Георг Эберс - Невеста Нила

— Аминь! — заключил Филипп.

Паула осталась очень довольна результатом его переговоров, и уже на другой же день чувствовала себя как будто членом семьи Руфинуса. В этом доме молодая девушка на каждом шагу встречала что-нибудь поучительное, о чем прежде не имела понятия.

Вернувшись с похорон, Паула пообедала вместе с Руфинусом и его семейством, после чего они втроем отправились в сад. Пуль ласково повисла на руке молоденькой гостьи, а старый отец следовал за ними. Солнце стояло уже низко, но его прощальные лучи придавали особенную яркость цветам и металлический блеск сочной зелени юга, не успевшей еще увянуть от зноя. Пестрый бык с толстой шеей и осел вертели черпальное колесо, поднимавшее воду из Нила в большую цистерну, откуда она разливалась по маленьким канальцам, окружавшим отдельные гряды; теперь эта работа была очень утомительна, потому что река сильно убывала. Множество птиц, развешенных на деревьях в клетках для защиты от кошек и других хищников, чирикали в саду, собираясь на покой. Некоторые из них были с забинтованными ножками или крылышками. Руфинус говорил каждой из них ласковое слово или насвистывал песенку. Сильный аромат и чисто деревенская тишина наполняли этот уголок. Все предметы, даже спина негра, черпавшего воду, и шкура быка с белыми и желтыми пятнами, сверкали яркими, золотистыми тонами под лучами заходящего солнца. В тенистой роще монастыря раздавалось мелодичное пение монахинь.

Пуль задумчиво слушала, скрестив руки на груди, отец указал на нее Пауле и тихо прошептал:

— Сердце влечет ее туда. Пускай она всегда помнит о Боге — женщине следует быть набожной, — но любовь к Богу должна выражаться служением ближнему. Неужели Господу приятно, чтобы брат покидал брата или дитя — своих родителей.

— Конечно, нет, — отвечала Паула, — но только одна надежда найти моего пропавшего отца удерживает меня от поступления в монастырь. Но в каком религиозном экстазе стоит твоя дочь, какое трогательное выражение в ее чертах! У меня на душе мрачно и пусто, однако с тех пор как я поселилась с вами, мне стало легче. Я думаю, что нигде не найду такой отрады, как здесь. Счастливое дитя! Не правда ли, что Пульхерия, освещенная лучами зари, кажется чистым олицетворением молитвы? Если бы я не боялась помешать ей и считала себя достойной, то молилась бы с ней вместе.

— Ты и без того участвуешь в ее молитве, — с улыбкой сказал старик. — Я уверен, что Пульхерия воплощает святую Цецилию в твоем образе. Расспросим ее хорошенько.

— О нет, не мешай милому ребенку, — возразила Паула и увлекла хозяина за собой в другую сторону сада.

Вскоре они подошли к тому месту, где возвышалась изгородь из колючих растений, отделяя владения Руфинуса от участка вдовы Сусанны. Тут старик навострил уши и воскликнул с досадой:

— Клянусь честью, они опять стригут мою изгородь! Еще вчера я поймал одного из черных невольников, ломавшего ветви, но, конечно, мне нельзя было до него добраться через колючки. Наверное, им хочется проделать отверстие для любопытных, а пожалуй, и для шпионов. Ведь патриарх ловко умеет пользоваться и услугами женщин. Но постой, я им задам!… Уйди отсюда, прошу тебя, как будто ты ничего не видела и не слышала, а я схожу за хлыстом.

С этими словами хозяин быстро удалился. Паула хотела последовать за ним, но едва только он ушел, как с противоположной стороны забора ее окликнул женский голосок, и в отверстии изгороди, как в раме, показалась хорошенькая головка девушки. Паула тотчас узнала Катерину, несмотря на сумерки.

— Можно мне пролезть в ваш сад и поговорить с тобой? — ласково спросила та.

Дамаскинка протянула руку, однако миниатюрная дочь Сусанны без ее помощи проскользнула в отверстие. Очевидно, она еще не забыла детских проказ. Спрыгнув на дорожку, Катерина хотела броситься в объятия подруги, но пришла в замешательство и сделала шаг назад. Между тем Паула быстро привлекла ее к себе, поцеловала в лоб и весело воскликнула:

— Ах ты, плутовка, почему же ты не захотела пройти через калитку? Вон мой хозяин идет с хлыстом из кожи бегемота. Остановись, почтенный Руфинус. Не ты, а я подверглась неприятельскому нападению. Перед тобой стоит враг и, конечно, ты узнаешь в нем свою милую соседку?

Гнев Руфинуса тотчас остыл.

— А ну, скажи-ка сама, молодая девица, знакомы мы с тобой или нет?

— Конечно, — воскликнула Катерина, — я часто видела тебя с нашей башни.

— Ну а мне посчастливилось однажды поймать соседку на персиковом дереве, которое перевешивается в ваш сад.

— Тогда я была еще ребенком, — воскликнула со смехом дочь Сусанны, вспоминая день, когда старик застал ее ворующей персики и с ласковым поклоном пожелал приятного аппетита.

— Тогда ты и в самом деле была ребенком, — повторил Руфинус. — Но ведь теперь ты взрослая девица и не хочешь карабкаться по деревьям, а скромно лазишь через соседские заборы?

— Так, значит, вы не бывали друг у друга?! — с удивлением воскликнула Паула. — Неужели ты не подружилась с Пульхерией, Катерина?

— С милой Пуль? Ах, мне ужасно хотелось позвать ее к себе. Эту девушку можно полюбить с первого взгляда. Я сто раз добивалась позволения познакомиться с ней. Однако моя мать…

— Что же имеет госпожа Сусанна против своих соседей? — спросил Руфинус. — Мы люди спокойные, никого не обижаем.

— Нет, нет, Боже сохрани! Но у матери на все свои взгляды. Вы не здешние и так редко ходите в церковь…

— Поэтому она считает нас безбожниками, — со смехом перебил Руфинус. — Скажи своей матери, что она ошибается! Если дочь Фомы — твоя подруга, и ты придешь к ней в гости, разумеется, через калитку, а не через забор, потому что я завтра же прикажу заделать твою лазейку, тогда ты увидишь, как мы живем. У нас много работы, мы заботимся о всех несчастных существах, в человеческом ли они образе, покрыты ли кожей или перьями. Можно служить Господу, облегчая жизнь его творениям, потому что Он любит все живущее. Передай это своей матери, да приходи к нам почаще, резвый мотылек!

И Руфинус удалился с поклоном, оставив девушек вдвоем.

— Какой добрый, милый старик! — воскликнула Катерина. — Я хорошо знаю его образ жизни, знаю его хорошенькую жену и Пуль, знаю их всех! Как часто наблюдала я за ними с башни; оттуда можно видеть почти весь сад. Но ты понимаешь, если моя мать кого-нибудь невзлюбит… А между тем Пуль могла бы стать отличной подругой для меня.

— Разумеется, — согласилась Паула. — Девушка твоих лет должна выбирать приятельниц постарше маленькой Марии.

— О не говори ничего против нее! — с жаром воскликнула дочь Сусанны. — Ей только десять лет, но немного найдется взрослых девушек таких разумных и справедливых, как она. Я убедилась в этом в последние тяжелые дни.