Милослав Стингл - Тайны индейских пирамид

Кроме того, местная архитектура отличается от построек, известных нам по долине реки Усумасинты, от великолепного Паленке тем, что вместо штука для фасадов используется тесаный камень.

Впрочем, здесь, в «стране Чен», не возникло ни одного действительно крупного майяского города, который по значению, размерам и красоте мог бы сравниться с Паленке. К тому же ченские центры, расположенные в более доступных и гуще населенных областях (Нукучич, Хочоб, Кулукбалом), в послеколумбову эпоху были разрушены значительно больше, чем в других областях Юкатана.

Видимо, «страна Чен» была какой-то промежуточной остановкой на пути майя из долины Усумасинты в северный Юкатан, из Древнего царства в Новое. Дело в том, что Паленке, самый прекрасный город Древнего царства, был полностью покинут майя, и его жрецы, его привилегированное сословие никогда больше туда не возвращались. Точно так же постепенно вымерли и все остальные города классического периода, все майяские центры эпохи Древнего царства. Но только Паленке сохранило для нас следы вероятного насильственного захвата города чужеземцами. Остальные города в широком бассейне Усумасинты и прилегающего к нему Петена были покинуты без каких-либо видимых оснований.

Причины, по которым великолепные города Древнего царства были оставлены майя, в течение уже нескольких десятков лет являются для майяологов загадкой номер один. Североамериканский профессор Морли, один из виднейших специалистов, предполагает, что непонятное самоубийство цветущих индейских метрополий было связано с оскудением почвы, другие исследователи указывают на частые землетрясения в этой области, третьи выдвигают гипотезу, не приводя, впрочем, достаточно убедительных аргументов в ее пользу, что в это время (во второй половине первого тысячелетия) произошло кардинальное изменение климата во всем бассейне Усумасинты.

Большинство этих доводов при более глубоком анализе оказывается несостоятельным. По-видимому, ответ на вопрос мы должны попытаться найти в сохранившихся памятниках, прямо во дворцах и храмах майя, непосредственно в характере существующего здесь общественного устройства. Конечно, нам мало что удается узнать о нем. Но интересно отметить, что вскоре после того, как майяские переселенцы покинули свои города, мы находим их в области, которая своими природными условиями в значительной мере отличается от их прежней отчизны: они переселяются на север, в северный Юкатан.

И там снова один за другим возникают многочисленные майяские города. Тем менее, как это ни странно, социальные отношения в них сколько-нибудь заметным образом не отличаются от тех, которые, видимо, вызвали гибель городов на берегах Усумасинты и в Петене. Во многих случаях не менялись и династии, покинувшие свои тонущие каменные корабли, свои умирающие города. Есть основания считать, что правящие роды, пережившие гибель своих городов-государств, в период переселения на Юкатан большей частью сумели вновь консолидировать силы и стать во главе заново отстроенных городов. Как это им удалось, мы до сих пор не знаем. Переселение майя с берегов Усумасинты на Юкатан остается для майяологов одним из наименее известных периодов истории этого индейского народа.

Новые майяские города не обладали уже столь утонченной, филигранной, изысканной архитектурой, как Паленке. Они грубее, но зато величественней и помпезней. В Паленке вся архитектура города словно бы обращена к небесным божествам. Паленкский дворец, резиденцию властителей города, венчает башня обсерватории, где жрецы по движению звезд читали вечные законы, волю своих богов.

Юкатанские же города служат не только для прославления богов и молитвенного обращения к ним. Это прежде всего откровенные памятники силы и сланы могущественных династий и вместе с тем их резиденции. В то время как на берегах Усумасинты властители городов Древнего царства были часто обожествляемы и остались для нас (по крайней мере до сих пор) анонимными владыками, те, кто правит в индейских столицах на севере Юкатана, уже нисколько не скрывают, что ищут также земной власти и славы, и выступают в майяской истории под точно установленными собственными именами. Нам известен ряд владетельных родов этого периода - Коком, Чель, Печ, Канек и другие. И сейчас мой путь - в город, который был резиденцией самого могущественного рода, - в Ушмаль, столицу государства Шив.

Ушмаль лежит в 53 километрах к северу от Болончена (буквально -«Девять колодцев»), последнего города, который я посетил в «стране Чен». Ни один из виденных мною ченских городов не может сравниться с Ушмалем ни по красоте застройки, ни по значению. Ушмаль находится во второй основной области обитания майя на Юкатане, носящей название Пуук (буквально - «Страна низких холмов»). В стране Пуук шесть месяцев в году нет дождей, и майяские города возникали здесь только в тех местах, где обитатели сначала сумели высечь в известняковых скалах чультуны - цистерны, накапливавшие воду в период дождей и затем снабжавшие жителей города в течение всего засушливого периода. У такого чультуна и вырос Ушмаль.

Однако Ушмаль, как подсказывает и его индейское название, которое первоначально звучало, очевидно, как Ош-маль (то есть «Трижды строившийся»), возникал трижды. Третье, окончательное строительство города приписывается Шив, могущественной династии, о которой мы знаем относительно много. В том числе нам известно и какие порядки она поддерживала в городе. Первых основателей, строителей и властителей Ушмаля мы не знаем. О вторых, средних, и особенно об удивительном властелине города, о котором до сих пор напоминает главная ушмальская пирамида - «Храм волшебника», мне рассказали индейцы из Муны, городка, расположенного неподалеку от Ушмаля, куда я отправился, чтобы осмотреть здесь на главной площади прекрасную колониальную церковь. Дело якобы происходило так.

Когда Ушмаль был заселен во второй раз (о причинах, по которым город был покинут впервые, ничего не говорят ни мои индейские друзья из Муны, ни какие-либо другие, исторические, источники), неподалеку поселилась могущественная колдунья. Ей понравились дворцы города, и она захотела, чтобы в них жил преданный ей повелитель. До тех пор во всем великолепном городе у нее не было ни одного друга, она жила лишь со змеями, единственными ее подружками. А ей хотелось овладеть городом. Для этого она совершила чудо из чудес - родила сына. Собственно, не родила, а сделала из трав и змеиного яда яйцо, и вот из этого яйца вылупился человек - ее колдовской сын. Мальчик быстро мужал. За один год он научился всему, что нужно человеку для жизни. Только тело у него не изменилось. Он не рос, остался таким же, каким появился на свет, - карликом.