Александр Торопцев - Бросок на Альбион

Но зачем Ланфранку, учителю, подчинять, ладить? Разве мало ему было просто учить? Видно – мало. События последующих десятилетий убеждают в том, что Ланфранку слишком мало было просто учительствовать, хотя до 1050 года, когда в Римской церкви разгорелся спор по вопросу о таинстве евхаристии, закончившийся блистательной победой Ланфранка над знаменитым схоластом XI века Беренгарием Турским, мало кто из знавших учителя школы монастыря Бек, рискнул бы говорить о будущем этого человека. До второго евхаристического спора он был известен в Европе прежде всего как крупный ученый. Победа над Беренгарием Турским резко возвысила его в глазах служителей церкви, но даже после этого никто из монархов Европы не обратил на него внимания, не привлек в свой дворец, не попытался использовать его гений, его умение доказывать и опровергать. А зря.

Учителю пришлось самому предлагать свои услуги.

Время требовало действия, стремительности, увлекательных сцен, ярких деталей, интима в конце концов. Любое время требует этого от жизни. Любая эпоха ждет от жизни нечто такого, от чего нервы заходятся в тревожном тремоло, глаза расширяются от удивления, руки трясутся от волнения. Действия давай, действия! – требует плоть людская, но у любого действия есть свой «толкач». Даже не причина, а именно «толкач», который иной раз действует в полном согласии с причинно-следственным вектором жизни, вектором эпохи, но, порою, в силу своей мощи, подправляет направление этого вектора по своему усмотрению, а то и по своей прихоти.

Ланфранк вынужден был сам идти к тем, кто в нем нуждался. Он выбрал Вильгельма сына Роберта Дьявола, и все последующие до начала 70-х годов XI века события в Нормандии и на Альбионе говорят о том, что учитель сделал правильный выбор. В начале семидесятых годов Ланфранк стал сомневаться… но до этого было еще слишком много времени и дел…

Низкое солнце пропечатало кривой квадрат на стене узкой кельи. Ланфранк – он так и не уснул в ту ночь – поднялся с кровати. Где-то внизу, за окном, вскрикнул петух, зашумел крыльями, угомонился почему-то. Замок просыпался. Учитель посмотрел на кривой рыжий квадрат, тихо спросил себя:

– Почему же преступника тянет на место преступления? Что он там находит, что? Непонятно!

Вчера вечером он задал себе этот вопрос в тот момент, когда оказался на развилке уже знакомой ему дороги, на распутье своих мыслей. Одна тропа неширокой полосой уходила в лес – в тот самый лес, приключение в котором привело Ланфранка в монастырь Бек. Другая, огибая лесной массив огромной дугой, шла через небольшой городок туда же – в монастырь Херлуина. Ланфранк спросил себя еще раз, почему же преступников тянет на место преступления, запутался – такой прекрасный аналитик! – в ответах, махнул по-мальчишески рукой, направил своего коня прямой дорогой, через лес, надеясь добраться до монастыря еще по свету.

Настроение у него было хорошее. Он выполнил обещание, данное Вильгельму, убедил Гильдебранда, а через него и папу Римского Александра II дать герцогу Нормандии разрешение на брак с Матильдой Фландрской, которая приходилась дюку кузиной. Он одержал в своей жизни очередную победу. Он был рад!

Ланфранк проехал мимо старой ели, к которой когда-то привязали его бандиты, остановился, посмотрел на дерево, поежился и вдруг услышал дикий свист. Он сразу и не понял, что это может означать – он был уверен, что память его всколыхнулась, породила свист.

То была не память! Бандиты налетели на него со всех сторон, он слетел с коня на землю. И началось то же самое! Так обидно было Ланфранку, так давно он не испытывал отвращения от луко-винного перегара, такое хорошее настроение испортили ему бандиты! Он насчитал их около десяти человек.

Небольшого роста, худенький монах так перепугался, что, не стыдясь людей с черными до глаз повязками, задрожал всем телом, с трудом поднимаясь на ноги. Пошли в ход цепкие руки. Ланфранк смотрел в глаза разбойников, ловил их взгляды, пытался произнести хоть слово и не мог. Денег у него не водилось никогда, не в деньгах дело! Он имел за душой гораздо большее – важную победу, одержанную в Риме! Он не хотел отдавать ее этим пропахшим луком мужикам!

– Люди, побойтесь… – наконец выдавил он и запнулся.

– Мы боимся! – нагло рыкнул кто-то рядом, слева.

– Побойтесь Бога!

– Боимся! Ха-ха! Где деньги? Говори!!

– В кошельке. Больше нет! – сказал Ланфранк и почувствовал во взгляде одного из бандитов любопытство.

– Снимай рясу! Некогда нам, – опять прорычал голос слева, и добавил: – Потом будешь проповеди читать.

– Стойте! – крикнул бандит с любопытными глазами над черной, вздувавшейся от резкого дыхания повязкой, подошел к главарю, сидевшему на рослом коне, сказал: – Это Учитель из монастыря Бек. Я знаю…

– Все мы что-то знаем! Не мешай!

– Я знаю, например, Матильду и Риель, га-га-га! – Ланфранк уже ненавидел этот голос слева. – Ха-ха, раздевайся, говорят!

– Побойтесь Бога! – пролепетал Ланфранк, уже не надеясь ни на что, даже на Бога!

Человек с любопытными глазами что-то шепнул главарю банды, тот скорчил гримасу, поднял руку:

– Не трогайте его. Отдайте ему все. Кроме коня.

– Но… – любопытноглазый пытался что-то сказать, главарь прервал его.

– Кони нам нужны! – крикнул он, раздался страшный свист, и бандиты, мигом взлетев на лошадей, ускакали: через мгновение даже стука копыт не осталось от них.

Только старая ель устало шевелила кистями крепких рук. Ланфранк собрал в суму разбросанные по траве вещи, тщательно отряхнулся, пошел обратной дорогой из леса. Быстро стемнело. Шел он спешно. Выбрался из леса, остановился в недоумении: к развилке, ему навстречу плелся его конь, очень спокойный.

Ланфранк сел на коня, перекрестился, отправился в сторону замка. Коня он выбирал долго. Именно такого – спокойного, способного мирно плестись по любой дороге, не мешая хозяину размышлять. «Я так и не понял, почему преступников тянет на место преступления?!» – улыбнулся он грустно и въехал в ворота замка. Его там будто бы ждали, встретили очень хорошо. Хозяина, правда, не оказалось, но слуги отнеслись к гостю с подобающим уважением. Накормили, проводили в комнату, где на узкой кровати он и просидел всю ночь.

Утро еще не окончило свои дела, а гость уже ехал на коне по кружной дороге к монастырю Бек, вспоминая странное поведение слуги в замке, владельца которого он знал. Несколько лет подряд его сын посещал училище в Беке, затем уехал в Бретань. Слугу Ланфранк видел несколько раз, но никогда раньше тот не прятал от него своих глаз, будто робкая девица.

Дорога пересекла мелкую речку, Ланфранк вздохнул:

– Он был в лесу. Я не мог ошибиться. Эти зеленые глаза. Такие глаза в наших краях редкость.