Октавиан Стампас - Великий магистр

Какие-то люди восточного облика, по виду — крестьяне, вели на веревке высокого, горбоносого европейца, латы которого были помяты и частично сорваны, а шлема не было вовсе. Но то, что он рыцарь — сомневаться не приходилось, даже, прихрамывающая, но гордая походка, выдавала в нем дворянина. К шее и плечам рыцаря была привязана дохлая собака, облепленная зелеными мухами и издававшая жуткое зловоние. Крестьян было семь-восемь человек, впереди них шел здоровенный детина с дубиной. Все они, увидев ехавших навстречу Роже де Мондидье и Нивара, испуганно застыли. Лишь связанный рыцарь, издав какой-то клекочущий звук, взметнул вверх обе кисти.

— Помогите! — воззвал он к Роже. — Придите на помощь своему брату-рыцарю! Эти злодеи хотят лишить меня жизни!

Мондидье опустил копье и надвинул забрало; то же самое проделал и Нивар. Двое из крестьян тотчас же бросили веревки и пустились наутек, а детина с дубиной храбро шагнул навстречу.

— Не слушайте его! — крикнул он. — Это преступник! Он грабил путников и занимался разбоем! Он хуже собаки! Мы ведем его в Акру!

Но Роже и Нивар уже мчались на него с опущенными копьями. Тогда и детина, поняв, что объясняться уже поздно, бросил свою дубину и побежал к лесу. А за ним — и все остальные крестьяне. Мондидье не стал преследовать улепетывающих селян. Он спешился, подошел к рыцарю и перерезал веревки, брезгливо отшвырнув дохлую собаку в кусты.

— Прежде всего, вам надо помыться в ближайшей речке, — морщась произнес он, избегая благодарных объятий пленника.

— Конечно! — радостно ответил тот. Неожиданное освобождение преобразило его: глаза заблестели, а взгляд обрел уверенность, плечи распрямились.

— Вы — мой спаситель, — несколько раз повторил он. — Теперь я ваш должник по гроб жизни. Как вовремя вы появились! Эти негодяи волокли меня к самому высокому дубу. Я выполню для вас все, что угодно!

— Будет вам! — отмахнулся Роже. — Вон блестит речка. Пойдемте туда. К сожалению, ничего не могу вам предложить из приличной одежды. Передвигаюсь, знаете ли, налегке. Что с вами случилось?

— Меня зовут Этьен Лабе, — сказал рыцарь, несколько раз окунувшись в воду, и разлегшись на травке. У него было мускулистое, привыкшее к походам тело, покрытое многими шрамами, короткая черная борода и ускользающий взгляд. — Я родом из Бургундии. В Палестине тринадцатый год, освобождал Иерусалим вместе с Годфруа Буйонским. Поднакопив кое-каких средств, я решил вернуться на родину, но — эти негодяи напали на меня, когда я спал, связали, обобрали до нитки и держали двое суток в какой-то яме. А потом решили повесить. И если бы не вы…

— Ну ладно, — сказал Роже, выслушав рыцаря. — Все это, конечно, печально, но время идет к ночи. Не пора ли нам и поспать, сеньор Лабе? А утром мы решим, как быть дальше. Если мы не разыщем напавших на вас негодяев, то я помогу вам на первых порах в Акре. В любом случае, утро вечера мудренее.

— Отлично! — согласился Этьен Лабе. — Спать так спать. Честно говоря, я чертовски измотан.

Нивар привязал лошадей к дереву, и все трое улеглись возле догорающего костра. Прошел час. Желтая луна искоса выглядывала из надувшихся туч. Роже и Нивар, оба похрапывая, уже крепко спали. Бодрствовал лишь Этьен Лабе. Приподнявшись на локте, он внимательно вгляделся в рыцаря и его оруженосца. Убедившись, что оба они находятся в крепких объятиях Морфея, Лабе осторожно поднялся и крадучись пошел к лошадям, которые тихонько заржали. Успокоив их, Лабе вернулся к потухшему костру, взял сумки с провизией и снаряжением, нагрудник Роже де Мондидье, его шлем и копье. Он отнес все это к лошадям и привязал к седлам. Потом снова пошел к месту ночлега. Подняв меч Роже, он попробовал пальцем его острие и остался доволен. Нагнувшись к спящему на спине рыцарю, он приблизил меч к его груди над сердцем, взявшись за рукоять обеими руками. Нивар заворочался во сне, и Этьен Лабе испуганно оглянулся на оруженосца. Помедлив немного, Лабе криво усмехнулся и тихонько вложил меч в ножны, прикрепив их к своему поясу. Затем отошел от костра, отвязал лошадей, забрался в седло и неторопливо тронулся от места стоянки.

У Виченцо Тропези была самая легкая работа, поскольку в Яффе проблем с обустройством и охраной паломников не было. Расположенный неподалеку от Иерусалима, этот древний город на побережье Средиземного моря, еще знал те времена, когда по его улицам ступала нога Иисуса, окруженного учениками и апостолами. Белые дома, мостовые, камни хранили память о священных словах, произносимых здесь Спасителем. Виченцо и Алессандра разместились в небольшом здании на окраине Яффы, здесь же жили и двое переданных им слуг, из огромной бизолевской команды; а для прибывающих большими партиями паломников, они сняли просторный пустующий дом неподалеку, где организовали столовую и прачечную. Все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство, которое их тревожило. И Виченцо, и Алессандра, и их слуги часто слышали странный, шелестящий, вызывающий тоску и страх свист, доносившийся с расположенного в двух шагах от их дома пустыря, который был обнесен высоким забором и скрыт развесистыми пальмами. Этот свист мог внезапно начаться и днем, и ночью, и так же резко оборваться. Иногда он вызывал головную боль, а иногда действовал столь угнетающе, словно бы разрушая какие-то защитные механизмы в мозгу, что окружающий мир мерк в глазах и хотелось лишь одного: броситься вниз с обрыва. Алессандра уговаривала своего супруга покинуть этот дом и подыскать более спокойное место; но деньги за аренду уже были уплачены, а пускаться в новые расходы было бы неблагоразумно. Виченцо пытался выяснить природу этого свиста. Несколько раз он обходил высокий забор, стремясь обнаружить какую-нибудь лазейку, но все его усилия были тщетны. Естественно, он не мог догадываться, что на расположенном рядом с его домом пустыре, находится школа тайной иудейской секты зилотов, наиболее военизированного крыла Сионской Общины. Сюда Старцы Нарбонна направляли новопосвященных в их секретные доктрины, и именно здесь они проходили первоначальное обучение, готовые к любым испытаниям и самопожертвованию. Это была всего лишь одна из школ, разбросанных по всему миру, но наиболее значимая и авторитетная, возглавляемая опытным инструктором, раввином Беф-Цуром. Методика подавления психики человека свистом, входила в его систему обучения. Виченцо Тропези, потерпев неудачу в попытке проникнуть сквозь забор, не опустил руки. Он решил идти до конца и узнать наконец, что за тайны скрывает этот пустырь, выбрав для своей цели ближайшую безлунную ночь.

Объезжая крепость Сен-Сир, и двигаясь дальше — параллельно высоким холмам, за которыми уже простирались владения египетского султана Мунзука аль-Фатима, сербский князь Гораджич рассказывал Рихарду Агуциору о том, как они освободили его несчастного отца из лап лже-рыцаря Пильгрима. Ехавший чуть поодаль граф Норфолк внимательно изучал местность, делая кое-какие пометки в тетрадь.