Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля
- Название:Одержимые войной. Доля
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ліра-Плюс
- Год:2012
- ISBN:978-617-7060-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля краткое содержание
В романе несколько исторических планов, затрагиваются истории семейных родов главных героев, чьи исторические судьбы переплетаются в тесном единоборстве, продолжающемся много веков, поднимаются серьёзные политические, историософские и культурологические проблемы. Одной из главных идей, которую сам автор считает в своём литературном детище основной, является идея о необходимости устранения укоренённого веками межконфессионального противостояния между христианами, язычниками, мусульманами и иудеями – противоречия, не отражающего мировоззренческую суть религиозных идей, но являющегося основой войн и человеческих трагедий.
Одержимые войной. Доля - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Охота тебе такого урода на себе тащить!
На проводы не позвал. Да проводов, собственно и не было. Соседка Валька напекла пирожков, выставила бутылку водки да пригласила сына, недавно отслужившего в ВДВ и готового поделиться воспоминаниями. Маша завалилась с дурацким букетиком гвоздик, при виде которых он скривил ехидную рожу и зло бросил:
– На мою могилку что ли?
– Дурак! – вскрикнула она, ударила его цветами по лицу и с плачем выбежала из квартиры.
– Зачем ты так? – упрекнула мягкосердечная женщина и добавила:
– Беги, догоняй скорей.
– Не буду! Кончено, – сухо отрезал Роман и получил в ответ:
– Ну ты и взаправду дурак! Такую девчонку кидаешь.
– Ну и что? У меня таких потом будет ещё. А ей-то почто со мной жизнь через колено ломать? Сама ж видишь, какой урод вырос!
– Да откуда ж ты взял эти глупости! Любит она тебя.
– Валька! Что ты заладила? Любит, не любит… Какая такая любовь? Выдумали себе люди сказочку, и верят в неё, пока дети! Есть резоны друг с дружкой сходиться или нету резонов! Всего-то! А ты мне про любовь тут… Со мной у неё ничего не выйдет. Меня точно в Афган заберут. Каким приду, чёрт знает. Я и сейчас-то не сахар, а что будет через два года? Не надо ей меня дожидаться. Нету резонов. Всё!
Четыре месяца Маша тщетно искала его почтовый адрес. Утомила военкомат своими хождениями. Делать им больше нечего, как разыскивать адрес какого-то бедолаги-новобранца, бросившего невесту. Нашли. Правда сообщить, где же находится эта самая «полевая почта номер…», ей наотрез отказались. Потом ещё два месяца собиралась с духом, чтобы написать письмо. Даже садилась за стол – и ни строчки. Только дрожь в руках. Собралась. Сама не помнила, как написала. Письмо было как вскрик – выплеснулось на одном дыхании. Наспех запечатала и побыстрей бросила в почтовый ящик – только бы не передумать и не порвать, не отправив! Пронзительное письмо с клятвами в любви, заклинаниями не бросать её, не падать духом, претерпеть, выкликающее в пустоту какие-то страстные слова… И всё напрасно!.. Был канун ноябрьских. Спустя пару дней получила короткое – нет, даже не письмо, – неряшливую записочку на жёлтой пахучей бумаге. А в ней отповедь, резкая по тону и жестокая. Каждое слово припечатывало, и от него веяло чем-то пострашнее смерти.
По счастливой случайности вернувшиеся раньше времени домой с работы родители успели вызвать дочери «скорую». Машка лежала на спине, глядя бессмысленными глазами в потолок, наглотавшаяся без разбору таблеток из родительской аптечки и прислушивалась к тому, как где-то в глубине организма ниточка за ниточкой обрывается живое. Тело было готово воспарить, в нём не было ни боли, ни веса. На душе становилось даже как-то по-особенному легко. Ничего было не жаль. Почему-то хотелось петь и смеяться, но ни на то, ни на другое не хватало сил, потому что невидимые химические процессы уже вовсю путали дыхание, раскачивали в разные стороны пульс, протягивали по телу тонкие жгутики коротких судорог, а сознание то и дело помутнялось, воспринимая волнами поступающее отравление.
