегулярная конница, выполнявшая приказ Петра: «главное войско обжиганием и разорением утомлять».

Наступившее затишье, когда происходили стычки, но не сражения, было нарушено артиллерийской канонадой, раздавшейся под селом Добрым 30 августа. Русские войска в двухчасовом сражении одержали здесь блистательную победу. Ликование Петра по этому поводу льется через край в каждой строке писем, отправленных друзьям. У царя действительно были основания восторгаться боевыми действиями своих войск: победа была одержана над пятью полками, укомплектованными, как писал царь, «природными шведами». Сражение происходило в присутствии Карла XII. Под пером Петра этот факт выглядел так: «сей танец в очах горячего Карлуса изрядно станцевали». Радовала Петра и высокая боевая выучка русских войск: «Я как и почал служить, такого огня и порядочного действа от наших солдат не слыхал и не видал… И такого еще в сей войне король швецкой ни от кого сам не видал».