Джулиан Рэтбоун - Короли Альбиона

Настала пора уходить. Али утомился. Солнце стремительно опускалось в воды Арабского моря. Ума торопилась уложить детей в постель. Но я понимал, что этот раз — последний, и мне нужно было еще кое о чем расспросить.

— Вы благополучно добрались домой?

— Вполне.

— Приобретя те знания о военном деле, в которых нуждался князь?

— О да. Полагаю, что да. Меня это не слишком интересует, однако могу сказать, что Бардольф Эрвикка теперь командует артиллерией императора, и мы привезли с собой еще четырех молодых людей — рыцаря, пару тяжеловооруженных воинов и лучника. Все они сражались не на той стороне, так что были только рады отправиться в далекое путешествие. Они прийтись здесь ко двору и сейчас обучают солдат

— А что Аниш?

— Процветает. По-прежнему служит управляющим у князя Харихары, насколько мне известно.

Вновь повисло молчание. Потом я спросил:

— Ну а ты, Али? Что ты вынес из этого путешествия? Что получил, кроме вознаграждения, обеспечившего твою старость?

— Я еще тверже убедился, что Горный Старец был прав: истины нет; все разрешено. Все возможно, ничто не имеет значения. И все же…

Али поднялся на ноги, отвернулся от меня, тщетно пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— От лучшего друга, какой у меня был когда-либо, я научился иному, лучшему взгляду на мир. Я понял, что признать этот мир нашим домом не так уж тяжко. Если мы найдем в нем самый простой кров, простую одежду, простую пищу, а в придачу лотос и розу, яблоки и вишни, — это лучший дом и для смертного человека, и для бессмертного.

Поздно вечером я спустился в гавань. Солнце уже тонуло в океане. Наутро мне предстояло покинуть Мангалор и побережье Малабара: я купил место на китайском торговом судне для себя и своей жены-дравидки. Мы направлялись на юг, вокруг Цейлона, возвращаясь в цивилизованный мир. Но в тот момент, когда я поглядел на запад и не увидел ничего, кроме черных туч и равнодушных вод, спокойно раскинувшихся под нависающим сводом неба, уходивших к дальним пределам земли, — мне показалось, что путь мой ведет в самое сердце тьмы.

Год спустя Ма-Ло явился в Камбалук ко двору императора Чень-Хуа из династии Мин и представил там свою запись приключений Али бен Кватара Майина. Докладывая о содержании этого манускрипта, он указал, что армия Виджаянагары недавно подверглась существенному преобразованию, причем реформы были направлены на укрепление обороноспособности, а не были подготовкой к завоеваниям. Крепости были усилены так, чтобы противостоять штурму с использованием пороха и пушек; в империи начали изготавливать собственный порох, превосходящий качеством все прочие, кроме китайского; специальные отряды тяжеловооруженной пехоты обучались отражать кавалерийскую атаку. Ма-Ло полагал, что эти изменения позволят империи в ближайшем будущем сдерживать мусульманскую экспансию, однако они не представляют угрозы для расширения китайской империи и распространения торговли.

Что же касается другой части мира, Ма-Ло считал, что из всех королевств Европы разве что Португалия может представлять собой непосредственную опасность для Китая, но даже португальцы, по-видимому, предпочитали организовать мировую систему морской торговли с помощью торговых поселений, нежели добиваться военного господства.

И все же Ма-Ло не сомневался в том, что со временем угрозой для благополучия Китая сделаются англичане. Если Али точно описал этот островной народ, были все основания тревожиться, что, преодолев свои внутренние раздоры, англичане попытаются покорить весь мир. История этого народа, в особенности нормандское завоевание, наделила англичан целым рядом противоположных друг другу качеств, и это обеспечивало им превосходство над всеми народами, какие Али повидал в дальних странах.

— Этот народ состоит из обособленных личностей, — объяснял он, — которые, однако, способны собраться все вместе и сражаться с дикой отвагой, если они питают почтение к своему вождю, это умелые и безжалостные купцы, почти не располагающие собственными природными ресурсами, это бесстрашные моряки, они невероятно заносчивы, они жестоки и беспощадны к врагам. Их не обуздывают ни мораль, ни общепринятые нормы религии, они предпочитают прагматический взгляд на жизнь, приспосабливают свою веру к обстоятельствам и предпочитают мировоззрение, согласно которому каждый человек сам отвечает за свою душу.

Али слышал как-то слова одного англичанина: «Я не указываю другим, как им жить, и пусть мне никто не указывает».

— Они любят бывать в компании, — продолжал Ма-Ло, — порой кажется, что они живут только ради общения с приятелями, похваляясь друг перед другом отвагой и силой и совместно предаваясь простым удовольствиям, главным образом потреблению крепких напитков и примитивному, торопливому сексу. Англичане могут вынести любую пытку, если она продолжается недолго, и они с готовностью идут на смерть, но они не согласны всю жизнь терпеть даже легкую боль или упорно трудиться. Они ненавидят однообразие и скуку.

Они радостно приветствуют представителя иной расы или веры именно как личность, особенно если он придется им по душе, что не мешает им презирать всех иноземцев скопом.

— Это безумцы, — так заключил свой рассказ Ма-Ло, — и однажды они завоюют весь мир.

После краткой паузы первый домоправитель императора небрежно махнул рукой с длинными, ухоженными ногтями.

— Но только не Китай, — возразил он.

— Да, — согласился Ма-Ло, — должно быть, так.

Брамины (или брахманы) — жрецы брахманизма, принадлежащие к высшей из четырех варн (каст). Брахманизм — древнеиндийская политическая религия, возникшая в I тыс. до н. э. и давшая религиозное обоснование учению о перерождении душ (реинкарнации) и разделению людей на сословия (варны). Основные божества индуизма — триада Брахма, Вишну и Шива. Восьмирукий, четырехликий Брахма — персонификация безличного мирового принципа и мирового творца. (Здесь и далее прим. ред.)

Шиизм — одно из двух (наряду с суннизмом) основных направлений в исламе. Возник в VII в. На почве споров о числе имамов (политических или религиозных правителей) и личности последнего из них шиизм раскололся на несколько сект. Шииты не признают суннитских халифов, считая законными преемниками Мухаммеда и толкователями ислама лишь династию имамов Алидов (потомков имама Али, женатого на дочери Мухаммеда Фатиме).

Суннизм — направление в исламе, признающее наряду с Кораном сунну (свод священных преданий о поступках и изречениях Мухаммеда). По вопросу о высшей мусульманской власти (имаме-халифе) опирается на «согласие всей общины»