Потом две недели в больнице, где было по-настоящему больно и противно. Капельницы, уколы, промывания желудка. Богомерзкий психиатр в очках в тонкой никелированной оправе, с иезуитской хитростью ведущий неприятный допрос. Чего они все от неё хотят? Не дали помереть спокойно, теперь ещё и в психи записывают, что ли? Пришёл отец. Долго сидел у кровати, держал её молча за руку, не произнося ни слова. Всё смотрел и смотрел ей в глаза и медленно гладил по голове дрожащей рукой. И от этого страшно захотелось плакать. Невесть откуда возникшее чувство вины поглотило её с головой, и она разрыдалась. А он ничего не говорил дочери, только всё смотрел и смотрел. И столько было в его взгляде любви, тепла, что было одновременно и сладко от раздиравшего душу надвое чувства благодарности, и больно от угрызений совести и стыда, – что же она такое наворотила! – и грустно от осознания невозможности высказать всё наполняющее душу обоих, и отчего-то смешно – таким трогательно нежным дочь никогда не видела папу. Прощаясь с нею, он сказал одну фразу:
– В следующий раз, Машута, знай, что все мужики, как и все бабы, одинаковы. Не стоит устраивать трагедий. Просто если из одинаковых выбирают одновременно оба, тогда всё нормально. А если один выбирает, а другой нет, значит, оба ошибаются.
Зачем-то припёрлись бывшие одноклассницы. О чём трепались, уже не вспомнить. Потом много чего было. Не было только Ромы. На месте его лица перед внутренним взором зиял чёрный овал. Он медленно затягивался. Боль притуплялась. Заботливая память вытерла лишнее, оставив только нечто вроде справочной информации – было то-то и то-то, и никаких эмоций. Потом была напряжённая полоса дипломной работы, сдачи государственных экзаменов и выпуск. Пережив вторую в своей жизни серьёзную драму, едва не окончившуюся трагедией, Маша растеряла остатки честолюбия и к выпускному курсу подошла без надежд на диплом с отличием. В аттестационные ведомости даже «тройка» затесалась. И разумеется, по английскому. Когда представилась возможность пересдать иностранный язык, чтобы хоть без «троек» получить диплом, Маша вспомнила о школьном учителе, решив обратиться к нему за помощью. Исаак Аронович охотно согласился позаниматься с девушкой, категорически отказавшись от платы за уроки. Он молвил, что помнит её и хранит сделанный школьницей подарок как самую дорогую реликвию, так что ни о каких деньгах речи быть не может. Мол, как знать, может когда-нибудь и ему доведётся с чем-нибудь к ней обратиться за помощью, ведь все же люди…
Два месяца занятий проходили трижды в неделю дома у Зильберта. За прошедшие почти годы он нимало не изменился. Те же стать, острый взгляд из-под густых чёрных бровей, хищный орлиный нос, крылья которого трепетно раздуваются не только при каждом вздохе, но и в разговоре, точно произносит он слова не только языком и губами, но и носом тоже. И бархатистый грудной голос Исаака Ароновича не изменился. Только теперь научилась распознавать повзрослевшая девушка, что таит этот голос. Надо же! Раньше ни за что не призналась бы себе, что этот обволакивающий тембр способен завораживать. Получив первый сексуальный опыт с Романом и не имея после разрыва с ним контактов с мужчинами, некоторое время после больницы бывшими ей просто отвратительными, на первом же занятии Маша с испугом отметила, что испытывает влечение к обладателю этого мягкого, и, вместе с тем, властного голоса, особенно когда он нараспев произносит английские слова. Сжав зубы, она «грызла гранит науки», изо всех сил отгоняя от себя наваждение. До переэкзаменовки оставалось недели две, впереди было как минимум пять занятий, когда противиться овладевающим ею искушениям стало невмоготу, и она решила прервать уроки, хотя они приносили заметную пользу. Маша действительно преодолела невидимый психологический барьер, мешавший ей чувствовать себя уверенной в чуждой языковой среде. Занятия проходили непринужденно, ученица осваивала всё новые и новые пласты письменной и устной речи, стала ориентироваться в сложной системе согласования времён, что все эти годы была для неё камнем преткновения в английской грамматике. Бросить занятия со столь искусным и бесплатным репетитором непосредственно перед ответственным моментом пересдачи было, наверное, неразумно. Но Маша решила больше не искушать себя и пропустила назначенное время.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: