Александр Торопцев - Бросок на Альбион

Конь остановился посреди реки, фыркнул, напился. Седок тронул повод.

Разбойников в том веке было много, даже слишком много. И об этом говорил Ланфранк кардиналу Гильдебранду в Риме, убеждая его выдать разрешение на брак Вильгельма Нормандского и Матильды Фландрской. Никогда до этого известный учитель из монастыря Бек не занимался вопросами, связанными с политикой. Пока Ланфранку хватало монастыря и учеников. Он много читал, писал богословские труды. Победа над Беренгарием могла бы подхлестнуть его писать книги по разным проблемам христианства, но, не забывая об этой увлекательной работе, он вдруг сделал резкий, удививший даже Херлуина шаг: он сам, без приглашения, явился к Вильгельму, покорил его своим откровением, своей проницательностью. И педагогическая деятельность отошла на второй план. Ланфранк сделал выбор.

И теперь, одержав на новом поприще первую победу, он ехал в Руан. Конь поднялся по склону. Ланфранк окинул взглядом огромное поле – поле Европы. И приосанился, такой худой, тщедушный, вспоминая первую беседу в Риме с Гильдебрандом, которого буквально потрясла логика политического откровения и крепкие, логически строго выдержанные аргументы учителя.

Прежде всего было, конечно же, начало. Оно могло напугать Гильдебранда, если бы он был из пугливых. Гильдебранд не испугался, лишь удивился, вида, однако, не подал, решил дослушать до конца.

Уже во времена второго евхаристического спора в церкви созрела куда большая опасность раскола. Для Ланфранка и Гильдебранда было совершенно ясно, что раскол на западную и восточную ветви в христианской церкви стал неизбежен. (Он действительно произошел через несколько лет после их беседы). Рим и Византия разошлись в важнейших вопросах веры. Византийская империя – сильна. По православному обряду (по восточному) в 988 году приняла христианство огромная страна на востоке Европы – Киевская Русь. При князе Ярославе Мудром она заметно усилилась в военном отношении, приобрела международное признание и авторитет. Своих дочерей Ярослав выдал замуж за короля Франции, короля Венгрии и конунга Норвегии. На протяжении нескольких поколений русы укрепляли матримониальные связи со скандинавами, которых как огня боялись многие европейские повелители. В страну русов викинги не вторгались так часто, не творили там так много зла, как в западных странах и на юге континента. Самый знаменитый в середине XI века конунг Норвегии Харальд Суровый несколько лет воевал сначала за Русь, а затем за Византию. Он собрал огромные богатства, женился на Эллисив, дочери Ярослава Мудрого, и вот уже более десяти лет он вел войну в Свейском море, ни на минуту не забывая при этом договора Магнуса с Хардакнутом. Сил у него было не так много. Но если предположить, что Эллисив выпросит у отца средства или воинов для своего мужа, то Харальд станет очень грозной силой на севере Европы, сможет напасть на Англию, создать в Свейском море громадное государство. Пока в Норвегии после Олава Святого Римская церковь имела прочные позиции, но в любую минуту они могли пошатнуться. Англия и ее своевольные народы погрязли в междоусобной распре. Своевольный нрав в Англии у всех народов: у скоттов и пиктов, англов и саксов, валлийцев и данов, нормандцев и ирландцев, даже церковь пронизана этим духом своеволия. Римские папы не раз пытались наставить их на путь истинный – бесполезно! («Причем тут Матильда и ее незаконнорожденный кузен?!» – хотел вскрикнуть Гильдебранд, но промолчал, стерпел). Эдуард Исповедник долго не протянет. Англичане давно мечтали о собственном короле. Если даже Харальд Суровый не завоюет эту страну, то англичане, выбрав своего короля, слишком возгордятся, удалятся от Рима. Если же предположить, что страна русов и в дальнейшем будет наращивать свою мощь, то влияние Константинополя именно через могучий Киев будет распространяться северным, морским, путем на все страны Свейского моря, в том числе и на Англию, от которой, как известно, очень не далеко до Франции.

Наконец-то Гильдебранд понял логику учителя из монастыря Бек! Европа оказалась в кольце Византийских императоров, Византийской церкви! Но этого же нельзя допустить! Кардинал поднялся. Он уже готов был спросить, что же делать, как спасти Европу от растущего влияния византийской церкви? Ланфранк опередил его:

– Нужно дать разрешение на брак Вильгельма и Матильды.

Гильдебранд сел в кресло. Ланфранк продолжил тихим голосом свою речь.

Вильгельм Незаконнорожденный – сын Роберта Дьявола. Уже одно это делает его очень полезным для церкви. Но об этом позже. Матильда даст ему имя. Это имя у него можно будет отнять в любой день, если он сделает что-либо, несогласное с волей Римской церкви. (Вот где кардинал окончательно просветлел лицом!)

Дюк Нормандии мечтает об английской короне, говорит – пока, правда, не очень громко, – о том, что Эдуард когда-то в дружеской беседе обещал сделать его наследником английского престола. Это обещание, даже если оно и было дано юному Вильгельму, ровным счетом ничего не значит, так как по древнему обычаю король в Англии выбирается народом и утверждается собранием Витана, представителями высшей знати и народа, а не назначается и не передается по наследству. Даже Кнут Могучий не мог изменить этот обычай в пользу своих детей. Но Вильгельм упрям и беспощаден, жаден и коварен. Нормандии ему мало. Это знают все. Об английском престоле он мечтает и не скрывает это. А для Римской церкви большего подарка в столь трудный час не придумаешь! Она даст ему разрешение на брак, он породнится с самыми знаменитыми европейскими родами и будет делать все, что выгодно папе Римскому. Другого такого человека в Европе нет. Надо учесть и тот факт, что, несмотря на некоторые качества характера, Вильгельм уже неоднократно доказывал (как и его отец совсем недавно) свое полное расположение к Римской церкви.

Кардинал Гильдебранд уже прекрасно знал, что дюк Нормандии должен жениться на Матильде Фландрской, но прервать Ланфранка он не решался: магия логики учителя покорила его.

Воинов, готовых драться на Альбионе, в Нормандии, в Бретани, других областях Франции и Европы, много. Это – обедневшие рыцари, бесчисленные шайки разбойников, мелкие феодалы, любители приключений. О богатствах Англии им известно от вездесущих купцов…

Гильдебранд поверил во все доводы Ланфранка безоговорочно. Но вдруг тот сказал такое, что даже кардиналу стало не по себе:

– Эта победа воодушевит народы Европы на войну с неверными.

– Какая победа? – стараясь не выдавать волнения, спросил Гильдебранд.

– Вильгельма в Англии, – ответил как о чем-то уже свершившемся худой приор из Бека.

– На какую войну?