Виталий Кулак - Горячее дыхание войны [litres]

– В ружьё!

Когда Никаноров вышел на улицу, истребительный батальон ещё не построился. Со всех сторон бежали красноармейцы, старавшиеся побыстрей встать в строй.

– Так вашу мать! – в сердцах выругался Никаноров. Прошло больше пяти минут, а бойцов нет в строю. Как так? – Быстрей! Все в строй!

К старшему лейтенанту подошли командир истребительного батальона Василий Бронский, комиссар Алексей Иванович Потапов и заместитель командира батальона Семён Петрович Рукавишников. Они взволнованно смотрели по сторонам. Ещё бы, такого экстренного построения у них давно не было.

– Что случилось, товарищ старший лейтенант? – спросил Бронский. Они были одного звания с Никаноровым, поэтому он обращался с командиром особой оперативно-розыскной группы свободно, но без фамильярности.

– Немецких диверсантов нашли. Кажется, это те, которые напали на группу Тихонова, – вполголоса, чтобы никто из красноармейцев не услышал, сообщил Никаноров. – Сейчас поедем их брать. Район известен.

Бронский, Потапов и Рукавишников переглянулись. Они, конечно, хотели поймать фашистских агентов, но им не нравилось, что этот старший лейтенант держит их на голодном пайке, то есть мало что рассказывает. Да и вообще слишком много о себе воображает этот старший лейтенант. Каждый из них поопытней него. Кое-что в жизни повидали. Потапов, например, ещё в Первую мировую войну сражался на фронте, а потом защищал советскую власть от белогвардейцев в Гражданскую войну. Ну а что за душой у Никанорова? Поживём – увидим. Оставалось надеяться, что он не подведёт батальон под пулемёты…

Наконец-то бойцы построились.

– Смирно! – Бронский повернулся и пошёл с докладом к Никанорову.

Выслушав командира истребительного батальона, Никаноров направился вдоль строя бойцов. Перед ним представали встревоженные лица юношей, вчерашних школьников, и усатых, многое повидавших мужчин, некоторые из которых, наверное, воевали в Первую мировую войну.

– Товарищи красноармейцы! – громко заговорил старший лейтенант, остановившись по центру отряда. – Фашисты хотят захватить нашу Родину. Они хотят разбить Красную Армию, но у них ничего не получится! Скоро мы отбросим врага к границе, а потом сами пойдём в Германию, чтобы отомстить за то горе, которое они принесли на нашу землю. Но пока враг ещё силен. Он забрасывает к нам диверсантов, лазутчиков и предателей. Один такой отряд предателей мы с вами должны уничтожить. Обращаю ваше внимание, что коварный враг переоделся в форму бойцов НКВД. Но мы не позволим им хозяйничать в нашем тылу! Сегодня нам предстоит бой с ними. Приказываю, если враг сдаваться не будет – уничтожить его!

Никаноров замолчал, переводя дыхание. Бойцы ждали, что он скажет дальше. Но уже и так было всё понятно.

– По машинам! – скомандовал старший лейтенант, и сразу же строй сломался, развалился в разные стороны. Бойцы начали загружать в полуторки ящики с боеприпасами и гранатами, пулемёты. Правда, делали они это не так быстро, как рассчитывал Александр Никаноров, из-за чего он недовольно хмурился.

– Товарищ Потапов, – обратился Никаноров к комиссару истребительного батальона. – Что-то ваши подчинённые не сильно спешат. Как бы диверсанты не ушли. Вы бы поторопили своих бойцов.

– Ничего, товарищ старший лейтенант, – усмехнулся комиссар, – как говорится в русской пословице: тише едешь – дальше будешь.

Потапов любил пословицы, особенно русские. У него даже была специальная тетрадка, куда он их записывал. Он считал, что в пословицах и поговорках собрана вековая народная мудрость.

– Это, конечно, верно. Но вот только случаи разные бывают. Когда ищешь немецких диверсантов, можно и поторопиться.

– Полностью согласен с вами, товарищ лейтенант. Только люди и так стараются. Зачем же их зря подгонять?

Действительно, бойцы истребительного батальона довольно сноровисто загружали в машины ящики с патронами. Но Никанорову казалось, что они могли делать это ещё быстрей. Впрочем, спорить с комиссаром об этом он больше не стал, а направился к головной полуторке, где занял место в кабине.

Через десять минут наконец-то отряд погрузился в автомашины, которые, взревев моторами, направились по дороге, ведущей в деревню Михайловку.

Алексей, держа в руках автомат ППД, сидел в кузове головной полуторки. Он думал о том, что скоро им предстоит прочёсывать лес и, возможно, вступить в бой с группой немецких диверсантов, которые, конечно, окажут сопротивление. В плен они вряд ли сдадутся, даже если их окружить. Да и не хватит сил у истребительного батальона окружить в лесу группу в десять человек. К тому же их вначале ещё найти надо.

Алексея не пугал предстоящий бой. На западной границе в первые дни войны у него не было времени думать о том, страшно ему или нет. Нужно было выполнять приказ. Вот и теперь он об этом не думал. Может быть, ему и было страшно, но совсем немного. Не до такой степени, чтобы парализовало сознание и мышцы.

Он не был уверен, что возле Михайловки именно те, кого они ищут. Ведь где гарантия, что это диверсанты?

«А если они настоящие бойцы НКВД, а никакие не диверсанты? Может быть, они выполняют какое-то задание командования? – беспокойно думал он, подпрыгивая в кузове грузовика. – В штабах сейчас такой беспорядок, что никто ничего не знает, вечно там что-то путают. Вот и здесь напутали. Могли наши заблудиться. Если это не они, то мы только время зря потеряем. Хорошо, если это они».

Время от времени Алексей с тревогой смотрел на небо, пытаясь отыскать там черные точки самолётов. Но пока самолётов, ни чужих, ни своих, видно не было, и это его тревожило. Он подумал, что, наверное, немецкие лётчики сейчас устраивают ад где-то на другом участке советской земли. Тут его мысли перенеслись к недавней бомбёжке штаба 50-й армии, которую ему посчастливилось пережить, и к Ире Гуровой, красивой девушке-снайперу, которую он впервые увидел как раз перед тем авианалётом.

«Интересно, где сейчас она? – подумал он и почему-то заулыбался. – Наверное, в засаде лежит со своей винтовочкой, фашистов высматривает. Хорошо быть снайпером. Пока остальные по окопам прячутся и в блиндажах кашу едят, ты охотишься на фашистов».

А Ирина Гурова, снайпер 851-го стрелкового полка 278-й стрелковой дивизии, ни в какой засаде ещё не была, так как их часть в боевое соприкосновение с гитлеровцами пока не вступила. Стрелковый полк, куда попала Ирина вместе с оставшимися в живых после бомбёжки девушками-снайперами, располагался примерно в пятнадцати километрах северней Орджоникидзе, готовясь спешно к обороне. Даже снайперам, только прибывшим в полк, после распределения по ротам пришлось изучать материальную часть гранаты, а потом бросать их и бутылки с «КС». Хорошо, что отделение, в котором служила Гурова, не привлекли к занятиям по штыковому бою. Вместо этого девушки знакомились с местностью, а потом пристреливали винтовки. Каждая из них хотела побыстрей открыть свой собственный счёт убитым фашистам. Но пока приходилось ждать.