Милослав Стингл - Тайны индейских пирамид

Транспортировка базальта из Синтепека в Ла-Венту требовала не только отличной техники, но прежде всего высокой общественной организации. В доставке базальта, несомненно, принимали участие сотни, может быть, тысячи рабочих, которыми должны были руководить опытные специалисты и государственные чиновники. И во главе такой организации наверняка стоял, должен был стоять, единый могучий властитель, «король» или (этому взгляду я отдаю предпочтение) верховный жрец, «папа» ягуарьего культа.

Именно этих властителей Ла-Венты я, по всей вероятности, и видел на многих здешних стелах и алтарях. Нашел я здесь также и изображения других фигур. Может быть, самая удивительная из них - портрет мужчины совсем иного, как бы семитского типа, на американистском жаргоне получившего прозвище «дядюшка Сэм». На этой стеле «дядюшка Сэм» с длинной, совершенно не индейской козлиной бородкой и длинным острым носом разговаривает с властителем Ла-Венты. Над обоими мужчинами, как ангелы-хранители, возносятся какие-то карлики - наполовину люди, наполовину ягуары. По иронии судьбы как раз в этом неарийском «дядюшке Сэме» некоторые исследователи видели нордического викинга, пришельца из Европы. Во всяком случае это чужеземец - посланник или торговец. В Ла-Венте мы находим также изображения различных уродцев, в первую очередь карликов. Совершенно особую роль играют среди ла-вентских портретов разного рода кастраты. Можно предположить, что будущие жрецы открывали себе доступ в господствующее сословие добровольной кастрацией. Кажется, что основание для такого предположения дает и совсем недавнее открытие, сделанное в Ла-Венте Дракером и Хейзером. Они нашли здесь 16 статуэток из серпентина и нефрита, расставленных особым образом. Сцена, должно быть, представляет ольмекское религиозное собрание. Хотя, по-видимому, все жрецы - мужчины, ни у одной из статуэток нет никаких признаков половых органов. Вместе с тем мы весьма редко находим в Ла-Венте изображения женщин, за исключением сцен, где женщины предстают в обществе или прямо во время коитуса с божественным ягуаром. В то время как предшествующие «средние культуры» почти всегда изображают женщину-мать, в искусстве первой высокой культуры Америки индейских Венер заменили исполненные мощи изображения мужчин, портреты строителей ягуарьего города - удивительной и прекрасной Ла-Венты.

После необыкновенно удачных раскопок в Ла-Венте Стерлинг еще несколько лет продолжал обследовать южный Веракрус и северное Табаско. И возникало впечатление, что его археологический инстинкт просто безошибочен. Как будто он всегда «шел наверняка».

Дело, разумеется, было не в инстинкте, а скорее в случайности, да, в целой серии счастливых случайностей, которые приносили американскому исследователю один выигрыш за другим. Самый характерный пример таких счастливых случайностей - результаты экспедиции, которую Стирлинг предпринял вскоре после открытия Ла-Венты в местность, называвшуюся Серро-де-лас-Месас.

Сначала Стирлинг нашел там в высоком маунде несколько своеобразных глиняных посудин. Он открыл их. В каждой хранилась передняя часть человеческого черепа, тщательно отпиленная, словно бы ампутированная в результате хирургического вмешательства. Опыт Ла-Венты подсказывал Стирлингу, что и в ольмекских городах маунды обычно служат местом погребения, мавзолеями высших местных сановников. Естественно, он продолжал раскопки. И действительно, внутри первого маунда обнаружил второй, низкий, составлявший ядро погребения, похожего на две половинки луковицы. В центре Стирлинг обнаружил останки скелета. Голова была отделена, на сей раз от самого позвоночника, и помещена в причудливую морскую раковину оранжевого цвета. В погребальную раковину-урну, предназначенную для хранения головы покойника из Серро-де-лас-Месаса, так же как в мавзолее правителей в Ла-Венте, был насыпан слой киновари, очевидно, считавшейся у «ягуарьих индейцев» (а позднее и у майя) краской мертвых. В слое киновари были найдены также нефритовая головка обезьяны и несколько нефритовых бусин в форме кораллов. Лучше всего сохранившейся частью черепа властителя оказалась челюсть, выложенная золотистыми кусками пирита.

В следующем слое, под искусственно укрепленным полом, представляющим собой как бы дно маунда, Стирлинг нашел 52 глиняные урны. В каждой из них хранился череп молодого мужчины и несколько шейных позвонков. Все погребенные были убиты одновременно. Их обезглавили, видимо, теми же каменными топорами. Можно предположить, как все это случилось. Властитель Серро-де-лас-Месаса умер. И вместе с ним была предана смерти дружина властителя или группа молодых жрецов.

Блестящая и до сих пор уникальная находка такого количества ольмекских скелетов была результатом обследования всего лишь одного маунда в Серро-де-лас-Месасе. И из этой экспедиции Стирлинг мог вернуться со щитом. Археологи начали запаковывать снаряжение и готовиться к отъезду. Но за день до отъезда на место раскопок вернулся один из местных помощников Стерлинга. По собственной инициативе он стал копать и вскоре наткнулся на новый укрепленный слой грунта. Горя нетерпением, он вскрыл этот слой и через несколько минут нашел под утоптанной глиной нефритовую обезьянку, покрытую излюбленной ольмеками красной краской, затем фигурку черепахи и еще ряд предметов.

Мигель, таково было имя этого рабочего, на всякий случай, позвал начальника экспедиции. Стирлинг поручил наблюдать за укладкой снаряжения своему заместителю и пошел посмотреть на результаты приватной инициативы Мигеля. А теперь я лучше передам слово самому Стирлингу:

«После напряженной работы, которой мы посвятили все утро (!), нам удалось расчистить пространство вокруг кучи глины. Еще полчаса (!) ушло на извлечение нефритовых предметов…»

В земле, которую перебирали в течение получаса, находилось 782 предмета - вещи ольмекского обихода и украшения, вырезанные из нежнейшего нефрита различнейших оттенков - от снежно-белого до лазурно-голубого. В целом эта находка представляет собой самый блестящий и одновременно самый богатый художественный клад из всех, когда-либо обнаруженных в Новом Свете.

А непрекращающиеся фантастические успехи счастливого искателя сокровищ «ягуарьих индейцев» уже сами по себе побуждали туземцев из разных мест Веракруса и Табаско обращаться к Стирлингу с сообщениями, что «там-то и там-то находятся индейские клады, которые могли бы заинтересовать сеньора».

Одно из таких сообщений содержалось в письме, которое в 1945 году дон Матео получил от своего мексиканского друга Хуана дель Альто. Хуан дель Альто информировал Стирлинга о том, что в среднем течении реки Коацакоалькос крестьяне из Сан-Лоренсо опять нашли какие-то интересные камни…