Владимир Першанин - Спроси пустыню…

Выдохнув, мгновенным заученным движением перебросил тело влево, ближе к обрезу. Обеими кистями намертво перехватил руку с обрезом и, отрывая ее от туловища, ударил долговязого ногой под колено. Вывернутая на излом рука хрустнула, долговязый глухо вскрикнул. Оттолкнув обмякшее тело, Сергей бросился на парня, стоявшего позади. Тот что-то лихорадочно выдергивал из кармана.

Амелин ударил его в челюсть. Получилось вскользь, неточно. Парень, отшатнувшись, выхватил из кармана заточку. Лишь бы не влез третий! Ну подожди немножко… Третий, наклонившись, пытался поднять, привести в чувство вожака. Пока этот парень не пришел в себя от неожиданности, но если опомнится и присоединится к приятелю с заточкой…

На, жри, салабон! Удар ботинком пришелся в костяшку, на вершок ниже колена. Парень, выронив заточку, катался по траве, подтянув колено к животу, по-щенячьи скуля.

Амелин развернулся к третьему из парней.

— Оружие есть?

— Нет.

— Если врешь, прибью, к чертовой матери!

— Честное слово, нет!

— Тогда вали отсюда.

Парень отбежал на десяток шагов и остановился.

— Сережа, убегаем, — тянула его за рукав Инга, — их тут целая банда.

— Сейчас, помоги найти часы.

Поднял обрез и заточку. Торопливо обыскал вожака. Несколько патронов, складной нож, пакетик с анашой. У второго парня достал из кармана кастет. Тот пошевелился и что-то забормотал, прикрывая лицо ладонями.

Инга совала подобранные часы.

— Бежим, Сережа…

Дома она тряслась и, едва успокоившись после выпитого коньяка, рассказывала:

— Этот длинный, с лошадиным лицом, я его несколько раз встречала на улице. Вдруг он меня узнает и станет мстить?

— Нет, не станет. Он был сильно обкурен, и вряд ли что помнит. Да и руку сломанную ему месяца два надо лечить, не меньше.

Вертел в руках диковинный револьвер-обрез. Длинный ствол, рукоятка, барабан на четыре гнезда. Вытряхнул на ладонь двенадцатимиллиметровые патроны с пулями-нашлепками, изготовленные из зарядов к тяжелым строительным пистолетам. Щелкнул курком, тугая пружина с хрустом провернула барабан. Грубое и надежно сработанное оружие. Если стрелять с близкого расстояния — убьет наповал.

Попробовал на палец острый металлический штырь с рукояткой, обмотанной изолентой. Тоже не для забав штуковина. Подумал и тут же отогнал мысль, что встреча эта не случайная. Могли бы найти киллеров посерьезнее. А зачем им серьезнее? С такими игрушками и эти трое отлично бы справились, если бы не полезли по карманам. Усмехнувшись, сгреб оружие в целлофановый пакет. Успокаивая Ингу, небрежно встряхнул пакет:

— Мелочевка. Старух по ночам пугать. Завтра выброшу.

Инга спала, не раздеваясь, плотно прижавшись к Сергею.

Раза два за ночь ходила смотреть сына. Амелин просыпался от ее шагов. Обнимая, целовал в шею.

— Ничего не бойся.

— Я не боюсь.

Через два дня после нескольких попыток Амелин кое-как дозвонился до нужного ему номера. Сообщил, что у него могут возникнуть сложности. Принято ли решение? Ему ответили, что покупка, то бишь операция, утверждена и находится в стадии подготовки. Позвоните через три дня.

Но трех дней у Амелина не оставалось…

Вечером, как обычно, Камал пришел к Сергею. На этот раз засиживаться не стал. Поставил на стол блюдо, накрытое полотенцем.

— Лепешки. Еще горячие, только что испек.

— Спасибо, Камал. Выпить хочешь?

— Хочу, только совсем немножко. Час назад чужой человек приходил, говорил со мной, найдется ли работа. Хотя каждый дурак знает, что здесь зимой никакой работы нет.

— Про меня спрашивал?

— Нет. Но все пытался в сад зайти. Любопытный…

— Какой он из себя?

— Лет тридцати. В куртке, ботинках хороших. На безработного не похож.

— Я понял, Камал. Буду настороже.

— Если что, уходи через сад, ты знаешь, где дырка в изгороди.

Уже перед рассветом сквозь сон Амелин услышал собачий лай. Собаки лаяли ночами часто, перегавкиваясь с бродячими стаями, но сегодня причина могла быть другая.

Сергей обулся, вышел на крыльцо. Лай вскоре прекратился, только шумел в ветвях ветер. Он выждал несколько минут и вернулся в вагончик, выстывший за ночь до нулевой температуры. Не включая света, оторвал кусок газеты и принялся растапливать печку.

Старик Камал тоже проснулся от собачьего лая. То, что у ворот находились какие-то люди, он понял сразу. Торопливо втолкнул ноги в войлочные чувяки и набросил халат.

Входная дверь, выбитая сильным ударом, повисла на нижней петле. Влетели сразу трое. Плечистый, в кожаной куртке парень ударил Камала в лицо. Сбив с ног, наступил ботинком на горло.

— Тише! Пикнешь, убью!

Двое других заскочили во вторую половину вагончика. Через минуту вернулись. Вошел четвертый, долговязый, с рукой на перевязи.

— Где русский?

Парень в кожаной куртке убрал ногу с горла.

— Глухой, да?

Камалу набросили на лицо подушку. Один из парней, как клещами, зажал руку и резким движением сломал мизинец. От сильной боли старик глухо взвыл, кричать мешала подушка.

— Ломай второй, — вполголоса скомандовал долговязый.

Снова раздался хруст. Камал потерял сознание. Его отлили водой.

— Так где русский? Во втором вагончике?

Трясущийся от боли и страха старик лишь утвердительно мотнул головой.

— У него есть оружие?

— Н-не знаю…

— Сломать еще один палец?

Камал, съежившись, стонал, прижимая к груди пульсирующую острой болью руку.

— Ты меня слышишь?! — потряс его за плечо парень в куртке. Шумно понюхал воздух, засмеялся. — Да он обмочился с перепугу! Так есть у русского оружие или нет?

— Клянусь, я не знаю.

Четверо торопливо посоветовались. За дверью, ведущей в сад, прыгала и бесновалась овчарка, ей подтявкивали другие собаки. Один из парней ткнул старика стволом автомата.

— Вставай!

— Загонишь собак в сарай, — сказал долговязый. — Если дернешься, перережим пополам. Будешь слушаться, оставим жить, ты нам не нужен.

Камал с усилием поднялся. Его вытолкнули, мгновенно закрыв за ним дверь. Парень, стоявший у окна, махнул стволом автомата.

— Поворачивайся живее!

Баян кинулся на грудь Камалу, мгновенно облизал лицо, потом снова залаял, бросаясь на вагончик. Камал поймал овчарку за ошейник и отвел в сарай, где хранился уголь и садовый инвентарь. Следом за овчаркой юркнули обе собачонки. Страх, сковавший Камала в первые минуты, понемногу отступал.

Фарида и Инга подобрали его на улице, спасли внучку, а теперь он в благодарность продает близкого им человека. Сломанные пальцы горели как в огне. Если они обошлись так жестоко с ним, то что ожидает Сергея? Легкой смерти ему не будет. От боли Камал не чувствовал холода и редких снежинок, пляшущих на ветру.

Он стоял, ожидая, что Сергей, услышав лай собак, появится из-за деревьев, и тогда он крикнет, предупредит его.