Николай Задорнов - Амур-батюшка

– Отдам тебе все! Свое уступлю, ребята хорошие! А ты разве пьешь?

– Отцу покупаю. Да и сам выпью! Отец больной ждет меня. Давай скорей!

Водка у Ивана была. Он берег несколько ящиков. Зная, что у всех торговцев запасы иссякли, дороги по Амуру нет, а мехов у охотников много, Иван открыл свой амбар.

Он знал: меха теперь потекут к нему.

Айдамбо, увидев Дельдику, замер в немом восхищении. Она мыла посуду точно так же, как это делали русские женщины.

Иван заметил взор юноши.

– Понравилась? – смеясь, спросил он.

Айдамбо покраснел, не в силах вымолвить слова.

– Поговори с ней! – посоветовал Иван.

– Не па-ажваляет, – ответил Айдамбо и захихикал виновато, словно его защекотали. Смелости его как не бывало.

– Кто не позволяет? – спросил Иван с удивлением.

– Жакон не па-ажваляет, – отвечал гольд.

– Ну, уж ты старый закон не слушай. Здесь у нас русская деревня, и можешь говорить с ней, сколько хочешь. Я бы молодой был, сам бы от нее не отстал. – Он подмигнул парню.

Айдамбо весь день провел у Бердышовых.

– А отец, наверно, покупки ждет. Ты мне говорил, что он больной, ему надо выпить, чтобы согреться, – посмеивался Иван после обеда, – а ты водку не везешь.

– А ну его к черту! – с досадой отвечал Айдамбо.

Однако при упоминании об отце выражение заботы появилось на лице гольда. Вскоре Айдамбо собрался.

– Я скоро снова приеду, – сказал он Ивану, – и привезу тебе меха.

– Ты мне говорил, что соболей больше нет у тебя.

Айдамбо смутился.

– У меня своих нет, но у отца есть, а он мне должен, – соврал он. – Верно, верно! Ведь я ему водки на свои купил.

Айдамбо приободрился, чувствуя, что вывернулся удачно. Он уехал в Мылки.

На другой день к Ивану приехал гольдский богач Денгура. Он был очень ласков с Бердышовым и тоже все время поглядывал на Дельдику.

– Ты бы продал мне маленькую девку, – потихоньку попросил он Бердышова.

– Зачем тебе?

Полой халата старик проворно обтер свою вспотевшую лысину.

– Хочу жениться, – хитро улыбаясь, признался он.

Иван засмеялся:

– У тебя молодую жену отобрали, так ты хочешь на девчонке жениться? Надо тебе! В утешенье-то! А не боишься, что из-за нее опять будет беда?

– Только продай! – обрадовался Денгура, видя, что Иван слушает его сочувственно. – Я тебе все отдам.

Бердышов вдруг нахмурился.

– Она молоденькая еще. Когда подрастет, тогда только решу, кому отдать.

– Ну, отдай за меня! – взмолился Денгура. – Ведь сейчас только уговоримся, а жениться потом, когда подрастет. Возьми у меня подарок, задаток. Отдам тебе вот эти меха. Даром!

Денгура полез в мешок. Там были приготовлены лисы. Иван подарки принял, но обещания не дал. Денгура сказал, что не теряет надежды. Он предполагал, что за богатые подарки рано или поздно заберет Дельдику.

– А ее больше никто не сватал? – вдруг с беспокойством спросил он.

Иван засмеялся:

– Никто! Никто!

Проводив Денгуру, он велел жене хорошенько вымыть Дельдику, причесать ее, переодеть во все новое.

– Она просит сшить ей русский сарафан, – говорила Анга. – Наталья ее подучила.

– Нет, надо, чтобы в гольдском ходила. Пусть-ка на нее свои заглядываются. Верно, какая она славненькая, – говорил он, любуясь Дельдикой.

Когда из Мылок снова приехал Айдамбо, Ивана дома не было. Анга уходила к соседям, а с ребенком оставалась Дельдика.

