Ильяс Есенберлин - Гибель Айдахара

Пришло в движение и войско Тохтамыша. Насколько хватал глаз во все стороны света, земля шевелилась, как огромный муравейник, и временами казалось, что не вместит она всех, кто пришел сегодня сюда на битву. Почти полмиллиона воинов устремились в долину реки Кундурчи.

Все уже становилось полоска, разделяющая два великих войска. Тимур подал знак, и над степью прокатился страшный гул, блеснули снопы огня, и в небо поднялись белые клубы дыма – это ударили громобросающие орудия, которые эмир захватил в Иране.

Пронзительно заржали кони, но живую лавину уже ничем нельзя было остановить. Задние напирали на передних и толкали вперед, навстречу смерти.

Первыми не выдерживали напряжения золотоордынцы. Отряды Елжегиш-оглана и Кенжанбая с диким воем бросились вперед, взметнув над головами кривые сабли.

Резко остановились пешие полки Тимура. Словно порыв ветра пронесся над ними, и лес копий наклонился в сторону скачущей конницы – полки ощетинились острыми блестящими жалами.

Но Тохтамыш не собирался бросать своих воинов на верную гибель. Его отряды, не соприкоснувшись с пешими полками, вдруг повернув коней, ударили по левому и правому крылу войска Тимура.

С треском, словно сухие ветки, ломались древки копий, звенело железо, и от его ударов сыпались искры. Желтая, удушливая пыль поднялась к небу, закрыв от глаз аллаха сражающиеся тумены. И со стороны Тимура, и со стороны Тохтамыша во главе их шли предводители и прославленные батыры, показывая своим воинам пример мужества и доблести.

Равнина, выбранная для битвы, была огромна. Здесь беспрепятственно могла маневрировать конница, легко уходить от удара и так же легко наносить его в новом месте.

Прошло совсем немного времени, и войско Тохтамыша, потеряв строй, начало сражаться так, как оно привыкло: разбившись на отдельные отряды, воины наносили короткие стремительные удары, но существенного урона туменам и пешим полкам Тимура это не приносило. Приученное к строгой дисциплине, разделенное на семь частей – кулов, войско эмира легко отражало все атаки. Медленно, но упорно продолжало оно теснить войско хана, оставляя за собой пространство, усеянное трупами.

Красный глаз солнца, едва видный в облаках пыли, остановился над головами сражающихся, а ни одна, ни другая сторона еще так и не добилась существенного перевеса. Казалось, что битве не будет конца.

И в это время примчался к Тимуру гонец с вестью, что воинам Тохтамыша удалось зайти в тыл Омаршейху – предводителю левого крыла.

– Пусть стоит насмерть! – коротко сказал эмир. – Я пошлю ему на помощь тумен.

Тимур знал, что после его слов ни мирза, ни один из его воинов не отступят, даже если небо упадет им на голову.

И, желая склонить чашу весов на свою сторону, Хромой Тимур отдал приказ Сулейманшаху ударить свежими конными полками по потерявшему свою монолитность центру войска Тохтамыша.

Эмир не ошибся в расчетах.

Стоило лишь центральной части войска Тохтамыша дрогнуть под ударом воинов Сейфаддина, как попятились, потянулись за ним и левое, и правое крыло.

Счастье на поле битвы изменчиво. У Тохтамыша еще не было достаточно свежих, не уставших в сражении воинов. И потому он приказал эмиру Исабеку, взяв часть из них, ударить по левому крылу войска Тимура. Сошлись две знаменитые конницы – кипчакская и туркменская, но поскольку мужество и ратное умение были у них равными, ни одна из сторон не смогла пересилить другую.

Сражению, казалось не будет конца. Если в одном месте начинало одолевать золотоордынское войско, то на другом теснили противника воины Тимура. Силы у обоих сторон были на исходе. Обезумевшие от усталости, измученные жаждой, с красными, слезящимися от едкой пыли глазами, люди продолжали убивать друг друга, моля судьбу и аллаха послать им хотя бы какое-то избавление. Но судьба не спешила вмешиваться, а аллах, слепой от пыли, затмившей небо, обратил свой взор в иные края и земли.

И в этот миг произошло то, чего никто не ожидал.

– Великий эмир! – крикнул один из нукеров. – В нашу сторону движутся неизвестные всадники!

Тимур некоторое время еще продолжал следить за битвой, потом неохотно обернулся:

– Где?

– Вон! – нукер указал рукой назад.

С вершины холма хорошо было видно облако пыли, поднятое скачущими всадниками. Оно словно катилось по открытой степи в сторону ставки.

Тимур не ждал никого, поэтому сразу понял, что это вражеский отряд.

Лицо эмира заострилось, ноздри носа хищно затрепетали.

– Останови дерзких!

Большое облако приближалось. Уже можно было легко рассмотреть, что в отряде около пятисот всадников и впереди них на темно-сером жеребце скачет воин богатырского сложения.

Тимур увидел, как предводитель обернулся к воинам, и вверх взметнулись, блеснув крошечными молниями, кривые клинки.

Сомнений не было – Тохтамыш перехитрил его. Он заслал в тыл отряд, чтобы тот ударил по ставке эмира и посеял панику и страх в войске Мавераннахра.

Рассыпавшись по степи, густой лавой неслись навстречу нападающим тело-хранители Тимура. Два отряда сшиблись. Замелькали сабли, словно в водовороте закрутились на одном месте кони. И даже здесь, на вершине холма, стали слышны лязг железа и хриплые, яростные крики воинов.

На миг Тимур забыл о главном сражении. Подавшись всем телом вперед, опершись двумя руками на луку седла, он следил за тем, что делалось внизу.

Опытный глаз эмира вдруг заметил – там что-то произошло. А совсем скоро стало ясно, что его телохранители отступают. Видимо, ярость нападающих была сильнее их ярости.

Тимур скрипнул зубами. И страх, еще далекий, неясный, шершавой ладонью тронул сердце. Пройдет немного времени, и нападающие могут оказаться здесь. Погибнуть или быть плененным, когда победа уже почти в твоих руках, было верхом несправедливости.

Кто-то из стоящих рядом крикнул:

– Нападающих ведет Исабек!

«Исабек… Исабек…» – мелькнуло в сознании эмира. Где-то и когда-то он уже слышал это имя.

Тимур оглянулся. Надо было принимать какое-то решение. У него было еще достаточно войска, но все отряды находились неблизко от ставки, и если нападающие сомнут телохранителей, то никто не успеет прийти на помощь.

На мгновение появилось желание хлестнуть коня и, пока не поздно мчаться в безопасное место, под защиту стоящих в запасе туменов. Но тотчас мелькнула мысль, что бегство его сразу заметят и погаснет мужество его воинов. Как может приказывать повелитель сражаться своему войску до последнего, если он сам при первой опасности бежит с поля битвы?

– Едиге, Едиге!.. – выдохнул кто-то за спиной эмира.

Тимур привстал на стременах. Из-за невысоких увалов вырвался большой отряд конников и помчался прямо к месту схватки золотоордынцев и нукеров.