Виктория Холт - Королева-распутница

Она прибегнет к старой тактике. Порождение раздора между двумя лагерями было велением дня.

— Что касается вас, месье дю Гаст, — пробормотала Катрин, — то наслаждайтесь сполна вашим пребыванием на земле, поскольку, дорогой милашка, оно продлится недолго!

Дю Гаст быстро понял, что самым опасным человеком в другом лагере была Марго. Он задумал дискредитировать королеву Наварры и тем самым добиться ее изгнания со двора.

Такая возможность представилась, когда он узнал о ее визитах в дом, расположенный неподалеку от Лувра, где она обычно встречалась с Бюсси. Дю Гаст решил, что, застав ее там с молодым человеком, он, возможно, сумеет спровоцировать их совместное изгнание.

Он подстроил так, чтобы король, Наваррец и человек дю Гаста оказались в этом районе города в часы свидания Марго с ее любовником. Время было рассчитано идеально точно; карета короля медленно ехала мимо дома, когда человек дю Гаста по указанию своего господина сказал Наваррцу. «Этот дом принадлежит Смельчаку Бюсси. Готов поспорить с вами о том, что если вы ворветесь в него сейчас, то обнаружите там вашу жену».

Даже ленивый провинциал должен был возмутиться таким заявлением, Наваррцу пришлось отреагировать на вызов, содержавшийся в опасных для Марго словах, в итоге вся компания проникла в дом. Они увидели беспорядок в спальне; на кровати лежали черные атласные простыни, столь любимые Марго; в воздухе стоял аромат духов, но сами любовники отсутствовали.

— Они были здесь! — крикнул король. — Мы слишком медленно входили. Они были предупреждены и убежали.

Наваррец, заметив насмешку в глазах короля и дю Гаста, взял человека дю Гаста за горло и тряхнул его.

— Ты не смеешь бросать обвинения в адрес моей жены, — сказал он.

— Прошу вас, никакого насилия, — вяло произнес король. — Это запах любимых духов Марго. Он мне не нравится. А тебе, дорогой Луи? В нем слишком заметен аромат мускуса. Да, это, несомненно, запах ее духов. Она была здесь; ее успели предупредить.

Наваррец пожал плечами. Ему казалось нелепым защищать имя и репутацию Марго, если она сама не считала нужным делать это. Все знали, что она — любовница Бюсси. Стоит ли поднимать шум из-за того, что они иногда встречаются?

Но король, провоцируемый дю Гастом, не собирался оставлять это дело без последствий. Поведение сестры пробудило в нем ярость. Он сказал, что сурово накажет Марго, по возвращении в Лувр он тотчас отправился к матери.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал он.

Катрин ласково улыбнулась, хоть она и решила, что дело не может быть важным, раз Генрих пришел к ней, а не к дю Гасту.

— Речь идет о твоей дочери.

— Что наделала Марго?

— Она ведет себя как куртизанка.

— Для такого открытия не требуется большой наблюдательности, мой сын. Если бы ты пришел ко мне раньше, я бы рассказала тебе все о ее поведении. Я поговорю с ней, велю ей быть более осторожной.

— Я хочу, чтобы ты всерьез рассердилась на нее.

— Хорошо, если ты приказываешь.

— Да, приказываю. Я распоряжусь, чтобы ее немедленно отправили к тебе.

— Расскажи мне, что случилось. Я должна знать.

— Мы ехали по улице мимо дома, в котором она вела себя постыдным образом.

— Кто был с тобой?

— Луи организовал вечеринку. Мы направлялись к Кайлюсу.

Луи! — подумала Катрин. Месье Луи Беренже дю Гаст! Значит, это его работа!

— Очень хорошо, мой сын, — произнесла она. — Я сделаю так, как ты сказал.

Возможно, это мой шанс, подумала Катрин. Кто знает? Надо воспользоваться им.

Марго, задыхающаяся после спешного возвращения во дворец, едва успела прийти в себя, как ей сказали, что ее хочет немедленно видеть у себя мать.

Тотчас отправившись в покои Катрин, она столкнулась по дороге с Генрихом де Гизом. Как всегда при встрече с ним, Марго разволновалась. Она бросила на него надменный взгляд и подумала: он постарел с того времени, когда я любила его; он стал отцом нескольких детей. Хоть он по-прежнему красив, он уже не молодой месье де Гиз.