Юный Айдамбо всем нравился в деревне. Анга рассказала женщинам-переселенкам, что парень ездит из-за Дельдики.

– Еще парнишка, а добывает мехов больше, чем отец и дедушка.

Возвратившись домой, она увидела при свете лампы, что Айдамбо, стуча умывальником, моет руки, а Дельдика ждет рядом с полотенцем и тараторит без умолку про то, как надо мыться.

Анга и Наталья сшили Дельдике русское платье и сарафан.

Айдамбо изумился и долго сидел на лавке, не сводя глаз с Дельдики. Ему нравилось, что она во всём чистом.

«А что, если я русскую одежду надену? Может быть, скорей понравлюсь ей?»

Кальдука Маленький приехал к Бердышову. Старик был чем-то обрадован.

– За дочерью приехал, – оказал он. – Спасибо, Ваня, что выручил. У-у, какая стала! – умилился Кальдука, завидя Дельдику, подбежавшую в опрятной одежде и в русских сапожках.

– Как же я ее отпущу! Ее опять там китайцы заберут, – ответил Иван.

– Нет, не бойся, – воскликнул радостно Кальдука, – китайцы уехали!

Но Иван совсем не собирался отпускать Дельдику домой.

– Нет, Дельдика никуда не поедет, – сказал он. – Пусть поживет у нас. Нам надо помогать. А мы ее будем кормить и одевать. Она у нас как дочь родная.

Кальдука совсем не ожидал такого оборота. Он остолбенел.

– Как ты сказал?

– Что она у нас как дочь родная. А ты какой же отец, если не смог защитить!

Кальдука злобно усмехнулся.

– Вот еще один добрый человек нашелся! – воскликнул он. – То мне все китайцы помогали, говорили, что будут ее кормить и одевать. А теперь ты нашелся! Тоже меня любишь и помогаешь.

Старик посидел у Бердышовых и решил сходить пожаловаться Егору.

Кальдука надеялся, что Егор и сейчас заступится за Дельдику. Он рассказал ему про свою беду.

– К ней тут женихи ездят, подарки возят Ивану, – проговорила Наталья.

Кальдука ждал ответа Егора.

– Что тебе сказать? Конечно, нехорошо, что Иван ее домой не пускает. Но тут она все же кое-чему от Анги научится. Ведь он ее не совсем отнял.

– Нет, совсем! – с горечью воскликнул гольд.

– Пусть пока поживет, – сказал Егор, – а там посмотрим. Да он тебя не обидит. Он не такой мужик как будто.

– Он ее замуж выдаст, торо себе возьмет, – стал жаловаться Кальдука, чувствуя, что Егор ничего не сможет поделать с Бердышовым. – Ты, Егор, не знаешь, какой Ванька!

Весь этот разговор озаботил Егора.

– Да быть не может, чтобы он от отца отнял ее, – оказала Наталья. – Анга-то ей тетка родная.

– Все же Иван хитрый мужик, – сказал Кузнецов жене, когда гольд ушел. – Он себе выжмет барыши из этой девки. Но мы должны не допустить до позора. Пусть уж хоть не за старика, а за ровню замуж отдает.

Егор решил при случае поговорить с Иваном, заступиться за Дельдику.

Быстро наступила весна. В тайге стояли широкие лужи: голоствольная чаща в низинах затоплена водой. По балкам шумели ручьи. Воздух теплел и мерцал так явственно, что, казалось, видно движение ветра.

На Амур набегали талые воды, образуя обширные озера. И казалось, что уж нет льда: в ясный день река сплошь голубая, как летом, и только утаявшие торосники выступали из нее белыми островами.

То вдруг ударял мороз, озера на льду застывали, Амур белел, пронзительный студеный ветер приносил снежную бурю. Снова, как осенью, сквозь мглу бурана под обрывами видны были лишь черные воды заберегов, влекущие льды и громадные грязные коряги.