Николай Задорнов - Амур-батюшка

– Живи у меня! Оставайся за своего, – уговаривал Савоську Барабанов, услыхав про его ссору с братом. – Что там у вас вышло? Рассказывай, как ссорились…

Барабанов звал гольда на охоту, но тот жаловался, что у него грудь болит, говорил, не стоит идти, надо немного подождать. В Уральском старик целыми днями либо играл с дочерью Ивана, либо проводил время с ребятишками переселенцев. Он учил их делать ловушки, луки, западни. В воскресенье с утра, собравшись в избе Барабанова, ребятишки заставили Савоську рассказывать сказки.

– Дядя, дядя! Про лису, – теребили его дети.

Старик оглядел белобрысых русских ребятишек. Он любил детей и хотел бы иметь своих, но жизнь его так сложилась, что у него никогда их не было.

– Ну, иди сюда. Так, кругом садись. Одна компания будет, – говорил старик.

Дети засмеялись, сдвинули табуретки и притихли. Они смотрели на гольда с восхищением.

Старик набил трубку и поджал под себя ноги. Федор и Агафья уселись на лавку рядом. Улыбки появились на их лицах.

– Тебе кто там? – вдруг спросил старик маленького Сеньку Бормотова.

У парнишки за пазухой кто-то шевелился.

– Ушкан, – ответил мальчик и распахнулся.

Под кафтаном сидел заяц. Дети радостно засмеялись. Заяц забился, раздвоенная губа его задрожала.

– Тебе где взял ушкана? – удивился гольд.

– Илюшка на петлю поймал.

Ребята стали дразнить зайца, дергать его, щипать. Савоська отнял зайца, прикрыл его рукавом и что-то тихо пошептал. Заяц успокоился.

– Его смирный. Самый смирный, он сам всего боится, – молвил старик. – Если человек всего боится, мы скажем: заяц.

– Дядя, а ты что ему сказал?

– Сказал, что обижать никто не будет, тут хорошо. Надо его пускать в тайгу, пусть он домой идет… Ну, слушайте…

Один охотник охотиться пошел, – начал Савоська сказку. – Далеко пошел. На нартах таскал жир. Много жира. Кеори взял – это калужьи жабры, тут вот, – показал Савоська за уши. – Вот идет на охоту по речке. Наши всегда речкой ходят… Откуда-то взялась – идет лиса. Встретились. Лиса говорит: «Здравствуй, дядя!» – «Здравствуй». – «Ты куда?» – «На охоту пошел». Ну, лиса говорит: «Давай буду маленько помогать. У тебя собак мало, меня запрягай, вместе на охоту пойдем. Буду нарты таскать». Старик думает: «Ладно!» Надел ей хомут. Лиса идет заместо собачки. Вдруг охотник след нашел – выдра ходила. Выдра в воде живет. Смотрит – маленечко подальше дырка, как прорубь, пропарина, там выдра лазает. А лиса ноги туда уронила, как будто упала. Только задние ноги уронила. «Ой-ой! – орет. – Ноги сломала… Ой-ой! Ходить не могу, в нарты меня посади». Старик посадил ее в нарты посередке.

«Ой-ой! – лиса кричит. – Дядя, дядя! Ноги больные, тут худо сидеть, там лучше посади, где жир и калужьи жабры, там помягче». Старик ее посадил, спрашивает: «Ничего?» – «Маленечко лучше…»

Дети засмеялись.

– Ну вот, едут дальше. Речку нашли. Лиса спрашивает: «Дядя, дядя, какая это речка?» – «Это большая речка», – отвечает старик. Еще дальше пошли. Там еще речка. «Дядя, а это какая речка?» – «Маленькая речка». Так старик сказал. Вот доехали, где охотиться. Старик думает: «Надо делать балаган». – «Ну, лиса, иди таскай ветки, постель делай». Лиса взяла топор, пошла ветки рубить. Старик ждет. Че-то долго обратно не идет. «Что такое? – думает. – Почему долго лисы нет? Куда делась? Однако, пропала!» Пошел старик искать. Ходил-ходил, искал-искал – нету лиса!.. «Ой, – подумал, – худо!..» Вот этот старик обратно пришел. В балаган пришел, свою нарту стал смотреть. Что такое? Ни рыбы, ни жира, ни калужьих жабр! Все продукты пропали!..

