Яков Потехин - Солдатская верность

Бледный, подавленный сидел летчик в кабине. Такая посадка может стоить того, что ему придется продолжать летать с инструктором, а это отдалит срок перехода на боевой самолет.

— Как самочувствие? — спросил подбежавший Борисов.

— Ничего, — с трудом выдавил майор. — Но почему самолет сошел с дорожки?

— Бывает, — придавая беспечность своему голосу, сказал подполковник. — Полетишь еще.

— Не понимаю, почему так получилось? — не унимался Белоусов. — Может быть, с костылем что-нибудь?

Борисов подошел к хвосту машины. Да, действительно, костыльное колесо не стопорилось… У Леонида Георгиевича словно гора свалилась с плеч: истребитель уклонился на пробеге не по его вине!

Последующие полеты проходили, как говорится, без сучка и без задоринки. Даже Борисов, придирчивый инструктор, ни на что не делающий скидок, часто хвалил Белоусова. И было за что.

За одну неделю Белоусов совершил до сорока вылетов. Такая нагрузка сказывается и на здоровом человеке. Но Леонид Георгиевич не жаловался. Наоборот, он радовался: с каждым полетом он возвращал свой прежний «почерк» в небе. Стоило это больших трудов. В свободное от полетов время он часами просиживал в кабине самолета, доводя до автоматизма координацию движений по управлению рулями высоты и поворота.

И вот на старте боевой Ла-5 — лучший истребитель того времени. Задание очень простое: сделать два полета по кругу. Но Белоусова охватило волнение, какого он никогда не испытывал и перед сложными боевыми вылетами. Товарищи помогли ему сесть в кабину. Леонид Георгиевич еще раз посмотрел на собравшихся у самолета и отпустил тормоза. Истребитель, вначале тихо, а потом все быстрее побежал по взлетной полосе. Вот он уже в воздухе, набирает высоту…

Рев пропеллера казался Леониду Георгиевичу песней. Радость его была беспредельной. Радовались полету Белоусова и люди, оставшиеся на земле у взлетной полосы. Они, знатоки пилотажа, следили за полетом и не находили никаких изъянов. Они восхищались железной волей этого человека. Даже в те годы, щедрые на примеры невиданного героизма советских людей, то, что сделал летчик Белоусов, казалось чуть ли не сверхъестественным.

Оба полета по кругу прошли хорошо. Требовательный и придирчивый Борисов признал их отличными.

Успешно закончены программа по технике пилотирования и воздушные стрельбы. Леонид Георгиевич стал подлинным мастером пилотажа и воздушной стрельбы. А после завершающего этапа «ввода в строй» — учебных воздушных боев — Борисов сказал:

— Поздравляю, Леонид Георгиевич! Ты снова готов для боя. Уверен, справишься с любым противником. Хотелось бы повоевать в паре с тобой.

Такую похвалу опытного и требовательного летчика заслуживали немногие.

Рано утром над прифронтовым аэродромом появился истребитель Ла-5. Получив разрешение на посадку, самолет сделал круг над аэродромом и точно на три точки приземлился у посадочного знака. Командир полка и летчики, встречавшие незнакомую машину, отметили классную посадку. Ла-5 остановился после пробега, но пилот все не выходил из кабины. Собравшиеся побежали к самолету посмотреть, не случилась ли какая беда.

— Майор Белоусов! — воскликнул кто-то из подбежавших.

— Так точно, он самый, — широко улыбаясь, ответил летчик. — Только помогите мне, друзья, выбраться из кабины.

Многие руки протянулись к прилетевшему, подхватили его и осторожно опустили на землю. Прихрамывая, опираясь на палку, Белоусов пошел навстречу командиру полка Голубеву.

— Товарищ гвардии подполковник! Летчик-истребитель майор Белоусов прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы. Готов к выполнению боевых заданий!

— Майор Белоусов! Поздравляю вас с зачислением снова в списки полка, — официально и торжественно ответил командир. Потом шагнул навстречу, обнял старого друга-сослуживца и сказал уже просто, по-дружески:

— Рад, сердечно рад возвращению, Леонид Георгиевич! Завидую твоему упорству. Молодец, добился-таки своего.

Прежде чем вылететь на боевое задание, Леониду Георгиевичу пришлось сдать еще один экзамен. Командир дивизии генерал Кореньков уже был информирован, что Белоусов, не имея ног, летает не хуже других опытных летчиков.

— Ну что ж, — сказал генерал, — летаете вы хорошо. Посмотрим, как умеете драться, — и приказал начальнику штаба полка подполковнику Панфилову провести с Белоусовым учебный воздушный бой.

Хоть и крепко задели майора слова генерала, но он понял, что надо на деле подтвердить свое право называться истребителем, право на равных войти в семью боевых летчиков.

Подполковник Панфилов был опытным летчиком и славился отменным здоровьем. Много поволновался Белоусов, прежде чем вылететь на учебный воздушный бой: ведь это была последняя и, пожалуй, самая ответственная проверка перед выпуском на боевое задание.

Самолеты в воздухе. Они направились в разные стороны, а потом сошлись над аэродромом. Начался «бой». Он изобиловал перегрузками. Тактика подполковника состояла в проведении ряда фигур высшего пилотажа. Леонид Георгиевич мог в этом посостязаться с ним, но решил действовать иначе. В режиме набора высоты майор рванулся за «противником», пристроился к его хвосту и до самого конца не выпускал из-под «огня» своих пушек и пулеметов.

— Разве это бой? — говорил начальник штаба после приземления. — Надо, чтобы красиво было. А то вцепился в хвост мертвой хваткой…

— По-моему, дело не в красоте, а в достижении победы над противником, — ответил Белоусов.

— Правильно говорит майор, — вмешался в разговор Голубев. — Сейчас у нас война, а не парадные вылеты, где надо блеснуть красотой…

Для Белоусова началась боевая страда. Он снова бил врага, летал на разведку, прикрывал действия кораблей, сопровождал бомбардировщиков и штурмовиков.

Еще в бытность Белоусова командиром эскадрильи в полку служил Сильвестр Бычков. Был он тогда шофером, но стремился к одному — поступить в летную школу. Мечта его осуществилась. Сейчас Бычков славился как воздушный разведчик — ему поручались самые ответственные задания.

Бычкову предстоял полет в глубокий тыл противника на разведку. Он попросил, чтобы для его прикрытия назначили майора Белоусова. Это тронуло Леонида Георгиевича: в такие полеты выделяют лучших летчиков, которые при любых обстоятельствах не подведут.

Часто меняя курс, чтобы ввести в заблуждение вражеские посты наблюдения, два истребителя приближались к намеченной цели — крупному аэродрому гитлеровцев. Когда вокруг краснозвездных машин появлялись белые шапки разрывов, летчики применяли противозенитный маневр и уходили из зоны огня. При подходе к вражескому аэродрому зенитки противника заработали вовсю. Вокруг советских самолетов — почти сплошные разрывы. Настал самый ответственный момент — фотографирование. Бычков, выйдя на последнюю прямую, как по линейке прошел через центр вражеской авиационной базы. Майор Белоусов шел за ним, внимательно следя за воздухом и землей. Когда самолеты, сделав свое дело, уже миновали аэродром, майор заметил на земле струйки пыли, оставляемые взлетевшими истребителями противника. Но враг спохватился слишком поздно…