Ши Най-ань - Речные заводи (том 2)

– А где же он сейчас? – спросил Ши Сю.

– Да все еще опит у нее в доме. А вот я начну бить в колотушку и подыму шум, тогда он и выйдет, – отвечал даос.

– Одолжи-ка мне твою одежду и колотушку, – попросил Ши Сю, тут же вырвав из рук даоса колотушку, а как только тот разделся, всадил ему в горло кинжал. Даос мертвым упал на землю. Тогда Ши Сю, надев его рясу и монашеские обмотки, подвесил кинжал на пояс и пошел по проулку с колотушкой.

В то время монах лежал в кровати. Услышав стук колотушки, он быстро вскочил, накинул на себя одежду и сошел вниз. Ин-эр первая подошла к воротам, чтобы открыть их, а следовавший за ней монах, быстро прошмыгнул на улицу, Между тем Ши Сю все продолжал бить в колотушку. Тогда монах тихонько опросил:

– Зачем ты продолжаешь шуметь?

Но Ши Сю не ответил ему, a когда монах дошел до конца проулка, он одним рывком повалил его и, крепко прижав к земле, приказал:

– Смотри, не кричать! Заорешь – убью! Обожди, пока я сорву с тебя одежду!

Монах узнал Ши Сю и, конечно, не смел ни сопротивляться, ни кричать. А тот раздел его, не оставив на нем ни одной нитки, и, выхватив кинжал, четырьмя ударами убил на месте. Положив затем кинжал рядом с трупом даоса, Ши Сю увязал одежду обоих убитых в узел и вернулся на постоялый двор, где и лег спать. Но говорить об этом мы не будем, а расскажем о том, как живший в этом городе торговец пирожками и кашей, старый Ван, встав в этот день во время пятой стражи, вышел со своим товаром на улицу, чтобы распродать его в утренние часы. Он шел с фонарем в сопровождении одного мальчугана; и, проходя там, где лежали трупы монахов, не заметил их, споткнулся и полетел на землю. Все его пирожки рассыпались, а каша разлилась по земле. Мальчуган закричал:

– Ой, беда! Здесь лежит пьяный монах!

С трудом поднявшись на ноги, старик почувствовал, что его руки в крови, и завопил, сам не понимая, что все это значит.

Услышав шум и крики, жители пооткрывали двери и вышли с огнем на улицу. Осветив место происшествия, они увидели кровь и тела убитых.

Тут они задержали старика, чтобы отвести иго к властям.

Истинно сказано было:

О том, как старый Ван избавился от этой беды, просим вас узнать из следующей главы.

Мы остановились на том, как соседи задержали старого торговца Вана и повели его в управление округа Цзичжоу. В это время начальник округа приступил к делам. Пришедшие, стоя в ряд, опустились на колени и доложили:

– Старик этот нес на коромысле пирожки и рисовый отвар. Споткнувшись, он упал на землю и увидал, что в луже пролитого им отвара лежат два трупа: один – монах, другой – даос. Оба мертвеца совершенно голые; около даоса валяется кинжал.

После этого старый Ван сказал:

– Я давно живу тем, что торгую пирожками и рисовым отваром. Обычно я выхожу из дому во время пятой стражи, чтобы пораньше распродать товар. Но сегодня я встал раньше обычного и пошел вот с этим несмышленым пареньком. Я шел, не глядя под ноги, и, споткнувшись, упал и разбил все свои тарелки и миски. Милостивый господин, сжальтесь надо мной! Когда я увидел, что в луже крови лежат два трупа, я перепугался и стал кричать. Из домов вышли люди, задержали меня и привели сюда. Я надеюсь, милостивый господин, что вы правильно разберетесь в этом деле и отпустите меня.

Начальник округа приказал составить протокол и потом распорядился, чтобы квартальный старшина и следователь по уголовным делам в сопровождении стражников, свидетелей-соседей и старого Вана, отправились к месту происшествия для обследования трупов убитых. Возвратившись в управление, они составили отчет, в котором говорилось:

«Убитыми оказались монах из монастыря Баоэньсы – Пэй Жу-хай и даос Ху. Трупы обнажены. На теле монаха обнаружены четыре тяжелых раны. Рядом с даосом Ху найден кинжал, которым было совершено убийство. На макушке монаха имеется смертельная рана, очевидно нанесенная брошенным даосом кинжалом. Можно предполагать, что они сами покончили друг с другом».

Затем начальник округа приказал вызвать из монастыря монахов, чтобы разузнать, не известна ли им причина убийства, но никто ничего не мог сказать, и начальник не знал, какое вынести решение. Тогда присутствующий здесь следователь сказал:

– Монах совершенно раздет, и это указывает на то, что они с даосом совершили какое-то неблаговидное, противозаконное дело, после чего убили друг друга. К старому Вану это никакого отношения не имеет. Пусть за него поручится кто-нибудь из свидетелей, и всех задержанных можно отпустить. Монастырь должен похоронить убитых где-нибудь в стороне. Кроме того, надо составить акт, что монах и даос убили друг друга, и на том дело покончить.

– Правильно, – согласился начальник округа и назначил чиновников для завершения этого дела. Но говорить об этом мы больше не будем.

Соседи, любители всяких сплетен, сложили такую песенку:

Нашлись также зубоскалы и в дальних переулках, которые, услышав эту песню, не желая отставать, сложили песенку по типу линьцзянсяньских стихов:

Так эти две песенки и распевались в разных концах города. А когда их услышала дочь старого Паня, она остолбенела; не осмеливаясь произнести ни слова, она глубоко и молча переживала эту беду.

В управлении округом кто-то сказал Ян Сюну, что убиты монах и даос. Тогда он сразу догадался, в чем тут дело, и подумал: «Это, конечно, сделал Ши Сю… Напрасно я оскорбил его. Сегодня у меня будет свободное время, надо разыскать его и узнать всю правду».

И вот, когда Ян Сюн проходил мимо моста, он вдруг услышал, как его кто-то окликнул:

– Дорогой брат! Куда вы идете?

Оглянувшись, Ян Сюн увидел Ши Сю.

– Брат мой, – сказал он. – А я никак не мог тебя найти!