Евгений Коковин - Осколок

На одной из книг надпись: «Дорогому Николаю Ивановичу Солодовникову с благодарностью за шефство над нашей четверкой в Холмогорах перед отправкой на полюс. Э. Кренкель». На другой: «Коле Солодовникову — старому полярному моему другу, с крепким рукопожатием и искренним сердечным приветом дарю эту книгу. Р. Кармен». На третьей: «На добрую и долгую память Н. Солодовникову дарю эту книгу, возвращаясь с полюса, осуществив мечту пилота. М. Водопьянов».

На фронте Н. Солодовников был в строю, последнее время он командовал батальоном.

Я бережно храню письма моего друга и особенно то письмо, в котором он писал: «Хожу гордый — получил орден Красного Знамени». Это было последнее его письмо. Николай Иванович Солодовников погиб за три дня до взятия Берлина.

Молодого архангельского поэта Стефана Недзвецкого война застала в рядах Советской Армии. Он проходил срочную службу в одной из артиллерийских частей. До военной службы Недзвецкий учился в педагогическом институте и работал в газете водников.

Стефан Недзвецкий был душой литературной молодежи Архангельска. Он писал яркие и энергичные стихи, очень короткие новеллы и зарисовки. Три-четыре странички на машинке он считал пределом для своих рассказов. И до сих пор помнятся оригинальные по сюжету, направленные против человеконенавистничества новеллы Недзвецкого «Рука», «Подушечка», «Колодец».

За несколько месяцев до войны в альманахе «Север» были опубликованы стихи «Стальной дивизион», подписанные красноармейцем Ст. Недзвецким. В стихах есть очень простые, безыскусственные строки:

В борьбе против гитлеровских захватчиков пожертвовал своей жизнью во имя Родины Стефан Недзвецкий.

По рассказам товарищей, архангельский журналист Василий Шубин в последний день своей жизни на фронте огнем станкового пулемета прикрывал отход нашего подразделения.

С Шубиным мне пришлось работать в редакциях «Северного комсомольца» и военной окружной газеты. В то время, когда большинство из нас, журналистов, по военным билетам числились рядовыми и младшими командирами, Василий Шубин был командиром роты.

Однажды на стрельбище военно-учебного лагеря я видел, как, обучая бойцов, Шубин вел огонь по мишеням-перебежчикам. Стрелял он хладнокровно и метко, восхищая не только бойцов, но и опытных старших командиров.

Односельчанин знаменитого ледового капитана В. И. Воронина поморский сын Гриша Пашин тоже работал в редакции газеты «Северный комсомолец». Он окончил комсомольское отделение Коммунистического института журналистики, а затем в Архангельске — педагогический институт. Пашин отлично знал и любил литературу и был автором многих остроумных и злободневных фельетонов, которых всегда с нетерпением ожидала наша молодежь.

На фронт Григорий Пашин уехал командиром взвода. Его жизнь оборвалась в бою где-то под Синявиным.

Долгое время бессменным секретарем работал в редакции «Северного комсомольца» Вячеслав Волгин. Острослов и весельчак, Вячеслав между вычиткой статей и макетированием очередного номера успевал писать боевые фельетоны и веселые эпиграммы, которые печатались в газетах и в журнале «Звезда Севера». Волгин никогда не унывал, шуткой и добрым словом подбадривал товарищей и был страстно влюблен в свою газету.

О героической гибели сотрудника «Правды Севера» Александра Опарина в письме сообщил старшина роты, в которой Опарин служил. Невозможно забыть этого всегда оптимистически настроенного человека. Среди других работников газеты Саша Опарин выделялся своим ростом, весом и спокойствием. Его страстью была информация, репортаж. При всей своей кажущейся медлительности он никогда не опаздывал в очередной номер с самыми последними известиями о том, что произошло за день в Архангельске и в области.

Мы хорошо помним и других наших журналистов — несколько флегматичного в быту и беспокойного в газете Ивана Хабарова, академически деловитого, аккуратного Николая Котова, задумчивого Михаила Фролова, подвижного Михаила Короткова, многих наших товарищей по работе в архангельских газетах.

Теперь их нет среди нас. Но память о них безмерно дорога нам.

Архангельские журналисты в пути на фронт. 1941 год. Фото К. Коробицына .

Правда Севера. 1961. 5 мая .

Однажды меня вызвал редактор и сказал:

— Послезавтра — воскресенье. Надо бы в номер что-нибудь такое, для души, чтобы воины с газетой отдохнули. Рассказик бы… позанимательнее…

— Рассказ хорошо бы, — согласился я. — Только времени осталось мало, а сюжета подходящего нету. Подумать надо.

— Сюжета? — редактор задумался, потом просиял, порылся в груде рукописей, гранок и писем и подал мне листок бумаги:

— Вот письмо одного политработника. Любопытная история, прямо невероятная, первоклассный сюжет. Познакомьтесь и пишите.

Я ушел к себе и прочитал письмо. Действительно, в письме описывался такой случай, что в него трудно верилось. Но автор письма, хорошо знакомый нам политработник, человек серьезный и постоянный, добросовестный наш корреспондент, придумать сам ничего не мог. Кроме того, в письме указывались имя и фамилия разведчика, с которым все это произошло, и номер его автомата.

…Рядовой Алексей Кузенков в бою на Ухтинском участке фронта в Карелии был тяжело ранен. Санитары подобрали его без сознания и доставили в полевой госпиталь. Но ранение было настолько серьезным, что после операции Кузенкова пришлось эвакуировать в тыл.

Четыре месяца лечили паренька, и вот он настолько выздоровел, что снова был готов вернуться в строй. И вернулся. На тот же участок фронта, в свою часть, в свое подразделение.

Встреча с товарищами, с командирами была радостной, с бесконечными рассказами и воспоминаниями. Одно только угнетало Алексея Кузенкова, хотя об этом ему никто не напоминал. Дело в том, что, когда санитары подобрали Алексея на поле боя, у него не оказалось автомата…

Шло время. На Карельском фронте было затишье. Боевые действия главным образом заключались в поисках разведчиков.

Много раз ходил в поиск и Алексей Кузенков. Иногда удавалось захватить «языка», иногда разведчики приносили кое-какие сведения о противнике. Бывало, что поиск заканчивался без результата или разведчики возвращались, не досчитавшись товарищей.

Уже перед самым перемирием с Финляндией командир подразделения разведки, где служил Кузенков, получил задание захватить «языка». В команду разведчиков на выполнение боевого задания был назначен и Алексей.