Октавиан Стампас - Великий магистр

— Я и сама не знаю, — искренне произнесла Мелизинда. Мне трудно разобраться в моих… чувствах.

— Знайте, что отныне я ваш преданный друг, — промолвил граф Зегенгейм. — И если вам когда-нибудь потребуется моя помощь, то вот вам моя рука.

— Я буду помнить об этом, — быстро проговорила Мелизинда, стараясь скрыть свое смущение. Ее ладонь оставалась в руке Людвига, и она осторожно высвободила ее.

— Хотите, я вам что-нибудь почитаю? — спросила она. — Я вижу у вас на столике Гомера.

— Охотно. Там есть одно чудесное место, где ратные подвиги померкли перед любовью Ахилла к юной Бризеиде. Найдите его.

И принцесса отыскала нужную страницу, а когда приготовилась читать, взгляд ее вновь встретился с глазами Людвига, полными нежного внимания. Незаметно пролетели несколько часов. Стемнело. А Мелизинда все еще оставалась в комнате Людвига. Ни ему, ни ей не хотелось расставаться. Уже Милан Гораджич несколько раз заглядывал в комнату, Джан приносил свое лекарство, а принцесса и рыцарь продолжали болтать. Но наконец, словно опомнившись, Мелизинда поспешно поднялась с кресла.

— Мы совсем забыли о времени! — с тревогой сказала она, посмотрев на заглянувшую в полутемную комнату луну. — А ведь меня, наверное, ищут!

— Вы еще навестите выздоравливающего больного, моя спасительница? — с улыбкой спросил Людвиг, завладевая ее рукой.

— Непременно! — сказала она, отвечая слабым пожатием.

— Вы даже не представляете, насколько ваше присутствие благотворно.

— Думаю, ваше ощущение взаимно, — лукаво ответила она и простилась, оставив в комнате легкий аромат изысканных египетских духов. Людвиг вдохнул его полной грудью и откинулся на подушки, желая, чтобы испытанное им только что ощущение счастья, не покидало его как можно дольше.

Беседа Гуго де Пейна с клюнийским монахом продолжалась недолго. Молча указав посланцу аббата Сито на кресло, рыцарь скрестил на груди руки.

— В Иерусалиме находится человек, который стоит у вас на пути к созданию Ордена, — коротко произнес монах, игнорируя жест де Пейна.

— Как его имя?

— Этого я пока не могу вам сказать.

— Я не привык играть в темную, — промолвил Гуго де Пейн, у которого монах вызывал странное притягательное отвращение, словно он смотрел на самого себя в кривом зеркале.

— Это не игра, мессир, — ответил тот. — От правильности ваших шагов зависит исход порученного вам дела. Дела, которое необходимо Ватикану и всей католической церкви.

— Какую опасность заключает в себе этот человек? — спросил Гуго де Пейн, вновь взглянув в это кривое зеркало, и почувствовал холодок брезгливости в груди. Вместе с тем, бесстрастное и неподвижное лицо монаха притягивало его взгляд.

— Прямую: для вас и будущего Ордена.

— Это не ответ.

— Другой ответ преждевременен.

— Могу ли я понимать ваши слова так, что этот человек должен умереть?

— Если не хотите умереть вы, — наклонил голову монах. Взгляд его привычно скользнул по оставленным на столе бумагам и наброскам рыцаря, задержавшись на лежащей сверху миниатюре византийской принцессы.

— Я не наемный убийца, — холодно отозвался де Пейн, проследив за взглядом монаха и бросив на стол перчатки.

— Никто бы и не посмел предложить вам нечто подобное, — не моргнув глазом ответил монах. — Между вами должен состояться честный поединок.

— Но со смертельным исходом?

— Я рад, что вы так хорошо понимаете меня.

— Когда вы известите меня — кто этот человек?

— В самое ближайшее время. Готовьтесь, — сказал монах и, поклонившись, направился к двери.

— Постойте! — остановил его де Пейн. — Может быть, вы скажете мне, как вас называть, раз уж мы связаны одной нитью?

— Это не имеет значения, — обернулся монах. — Называйте меня как вам будет угодно. Считайте, что у меня нет имени.

И, поклонившись еще раз, он скрылся за дверью. Три дня назад точно такой же разговор состоялся у него с бароном Филиппом де Комбефизом…

В конце августа 1112 года, с большим запозданием, началась осада Тира. Все понимали, что время уже упущено, и приближающийся сезон дождей размоет дороги, остановит подвоз фуража и продуктов, оружия и свежих резервов, неминуемо сорвет осеннюю кампанию. Но граф Лион Танкред, командующий войсками, верный своему слову, гнал солдат к неприступной крепости сарацин, где их правитель Ималь-паша, тринадцать долгих лет противостоящий рыцарству, выстреливал в его лагерь стрелы с оскорбительными и язвительными посланиями. К войску графа Танкреда присоединилась легкая конница трапезитов Алексея Комнина, руководимая военным логофетом армянином Гайком, дружина русского князя Василька Ростиславовича, прислали своих воинов союзные правители Карса, Нахичевани, Тебриза, Цхуви и Трапезунда. Подтягивались рыцари от антиохийского князя Рожера, эдесского Раймунда, триполийского Россаля. Все ожидали, что со стороны моря блокаду Тира замкнет флот, вышедший из Мессины, и ведомый самим Генрихом V, императором Священной Римской Империи. Тогда участь крепости была бы решена. Но многие и сомневались, что взбалмошный молодой император выполнит свое обещание. Четырехтысячным защитникам Тира противостояло пятнадцатитысячное войско, объединенное под общим руководством графа Лиона Танкреда.

Среди этих рыцарей был и Гуго де Пейн, организовавший свой лагерь на правом фланге в полумиле от южных стен Тира, там, где зеленые волны Средиземного моря выплескивались на побережье. Под его началом было около четырехсот воинов и все рыцари-тамплиеры. Еще раньше Людвиг фон Зегенгейм был полностью оправдан специальной комиссией Государственного Совета, все обвинения сняты, а вина за его несправедливый арест заглажена. Полностью восстановивший свои силы, он постарался забыть нанесенную ему обиду, устремив все свои помыслы к крепостным башням Тира и… к прекрасной принцессе Мелизинде. Суд Яффы разобрался и с бежавшими из тюрьмы рыцарями; все они были прощены, кроме разбойника-висельника Жака Греналя, который покинул их в Триполи, где они не нашли следов ни Чекко Кавальканти, ни Этьена Лабе. Чекко надолго слег в Яффе, страдая от раны, нанесенной ему Беф-Цуром в схватке с зилотами, а проходимец Лабе промышлял теперь разбоем на юге Палестины, близ границ с Египтом. Виченцо нашел свою Алессандру уже возле Тира, куда она прибыла вместе с отрядом де Пейна и остальными тамплиерами. Почти два месяца судьба держала их в напряжении, когда они ничего не знали друг о друге — живы ли, нет? Но вынужденная разлука, проверка временем, еще больше укрепила их веру и любовь.