– Лиса утащила! – воскликнул Мишка Барабанов.

Дети бурно смеялись. Савоська, довольный не меньше их, раскуривал дрожащими руками трубку.

– Бабка нам эту сказку рассказывала, – заговорила Настька. – Только там мужик карасей вез.

Вошла Фекла Силина.

– К Бердышову какие-то богатые гости приехали на белых собаках, – сказала она.

– Снизу приехали? – забеспокоился Савоська. Он живо поднялся и отдал зайца Сеньке. – Надо посмотреть!

– Дядя, дядя, еще сказку!..

Но Савоська не слушал. Он поспешил в дом Бердышова. Чем печальней были раздумья старика, тем сильнее вихлялся он на ходу. Ноги, простуженные и больные, все хуже слушались его и ступали вкривь и вкось, так что со стороны казалось, будто Савоська вытанцовывает.

– Гляди, старик вовсе рассохся, – заметил, глядя ему вслед, Барабанов.

У избы Ивана гольд увидел знакомую упряжку. Псы, свернувшись клубками, лежали на снегу.

Старик ввалился в избу. Там пили чай Денгура и Писотька.

– У-у! Здорово! Зачем приехали сюда? – спросил Савоська.

– Ты откуда? – изумился Писотька.

– Кругом хожу! Че, Аннушка, у тебя водочка есть? – обратился Савоська к Бердышовой. – Надо угостить. Это хороший человек, – и он с силой хлопнул Денгуру по плечу, так что тот поежился.

Писотька с подозрением присматривался к Савоське своими колючими глазами.

– Ты зачем плевался, когда мы сватались? – спросил он. – Ты старый человек, должен понять, что в это время нельзя плеваться.

– Болею!.. – Савоська притворно закашлялся, вздрагивая всем телом. – Сюда лечиться пришел, тут русская шаманка хорошо лечит. А там сидеть совсем не мог, чуть-чуть живой пришел сюда.

Немного погодя Савоська вышел из дому и направился к избам крестьян.

– У-у!.. – со злобой замахнулся старик на белых псов богача.

У барабановской избы играли ребятишки. Савоська подозвал их, взял у Сеньки Бормотова зайца и, подойдя к упряжке, бросил его в снег, чуть ли не на собак Денгуры.

Заяц помчался в тайгу. Белые собаки встрепенулись и кинулись за ним. Савоська свистнул и замахал широкими рукавами рваного халата, словно собираясь взлететь. Нарты сватов с силой ударились о пенек и разлетелись в щепы, постромки зацепились. Собаки выли, рвались за убегающим зайцем и с наскока обрывали ремни. С оборванными поводками они сворой помчались по релке.

Денгура и Писотька выскочили наружу.

Заяц вдруг шарахнулся в сторону, кубарем скатился с обрыва на реку и помчался через торосники. Собаки, распластавшись, неслись как стрелы. Два пса, запутавшись в ремнях, покатились и стали грызться.

Денгура и Писотька, яростно размахивая руками, что-то кричали. Наконец, видя, что собаки умчались с остатками нарт, они со всех ног пустились за ними. Вдруг катавшиеся клубком псы рванулись вперед. Обегая Денгуру справа и слева, они зацепили его ноги ременными постромками. Старик плашмя упал на спину, и собаки помчали его волоком по льду.

– Цо таки? Цо таки? – визжал Писотька.

– Эй, эй!.. Тук-се-е! Туксе-е!.. [47]– орал Савоська.

Он схватился за живот руками и хохотал так, что чуть не падал в сугроб головой.

Заяц помчался по дороге в Мылки и вскоре скрылся. Собаки исчезли в торосниках, но еще долго слышался их яростный вой и отчаянные крики сватов.