Хельга Графф - Сценарий для Незалежной

Иза, понимающе кивнула, и спросила вновь:

— А почему «попрощаться»? Вы не хотите больше воевать?

— Сейчас расскажу, почему уезжаю, — и он торопливо начал объяснять причину своего отъезда: — На похоронах ко мне подошел один из моих сослуживцев, сказал, что надо поговорить, и мы отправились с ним в подпольный бар «Национал-социалист», где он угостил меня выпивкой. Во время пьянки заявил, что «сбежав с базы в сложное время, я поступил, как предатель и дезертир». На мои возражения правосек ответил, что нужно было слушаться не какого-то Игоря, а командира подразделения. Однако потом сменил гнев на милость и сказал: «Ладно, забудем об этом! Давай пить!». Вечер проходил мирно, и я уже решил было, что все хорошо и конфликт исчерпан. Увы, ночью этот парень, взяв на подмогу еще двоих правосеков, ввалился ко мне в номер отеля. Они сообщили, что я обязан заплатить штраф за предательство в размере 2.000 гривен (80 долларов) или же они меня убьют! Таких денег не было, и они забрали у меня всё, кроме нательного белья. Напоследок сказали, что если я хочу остаться жить, то должен немедленно убираться с Украины.

На следующее утро я уже был в американском посольстве, и дипломаты купили мне авиабилеты до США, улетаю через три дня. Сюда приехал с Людой попрощаться. Но визу ей сделаю обязательно, хочу, чтобы приехала ко мне!

Наемник умолк, а в микроавтобусе на несколько минут воцарилась тишина…

— Скажите, Джим, — первым нарушил молчание Антон, — наемники из каких стран воевали вместе с вами?

— Я интересовался этим. Сколько американцев, точно не знаю, но только в нашей бригаде погибло 6 человек, а вообще, я слышал около 50, а сколько живых, мне неизвестно! Сюда входят еще и наши американские инструкторы, которые работают в лагерях боевиков и в украинской армии. Есть еще наемники из Польши, Грузии. Есть арабы из Исламского Государства; боевики из Ичкерии и черные. А с гражданином Швеции — инструктором батальона «Азов» Микаэлом Скилт я встречался лично. Он отпетый националист, здесь убивает даже не ради идеи, а ради забавы. Приехал сюда, как сказал мне, поохотиться. Слышал еще про «Франко» — тоже американца. Знаю, что есть здесь и русские националисты, в общем, все желающие безнаказанно грабить и убивать!

— Откуда у вас такая подробная информация? Вы работаете на ЦРУ?

— Да кто меня туда пустит? — возмутился Джим. — Нет, просто слышал разговоры других боевиков. А вообще, я думаю, конфликт между мною и правосеками произошел от того, что я не белый, во мне течет турецко-арабская кровь. Националисты ненавидят всех цветных. Около полугода назад я пытался устроиться в первую штурмовую роту «Правого сектора», но, к счастью, опоздал на самолет. Потом я сообщил им, что хоть я и американец, но не белый. Они ответили мне так: «Радуйся, черножопый, что до нас не доехал, мы бы тебя в землю закопали!».

Когда я приехал на базу «Правого сектора», там были и бойцы первой штурмовой роты. Именно они меня и ограбили! Среди правосеков очень много уголовников. Не побоюсь резких слов: эти люди — отбросы нашей планеты! Ну вот и всё… до свидания… нет, прощайте! — завершив свое повествование, наемник Джим пожал журналистам руки и исчез, словно его и не бывало.

Внезапно раздался звонок телефона и Иза, покопавшись в своем рюкзачке, поспешно вытащила мобильный.

— Да! Федя? — она внимательно слушала, что говорит ей незнакомый остальным Федя, и по мере продолжения разговора на лице Изольды появилась счастливая улыбка. — Правда? Да ты что?! — она прикрыла ладонью трубку и, обернувшись к своим друзьям, воскликнула: — Ребята, Сашу выпустили из СБУ! Он уже в Приморске!

Эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы! Вместе с Изой радовались все, лишь Антон тяжело вздохнул и вышел из машины. «Это любовь!», — улыбнулась про себя Лиз.

Борат без задних ног заснул на заседании, и Дездемоной лицезрел себя во сне. С Отелло выясняя отношения, блуждал в чащобах жутких сновидения…

«Дездемона: „Какой он, к черту, мавр… он же… белый! Да и лицо знакомо мне его… Но почему? Мне это непонятно… ведь мы с ним из одной деревни, той что в далекой Африке стоит. Не может быть… да это Вова Путин! Он мой супруг? Вот это да… капец! Когда же я успела выйти замуж?! Под кайфом, видимо, и мне теперь — звездец!“.

Отелло: „О господи! Да что же с ней такое?! Какая стала черная она! На свадьбе выпил я совсем немного… а может… подменили там ее?! Теперь видать с мауглицей придется плестись по жизни… боже… ну и жуть!“.

— Чего… так испугалась, Дездемона? Иль не узнала ты супруга своего? А поведение твое мне непонятно, особенно на заседании ООН! Иль, может, ты не знала, Дездемона, что буду за тобой я выступать?! А где… платок твой… тем, что вытирала губы, когда жвачку вынув изо рта, меня — супруга и Россию поливала, приписывая славу всю себе?! Молчишь? Какое лицемерие! Видать, не стыдно, милая, тебе?!

— О мой супруг, Отелло, то есть Путин…

— Не Путин я — Отелло — твой супруг! Ну, а сейчас колись, дражайшая подруга! В противном случае, не избежишь моих ты рук!

— Супруг мой, Вова… Петя… Сеня… Федя, верней, Отелло мавр, скажу я всё тебе…

— Ах вот как? Есть еще и Петя-Федя? С кем путалась ты, дрянь, с кем изменила мне?!

— Не изменяла я! Хотела лишь дела поправить, в бюджет залить немножечко деньжат! А тут Парашин Петька из какой-то Украины приперся и решил меня дожать! Сказал, что если буду бочку я катить и на тебя, и на Россию, коробочку конфет он может подарить! Сначала я вообще не соглашалась, сказала, что меня никак нельзя купить! Ну, а потом…

— Так за конфеты, значит, продалась ты Петьке? А он известный в мире аферист! Как ты могла, родная Дездемона, в конкретном деле так продешевить?

— К коробочке конфет пообещал миллиард он… сказал кредит возьмет у МВФ…

— Зачем тебе миллиард? Ответь скорее, хочу послушать про ужасный блеф!

— Подружке Блинтон я помочь хотела, ведь президентшей грезит она стать!

— Боюсь, развалине миллиард твой не поможет… ведь к ней уже архангелы с небес летят. Но, как могла ты — глупая гусыня, позорить нас на заседании ООН? Мы жить с тобой хотели в дружбе, мире, а ты — продажная сударыня моя, разрушила всю жизнь до основания, нет не прощу тебя, мерзавка, я! Писала ли ты на ночь, Дездемона, доклад для заседания ООН? Тот, что меня и Русь мою порочит, заслуги наши уменьшает он! Писала ты иль нет, я жду ответа?!

— Писала, сударь мой, иначе не могу! Миллиард ведь отработать я должна скорее…

— Писала значит… Будет наказание, терпеть такое больше нету сил! Подай-ка сюда шею, Дездемона, я придушу тебя, продажная девица, или заставлю все ж Россию полюбить!