Александр Чаковский - Победа. Книга 1

– Ялтинские решения?

– И тегеранские и ялтинские. Я вижу, Михаил Владимирович, ваша мысль работает в правильном направлении, – улыбаясь, сказал Лозовский.

В памяти Воронова возникли строчки, только что прочитанные в «Правде».

– Соломон Абрамович, – обратился он к Лозовскому, – я прочитал в газете, что Трумэн отправился в Европу…

– Вас интересуют передвижения Трумэна? – с усмешкой спросил Лозовский.

– Меньше всего, – пожал плечами Воронов. – Но в информации сказано, что предстоит встреча «Большой тройки». Это верно?

– Кем передана информация?

– Не помню. Кажется, агентством Рейтер.

– Туда и обращайтесь, – снова с усмешкой, но на этот раз снисходительной, ответил Лозовский. – Я вижу, – добавил он, – вы интересуетесь «Большой тройкой»?..

– Не больше, чем любой советский журналист, – сухо ответил Воронов. – Но если такая встреча состоится, к ней будет приковано внимание всего мира.

– Что из этого следует?

– Только то, что мои корреспонденции о жизни Берлина будут никому не нужны. И я просто не понимаю…

– Вы понимаете ровно столько, сколько должны понимать, – снова переходя на официальный тон, прервал Воронова Лозовский. – Итак, вы отправляетесь в Берлин завтра утром, в семь тридцать. Поезд уходит с Белорусского вокзала. Называется «литер А». Военный комендант сообщит вам, с какого пути этот поезд отправляется. Поедете в военной форме, но обязательно захватите с собой штатский костюм. Надеюсь, он у вас сохранился.

– Есть, конечно. Еще довоенный.

– Отлично. На месте зайдете в политуправление. Вы знаете, где оно находится?

Старый большевик, но человек сугубо гражданский, Лозовский так и не привык к военной терминологии.

Воронов хотел сказать, что в политуправление не «заходят», а «прибывают» или «являются», но вместо этого ответил:

– В Карлсхорсте. Если, конечно, не переехало.

– Отлично, – повторил Лозовский. – В Берлине во время вашего пребывания будет находиться группа киноработников. Свяжитесь с ними. Это вам поможет, – сказал Лозовский. – Кстати, ваш фотоаппарат в порядке?

– Фотоаппарат? – удивленно переспросил Воронов.

Вернувшись в Москву, он забросил свой «ФЭД» в дальний угол стенного шкафа. – В общем-то в порядке. Вот только с пленкой…

– Пленку получите заграничную, – прервал его Лозовский. – «Кодак». Она гораздо лучше, чем наша. К сожалению. А теперь…

Он снова взял со стола коричневую папку, достал из нее продолговатый узкий листок бумаги и протянул его Воронову:

– Ваше командировочное предписание.

Воронов взял листок и рассеянно посмотрел на него.

Сколько таких командировочных предписаний получал он во время войны! В особенности во второй ее половине. «Звание, имя, отчество, фамилия…» «Направляется в…» «Цель командировки…» «Срок действия…»

Однако, прочитав предписание внимательнее, Воронов удивился.

– Почему тут написано «в качестве фотокорреспондента»? – спросил он Лозовского. – До сих пор я был просто корреспондентом. Кроме того, «место назначения: Берлин – Потсдам». При чем тут Потсдам? Наконец, если я еду в форме, почему не указано мое воинское звание?

– Если вам надо будет его подтвердить, у вас есть офицерское удостоверение.

– А почему…

– Послушайте, товарищ Воронов, вы мне напоминаете одного английского профсоюзного деятеля, из социал-демократов. Я подсчитал, что на конгрессе Профинтерна он задал докладчику одиннадцать вопросов.

– Спасибо за сравнение, Соломон Абрамович, но, согласитесь, все это довольно странно…

– Когда читаешь некоторые литературные произведения, – прищурившись, произнес Лозовский, – вначале кажется, что одна глава не имеет никакого отношения к другой. А к концу все они связываются в один тугой узел. Читали такие?

– Разрешите идти? – вместо ответа хмуро спросил Воронов. Этой военной формулой он как бы подчеркивал, что не забыл армейской дисциплины и хотя и неохотно, но подчиняется приказу.

– Всего наилучшего, – ответил Лозовский. И неожиданно добавил: – Если бы вы знали, как я вам завидую… Нет, нет, только без новых вопросов! Желаю успеха!

Теперь, сидя в кабинете Карпова и осмысливая слова, только что сказанные генералом, Воронов понял, что тогда в Москве, явно недооценил свой разговор с Лозовским. Теперь ему стало ясно, что, несмотря на условия строгой секретности, Лозовский сделал все возможное, чтобы он Воронов, понял, зачем его посылают в Берлин.

Тогда он этого не понял. Он помнил, во что превращена Германия, видел руины Берлина, знал, что на территории этой поверженной страны все еще действуют всевозможные «вервольфы», и просто не мог себе представить что главы великих держав могут встретиться именно здесь.

… – Вот это да! – невольно воскликнул Воронов.

– Что с тобой? – Карпов смотрел на него с удивлением.

– А то, что я такого дурака чуть не свалял! Я ведь в Берлин-то не хотел ехать. Можете себе представить Василий Степанович, не хотел! Всячески уламывал Лозовского, чтобы не посылал. Такое событие мог пропустить! Потом всю жизнь локти бы себе кусал!

– Тебе и в самом деле не сказали, зачем посылают? – недоверчиво спросил Карпов.

– Теперь я понимаю, почему Лозовский сказал эту фразу! – не отвечая на его вопрос, пробормотал Воронов. – Он сказал… Как это он сказал? – Воронов наморщил лоб – Я эти слова тогда мимо ушей пропустил. Словом что в Берлине могут произойти события… Тогда меня: сбило с толку упоминание о Контрольном совете. Значит, я смогу присутствовать на конференции? – спросил Воронов, глядя на генерала широко раскрытыми глазами.

– Ну, это ты хватил! – рассмеялся Карпов. – На конференции будут только члены делегаций, их советники и переводчики.

– А пресса? – упавшим голосом спросил Воронов.

– Насколько я знаю, время от времени будут допускаться кино– и фотокорреспонденты.

Наступило молчание.

– Тогда о чем же я буду писать? – нарушил его Воронов. – Мне ведь с людьми встречаться надо. С американцами, с англичанами…

– Ну и встречайся, – раз у тебя такое задание.

– Где же я буду их ловить? В Берлине или тут, в Бабельсберге? К кому из наших товарищей обращаться, если надо будет посоветоваться? Может быть, к вам, товарищ генерал? Ведь я – простите меня – до сих пор не знаю, какой пост вы теперь занимаете!

– Служу в штабе маршала Жукова. Точнее, под начальством генерала Соколовского.

Воронову было хорошо известно, что Соколовский – заместитель Жукова и начальник его штаба.

– Значит… значит… – неуверенно, точно извиняясь, что отнимает время у генерала, занимающего такой высокий пост, пробормотал Воронов, – вы… заместитель Соколовского?

– Больно ты скор на назначения, – рассмеялся Карпов. – Впрочем, подчинен я действительно Соколовскому.