Он улыбнулся Марго. Она пожалела об этом. Она слишком хорошо помнила его улыбку.

— Я искал тебя, — сказал он.

Марго молчала; ее брови поднялись, лицо было холодным.

— Я хотел предупредить тебя, — продолжил Генрих. — Пройди сюда.

Он взял ее за руку и втащил в ближайшую маленькую комнату. Марго рассердилась, потому что она не могла прогнать воспоминания о других их свиданиях, протекавших в маленьких комнатах.

Он тихо закрыл дверь и сказал:

— Король сердится на тебя. Твоя мать в ярости. Не иди к ней пока. Пусть ее гнев немного остынет.

— Весьма любезно с вашей стороны, месье де Гиз, заботиться обо мне, — сказала Марго.

— Мне всегда хочется делать это, — отозвался он. — Я всегда буду надеяться на то, что ты позволишь мне помочь тебе в трудную минуту.

Она засмеялась.

— Возможно ли это? Мои дела тебя не касаются.

— Увы! Я глубоко сожалею об этом. Однако я могу предупреждать тебя об опасности, когда я вижу ее. Я могу пользоваться этой привилегией, хоть мне и отказано в других. Я прошу тебя не идти сейчас к матери. Ты помнишь тот случай, когда твоя мать и Карл едва не убили тебя?

— Я заставила себя забыть об этом эпизоде, месье де Гиз, поскольку он пробуждает во мне чувство глубокого стыда.

— Но тебе следует помнить о нем — даже если ты предпочитаешь выбросить из памяти твоего партнера по приключению. Это всегда будет полезным. И сейчас — тоже.

Она пожалела о том, что он говорит с ней таким нежным тоном. Она знала, что ей достаточно броситься в его объятия, чтобы их некогда бурный роман возродился. Зачем делать вид, говорили его глаза, будто любой мужчина может дать тебе такую же радость, как я? Будто любая женщина способна заменить мне тебя? Покончим с этой глупостью. Вернись ко мне. Даже сейчас, возможно, еще не поздно развестись. Мы поженимся и будем вдвоем править Францией.

Она прочитала его мысли. Прежде всего — честолюбие, затем — любовь. Так устроен месье де Гиз. Что есть в ней такое, чего нет у Шарлотты де Сов? Ответ очевиден: королевская кровь. Она — французская принцесса.

Бюсси — великолепный мужчина, заверила себя Марго. Занятный, мужественный, страстный. Хороший любовник. Если он не так предан ей, как прежде был месье де Ла Моль, то он забавнее печального джентльмена, на голову которого она уже не смотрела много месяцев. Она счастлива с Бюсси. Вероятно, она не полюбит больше никого так сильно, как она любила Генриха де Гиза, но и не испытает снова таких страданий.

Марго засмеялась.

— О, послушайте, месье де Гиз, почему вы разыгрываете сочувствие ко мне? Мой брат сердится на меня. Мать хочет наказать меня. Мой младший брат ненавидит старшего брата. Наша семья воюет сама с собой. Мы не похожи на Гизов, да? Мы живем нашими страданиями, ревностью, любовью, ненавистью. У нас нет всепоглощающего честолюбия Гизов и Лорренов. Думаешь, я не следила за тобой в эти ужасные недели? Не восторгайся так сам, им собой. Я восхищалась не твоей красотой, а твоей хитростью. Ты расхаживаешь по городу — король Парижа. Люди готовы целовать подол твоего плаща. Я видела их. Ты сдержан. Когда они кричат «Да здравствует славный герцог Гиз», ты требуешь, чтобы они кричали «Да здравствует король». Но я хорошо тебя знаю. Мне известны твои мысли. Я знаю, почему ты заботишься о бедных людях. Знаю, почему ты проявляешь сочувствие и раздаешь милостыню. Я видела, как ты со слезами на глазах пожимаешь грязную руку. Говорят, что великий герцог де Гиз никогда не брезгует рукой нищего. Он одинаково близок всем — принцам и беднякам. Таков он, величайший аристократ Франции. Я слышала, что говорят люди. «Он — истинный джентльмен, по сравнению с ним отпрыски Валуа — ничтожества». Люди пускают слезу умиления. Они не просто плачут. Они преклоняются перед тобой, надеются, что ты станешь настоящим королем.