Нгуен Динь Тхи - Разгневанная река

Как-то днем, когда Соан с братом копошились в огороде, послышался голос Коя: «Соан, ты дома?» Услыхав ответ, он прошел прямо в сад и, остановившись среди пышных кустов батата и гороха, громко сказал: «Ты смотри! В этом доме неплохо выполняют совет нашего дяди Хо! Да где же ты, Соан?»

Соан поднялась из зарослей сахарного тростника, стряхивая землю с рук.

— Входи, в дом, Кой.

Кой вошел, сел на топчан, снял с плеча брезентовую планшетку и огляделся.

— Да, ребята неплохо помогли вам устроиться. Не хватает только стола и бамбукового стула. Но сразу чувствуется, что в доме нет мужчины, кальяном даже не пахнет.

Соан улыбнулась, налила ему чаю.

— Давай схожу к соседям, принесу кальян.

— Ладно, не нужно. У меня к тебе два дела. Сколько вам выделили земли на двоих?

— Спасибо, почти три сао. Дали участок сразу же за пагодой. Очень близко. Ка! Сбегай к соседке, принеси кальян!

— Участок этот я знаю, жирная земля. Прежде староста Тон берег его, как могилу предков!

Кой разговаривал с Соан и не переставал удивляться. Прошло всего каких-нибудь несколько месяцев, а как изменилась девчонка! И ведь ест всего два раза в день — утром рис, вечером батат, — а уже порозовела, похорошела и приоделась даже. Но главное, изменилось выражение лица, никаких следов прежней угрюмости и озлобленности. Счастливец этот Мам. Кой улыбнулся.

Прибежал Ка с кальяном. Кой заправил его, сделал глубокую затяжку и продолжал:

— Ладно, перейдем прямо к делу, чтобы не терять зря время. Хочу поговорить с тобой насчет Ка, предложить ему поработать у меня. Как ты на это смотришь? Будет у меня связным здесь, в уезде, и от дома недалеко. Хочу, чтобы он вышел в люди, потом ему надо подучиться. А ты, Ка, что на это скажешь?

Ка расплылся в улыбке:

— Я-то хочу, да вот…

Ка покосился на сестру. Соан стояла, опустив голову, руки ее машинально теребили лучину.

— Да что может быть для него лучше. Только мы с ним так долго жили врозь…

— Ну ладно, вы еще подумайте, посоветуйтесь. Если и через неделю-две дадите ответ — не страшно. А что касается второго вопроса, то тут надо решать сразу! — Кой улыбнулся. — Я был в провинции, встретил там Мама. Ему дали недельный отпуск. Сейчас он в Комитете, договаривается насчет набора в армию добровольцев, а завтра будет здесь.

Соан вспыхнула, залилась румянцем. А Кой продолжал как ни в чем не бывало:

— Уж на этот раз, думаю, сумеете выяснить с ним все вопросы. Он ведь, оказывается, все время после восстания находился на Тиениене и Бате, сражался там с бандитами и чанкайшистами да еще с вооруженными бандами из «Вьетнамской революционной партии»! Вот почему о нем давно ничего не было слышно. Побывал он и на острове Кото, участвовал в перестрелке с военными судами чанкайшистов. Не однажды был на волосок от гибели.

Кой надел на плечо планшетку.

— По-моему, в этот приезд надо все «организовать», нечего тянуть! Если что понадобится, Тхом придет поможет, только скажи. Ну, что ты сама-то думаешь?

Соан сидела красная, низко опустив голову, и молчала. Кой рассмеялся и встал.

— Ты слушай меня. Мам военный, а в армии время вдвое короче, не то что у нас с тобой. К тому же, сама знаешь, бойцы сейчас все больше на Юг едут, так что кончайте с этим вопросом, тогда и у него, куда бы он ни поехал, спокойнее на душе будет.

Кой позвал Ка, и они вышли на улицу. Соан видела, что по дороге Кой о чем-то вполголоса говорил с мальчишкой, и, когда тот вернулся домой, на губах его играла лукавая улыбка.

— О чем это он с тобой говорил? Ведь теперь он начальник уезда, подумать только, Кой — начальник уезда Демократической Республики Вьетнам!

Мам пришел под вечер. Он пришел пешком, поднялся на дамбу, и, когда впервые после долгой разлуки перед ним заблестела родная река, он даже остановился от волнения. Долго стоял он на берегу, глядя на мирные зеленые поля, на глаза невольно навернулись слезы. Да, родина всегда краше любого места на земле! Недаром говорят: куда бы ни текла река, она всегда связана со своими истоками. Так и люди: куда бы ни забросила их судьба, в каких бы прекрасных странах они ни побывали, душа их все равно стремится к родным местам…

Мам шел по узенькой тропинке вдоль берега и вспоминал ту ночь, когда он приезжал последний раз навестить Соан, ночь смерти… От одного воспоминания ему стало не по себе, до сих пор ему трудно было поверить в реальность того, что предстало в ту ночь его глазам! И вот оживает его родной край. Даже пойма, заросшая было сорняком, теперь вся засажена бататом, кукурузой, горохом. Казалось, вдоль берега расстелили узкую красноватую дорожку, на которой вышили зеленые квадратики разных оттенков.

Ка сидел на земляном приступке и щепал бамбук для корзины. Услышав шаги, он обернулся:

— Мам!

Ка отложил в сторону нож, спрыгнул с приступка и бросился навстречу.

Соан варила рис на кухне. Когда до нее донесся возглас брата, она вскочила было с места, но, увидев Мама в военной форме, в пилотке со звездой, она застыла на месте и едва нашла в себе силы пролепетать: «Ты вернулся?»

Мам вошел в дом, снял с себя полевую сумку, планшетку и кобуру, положил все на топчан и весело сказал:

— Какой же ты большой стал, Ка! А ты, Соан, варишь рис?

— Да… — так же еле слышно ответила Соан.

— Пойдем искупаемся, а потом будем обедать! — потащил друга Ка.

Мам вынул что-то из сумки, и они отправились на реку. Соан долго слушала, как постепенно удалялись их голоса. Она вздохнула и улыбнулась про себя.

За обедом Ка без умолку рассказывал Маму о событиях в селе. После купания Мам переоделся в свою деревенскую одежду, и теперь у него был более привычный вид. Соан ела молча, слушая болтовню брата, а когда случайно встречалась взглядом с Мамом, то вспыхивала и опускала глаза.

Пообедали, Соан вынесла поднос во двор и стала мыть посуду, а Мам с Ка остались в комнате поболтать. Наконец Ка встал и заявил:

— Ну, я пойду в село. Тетя Дон сказала, что если и сегодня вечером не приду к ней в гости, то лучше мне тогда на глаза ей не попадаться!

Ах, чертенок! Так вот о чем они шептались вчера с Коем! И тот хорош, хитрая бестия!

Мам присел рядом с Соан и стал помогать ей мыть посуду.

— Не нужно, я сама.

Соан опустила глаза и снова залилась румянцем. Еще ни разу в жизни им не приходилось быть так близко друг к другу. Она смутилась еще больше.

Мам продолжал молча помогать ей убирать посуду, потом отнес поднос в дом. Соан стояла у изгороди, не смея взглянуть ему вслед…

— Давай пойдем на берег, посидим, поговорим… — услышала она за спиной голос Мама.

— Ты иди вперед, — почти прошептала она.

И, увидев спину Мама, послушно зашагавшего к реке, почувствовала вдруг острую жалость.