Виктория Холт - Королева-распутница

Луи Беренже дю Гаст завивал волосы своего господина. При этом фаворит поддерживал легкую беседу на самом деле мысли Луи были далеки от внешнего вида короля Дю Гаст отличался от других милашек наличием у него политических амбиций; он хотел получить государственную должность; ради этого он был готов строить из себя женственного молодого человека, обожавшею красивые туалеты, духи, салонных собачек, своего господина, и делать все, что ему велят.

Ему уже удалось посеять раздор между королем и его сестрой Марго; он увидел в королеве Наварры союзницу Аленсона, своего смертельного врага. Дю Гаст в присутствии короля и всего двора обвинил Марго в нескромном поведении — она посещала спальню одного из приближенных Аленсона Марго яростно отрицала это, но король больше верил своему фавориту, нежели сестре; репутация Марго позволяла допустить, что подобная неосторожность с ее стороны имела место. Люди поверили дю Гасту. После этого инцидента союз Марго и Аленсона укрепился; королева Наварры еще больше сблизилась со своим мужем.

Король страдал от воспаления уха, сходного с тем, что привело к смерти его брата Франциска; дю Гасту пришло в голову, что кто-то во дворце пытается укоротить жизнь Генриха. Когда заподозрили использование яда, все тотчас вспомнили о королеве-матери. Однако никому не могло прийти в голову, что Катрин пытается убить ее любимого сына, который был для нее всем. Кто еще? Следующим претендентом на трон являлся Аленсон.

Дю Гаста волновал и другой факт. Он увлекся мадам де Сов; она не скрывала, что и он нравится ей. Она продолжала встречаться со своими любовниками — Гизом, Наваррцем и Аленсоном. Это злило дю Гаста, желавшего быть первым для своей избранницы к короля. Из соперников он больше всего боялся Аленсона; в случае смерти короля и восхождения на трон Аленсона положение дю Гаста оказалось бы весьма незавидным.

— Как сегодня обстоят дела с вашим ухом, дорогой король? — прошептал дю Гаст.

— Болит, — пожаловался Генрих. — Оно опухло? Уложи мои волосы так, чтобы прикрыть его прядями.

— Дорогой король, я хочу поговорить с вами наедине.

Кайлюс и Эпернон нахмурились.

— Речь идет о весьма важном вопросе, Ваше Величество, — проявил твердость дю Гаст.

Генрих кивнул. Иногда он не был таким глупцом, каким обычно казался; манкирование обязанностями отчасти объяснялось физической слабостью Генриха. Сила, которой он обладал в юности, исчезла; любая нагрузка утомляла его. Он унаследовал хрупкость и болезненность, сократившую жизни двух его старших братьев; однако он обладал более острым умом, чем они. Как все Медичи-Валуа, он имел сложный характер; черты, доставшиеся ему от матери, вступали в противоречие с родовыми свойствами Валуа. Он мог быть недалеким и экстравагантным извращенцем и одновременно, как его дед, — тонким целителем искусства. Напоминая чем-то своего отца — тугодума, все же обладавшего государственным мышлением, — Генрих старался лично разбираться в важных проблемах.

Он отпустил своих приближенных и приготовился выслушать дю Гаста.

— Дорогой король, мне страшно. Ваше ухо… оно беспокоит меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Ваш брат Франциск умер от заболевания уха; говорят, что он скончался раньше срока.

— Господи! — воскликнул Генрих. — Ты хочешь сказать, что кто-то пытается избавиться от меня?

— Возможно, да.

— Но… моя мать меня любит.

— Я думаю не о вашей матери.

— Аленсон? — пробормотал король.

— Кто же еще, Ваше Величество? Он — ваш враг.

— Что мы можем сделать? Мы должны действовать быстро. Я позову мою мать. Ей следует быть в курсе.

Но дю Гаст не собирался позволить Генриху вызвать Катрин. Она никогда не согласится убить Аленсона — единственного оставшегося наследника Валуа.

— Мы можем все устроить без нее, Ваше Величество. Мы можем нанять исполнителей. Вам известно, что меня беспокоит все, что тревожит вас. Я лежу ночами без сна, думая о том, как лучше послужить вам.

— Луи, мой любимый!

— Мой обожаемый монарх! Вот что пришло мне в голову; есть другой человек, ненавидящий Аленсона.

— Кто он, дорогой друг?

— Наваррец.

— Наваррец? Но они — союзники.

— Бывшие. Сейчас они в ссоре. Из-за женщины. Они готовы со дня на день вцепиться друг другу в горло. Наваррец забавляется своими жестокими шутками. Навестив даму, Генрих подвесил тяжелый предмет над ее дверью и сделал так, чтобы он упал на голову Аленсону, когда тот отправился к своей пассии. Господи! Видели бы вы, что сталось с внешностью Аленсона, который, как известно Вашему Величеству, никогда не блистал красотой…

— Я рад слышать это. Жаль, что он лишь повредил себе лицо, а его уродливая шея осталась цела.

— Происшествие породило скандал. Возникла опасность дуэли. Но вы знаете Наваррца: он ужасно изворотлив. Не успел Аленсон прийти в себя, как Наваррец представил случившееся комичным эпизодом, из-за которого нелепо драться. Но взаимная злоба осталась. Они влюблены в одну женщину… и делят ее между собой.

— Эта мадам де Сов — весьма ловкая особа, — сказал король, лукаво поглядев на дю Гаста; Генрих слышал о ней многое.

— Каждый забавляется по-своему, — заметил фаворит. — Ваше Величество также увлекается охотой. Однако вам известно, как утомляют вас дамы. Позанимавшись любовью несколько минут, вы вынуждены отдыхать не один день.

— Не будем говорить о наших мелких грехах, дорогой Луи. Мы оба отчасти повинны в них.

— Мой дорогой господин, я встречаюсь с мадам де Сов исключительно для того, чтобы выведать у нее то, что она узнает от наших врагов.

— Ты — настоящий друг, мой дорогой Луи. Расскажи мне еще об Аленсоне и Наваррце.

— Они ссорятся. Постоянно враждуют друг с другом. Аленсон — дурак, что нельзя сказать о Наваррце. Он лишь строит из себя глупца. Мой план таков: вызовите к себе Наваррца и объясните ему, что ваш брат раздражает вас. Скажите Генриху, что вы разрешаете ему делать с Аленсоном все, что угодно. Наваррец не только устранит соперника, но и станет ближайшим претендентом на трон, если Ваше Величество не оставит наследников.

— Я оставлю наследника, — сказал король. — Я отправлюсь в Нотр-Дам, чтобы попросить Господа помочь мне в этом деле. Кроме того, говорить с Наваррцем о его правах на троп весьма опасно, верно?

— Он станет непосредственным наследником в случае устранения Аленсона лишь до появления у вас ребенка. Вы лишь напомните Генриху то, что ему и так известно. Будет здорово, если мы избавимся от Аленсона. Он — ваш главный враг. Я бы хотел видеть всех ваших недругов мертвыми, но разумнее начать с главного. По-моему, это принцип действия вашей матери; вы согласитесь со мной в том, что она — мастер устранения людей.