Иван Мялицын - Танки вел Алексеев

Началась жизнь с лишениями и невзгодами, напряжением нервов, с жертвами и кровью. Первые потери, первые герои… Командир батальона капитан В. И. Филиппов в одном из донесений сообщал: «В совместной с конниками кавалерийской дивизии ночной разведке мой батальон потерял два танка. Экипаж в составе командира сержанта Самсонова, механика-водителя Козикова, башенного стрелка Кулешова сражался на подожженном вражеским снарядом танке до тех пор, пока не сгорел. Командир другого танка, уже полыхавшего пламенем, младший сержант Кононов сумел вытащить раненого механика-водителя Суслова и танковый пулемет. Отстреливаясь, Кононов вышел из боя и вынес Суслова»…

Вплоть до 17 ноября в частях и соединениях 56-й отдельной армии дни были предельно напряженными — готовились оборонительные сооружения на дальних и ближних подступах к Ростову. Моросящие дожди, изводившие солдат, прекратились. Ударили первые морозы, повалил мелкий снег.

Утром 17 ноября Алексеев приехал на наблюдательный пункт командира стрелковой дивизии. Не успел он поздороваться, как боец-наблюдатель сообщил о появлении немецких танков. Схватив бинокль, Алексеев приник к амбразуре. Между хуторами Султан-Салы и Несветай к нашей обороне ровным клином двигались немецкие танки Т-IV и Т-III. Угловатые, с черно-белыми крестами на башнях, они неумолимо ползли вперед, оставляя за собой негустой серый шлейф снежной пыли. Их было более двадцати.

Полковник не скрывал волнения, и Алексеев прекрасно понимал командира дивизии: его необстрелянным, недавно сформированным полкам предстояло впервые отразить танковую атаку неприятеля.

На НП напряженная тишина. Страшно медленно тянутся минуты. Уже видны браво шагающие за танками гитлеровцы. Они в зеленых шинелях, пилотках, за спинами ранцы, у всех автоматы. Остановившись, танки с дальней дистанции открыли беглый огонь по нашей обороне. Полковник Середкин молчал. «Молодец, — подумал о нем Алексеев, — есть выдержка».

Через минуту танки снова двинулись вперед. Наконец, повернувшись к начальнику артиллерии дивизии, Середкин резко бросил: «Пора!» Телефонисты и радисты, будто стараясь перекричать друг друга, передавали команды на батареи. Заговорили противотанковые орудия и гаубицы. Через несколько секунд с позиций у Султан-Салы открыли огонь и танки…

Алексеев надел шлемофон и попытался связаться с командиром батальона старшим лейтенантом Гагановым. В наушниках сплошной шум и треск.

— Седьмой, седьмой, слушай меня, я — пятый, я — пятый.

— Я — седьмой, вас слушаю, — отозвался Гаганов.

— Немедленно выдвигайся с позиций, иди на сближение с танками, заходи с фланга, тебе это удобно, быстрее, как понял?

— Я — седьмой, вас понял. Выполняю приказание!

Гаганов вывел танки во фланг немецкого клина и открыл огонь. «Хорошо! Молодцы!» — по рации говорит командир бригады старшему лейтенанту, заметив, что от бортовых попаданий загорелись три немецких танка. Черный густой дым потянулся по горизонту длинной растрепанной косой.

Вражеские танки рассредоточились и перенесли огонь на батальон Гаганова. В артиллерийской канонаде Алексеев отчетливо различил отрывистые залпы противотанковых батарей. Загорелось еще несколько немецких танков, а затем, не выдержав отпора, вражеские машины круто развернулись и уползли прочь.

Потерпев неудачу в первой атаке, противник через три часа удвоил численность танкового тарана и повел наступление сразу с двух направлений. На этот раз, несмотря на потери и интенсивный огонь противотанковых пушек, немецкие танки достигли переднего края обороны дивизии. И тут не имевшие боевого опыта бойцы одного из батальонов 571-го стрелкового полка дрогнули.

С наблюдательного пункта было видно, как побежали пехотинцы. А сзади вражеские танки, мотоциклисты, автоматчики. Тысячи пуль вдогонку. Задыхаясь, бежали и падали солдаты, сраженные пулеметными и автоматными очередями. Полковник Середкин, забыв обо всем на свете, бросился наперерез отступавшему батальону… Больше Алексеев его уже не видел: полковник погиб, но панику устранить не смог.

В это же время упорный бой с немецкими танками, появившимися со стороны хутора Буденновский, вели бойцы 761-го стрелкового полка. Противник и здесь прорвал нашу оборону, но пехота не оставила окопов. Бойцы, отсекая от танков немецких автоматчиков, не пропускали их вперед. Но вражеские танки подавили наши противотанковые батареи, подбили несколько легких танков батальона Каранды, вышли к наблюдательному пункту командира полка и сравняли его с землей. На своем боевом посту погибли командир полка майор Герасенко и начальник штаба майор Мочалов. Но полк продолжал сражаться.

Прорвавшись через первую линию обороны, около сорока немецких танков подошли с севера-востока к Большим Салам. Алексеев видел, как батальон Гаганова вел интенсивный огонь по врагу, но наши танковые пушки «сорокапятки» не пробивали лобовую броню средних немецких танков с дальних дистанций. А выдвигаясь вперед, навстречу врагу, они сами становились слишком уязвимыми.

На вторую линию нашей обороны, занимаемую 606-м стрелковым полком непосредственно перед Большими Салами, прорвались с запада около тридцати немецких танков. Завязался жестокий неравный бой. Несмотря на героизм пехотинцев, Большие Салы пришлось оставить. В суматохе, под прикрытием наступивших сумерек спешно эвакуировались штаб дивизии и оперативная группа штаба 6-й танковой бригады.

Хутор Щепкин, что находится в пяти километрах к востоку от села Большие Салы, стал сборным пунктом уцелевших подразделений 317-й стрелковой дивизии. Темная осенняя ночь. В степи холодный пронизывающий ветер с поземкой. Маленькие хуторские хаты битком забиты красноармейцами тыловых частей, прибывших сюда месяц, а то и полтора назад, когда начала создаваться оборона Ростова, и бойцами отступивших сегодня частей. Костры на окраинных улицах служили своеобразными ориентирами тем, кто искал свою роту, взвод, отделение.

Для капитана Нестерова, как и для многих других его боевых товарищей, сегодняшний день стал боевым крещением. Капитан не участвовал в рукопашной схватке, не водил в бой танки. Ему, выполнявшему ответственные обязанности заместителя начальника штаба танковой бригады, надлежало обеспечивать управление танковыми и мотострелковыми батальонами, руководить боевыми действиями, выполняя приказы и замыслы командира. Правда, передача танковых батальонов в оперативное подчинение стрелковым дивизиям в определенной степени снижала ответственность командования бригады за судьбы и дела батальонов. Командир и штаб с самого начала понимали, что такой порядок должен быть изменен.