Сергей Нуртазин - Черная смерть. Морпех против Батыя [litres]

– Надеюсь.

Один из воинов, пригнувшись, подбежал к командирам, полушепотом сообщил:

– Там, у камнемета, три повозки, в них кувшинов множество. Жижа в них вонючая.

Кирилл тронул Аркадия за локоть:

– Пойдем посмотрим, что там за кувшины.

Когда путешественники во времени оказались у одной из повозок, Аркадий приподнял кошму. Кирилл посветил фонариком. Тонкий луч выхватил аккуратно уложенные на сено глиняные и железные сферические сосуды, из горлышек которых торчали пеньковые и хлопковые промасленные шнуры.

– Аркаша, да это же гранаты!

– Точно, про такие «громовые бомбы» я читал в исторической литературе. Монголы взяли их на вооружение у китайцев и использовали при взятии городов как зажигательные снаряды, а также в некоторых случаях в борьбе с живой силой противника. Я так полагаю, что вот эти маленькие глиняные кувшинчики, скорее всего, и являются пехотными гранатами. Зажег фитилек, бросил – и бух!

– Надо раздать их нашим бойцам, каждому по одному сосуду, и провести краткий инструктаж по использованию и применению. А остальное надо цепочкой разложить от повозок к осадным орудиям и обозу. Приготовь взрывчатку, гранату и зови сюда бойцов. Устроим ребятам фейерверк.

Когда все было готово, Соколиков похлопал Белозерова по плечу и протянул ему револьвер с глушителем.

– Держи, возвращаю твою игрушку. Ну, до встречи, физик, действуй дальше сам. Мне пора освобождать пленных. Раньше не высовывайся, жди сигнала, как увидишь красную ракету, поджигай шнур.

– Понял.

– Если понял, значит, мы с Терентием пошли. И смотри здесь, аккуратнее. Мне за тебя отчет держать перед отцом и сестрой.

– Не переживай, старшина. Все будет тип-топ. Как в лучших домах Лондона и Парижа.

Все шло по ранее разработанному плану. Группы Кирилла и Терентия действовали быстро и четко, не прошло и получаса, а пастухи, табунщики и татарские воины, охранявшие скотину и часть лошадей, лежали мертвыми. Теперь оставалось ждать условного сигнала, пока же угонять скот и лошадей было преждевременно, шум мог разбудить неприятельский лагерь. Группа Терентия затаилась в ожидании, бойцы Соколикова тенями заскользили между домами деревеньки. Кирилл выглянул из-за угла. У дверей покосившейся избенки с узкими оконцами-щелями, притулившись к бревенчатой стене, дремал татарин. Кирилл, ступая как можно тише, приблизился, зажал ладонью рот воина, полоснул лезвием ножа по горлу. Струя горячей крови ударила в стену. Тело кочевника судорожно дернулось, обмякло. Кирилл осторожно положил его на крыльцо, убрал подпорку, открыл дверь. Луч фонаря зашарил по тесному помещению. Пленные, облаченные в грязные лохмотья, лежали и сидели на деревянном полу. Кирилл кашлянул, негромко сказал:

– Вставайте, хватит бока отлеживать. Пора и отчизне послужить. Воины среди вас есть?

Подслеповато щурясь и прикрываясь руками от света, пленники начали подниматься. Один из них отозвался хрипловатым голосом:

– Есть и воины. А ты кто таков будешь?

– Я дружинник смоленского князя Всеволода Мстиславовича. Поторапливайтесь, пока татары не очухались! Вам еще вооружиться надо. В избу вошел один из смоленских воинов:

– Весь полон освободили. Что делать дальше? – Срочно веди пленников к Аркадию, к обозу татарскому. Вооружай всех, кто пожелает, а мы тут немного задержимся.

Когда смолянин увел пленных, Кирилл собрал остальных воинов, распорядился:

– Приготовьте горшки огненные, будем дома поджигать. – Достав из кобуры ракетницу, добавил:

– Пора!

Светлело, вот-вот с небосвода должна была исчезнуть предвестница восхода солнца утренняя звезда Венера, называемая на Руси Денницей и Заряницей, как вдруг по лесу раскатился звук выстрела, в темно-серое небо взметнулась красная сигнальная ракета, повисев несколько секунд в небе, она начала падать. В это время лес огласился тысячью воющих голосов русских воинов. Смоляне выли по приказу Меркурия. Сам же сотник к тому времени был рядом с избой, где поселился Шона. Его отряд по подземному ходу подобрался к лазу сожженной часовни. Обгорелые бревна скрыли лаз от глаз врагов. Воины Меркурия осторожно, без шума разобрали препону, стали ждать. Когда в небо взвилась красная ракета, сотник скомандовал:

– С Богом, браты!

К немалому удивлению караульного татарского воина, у него на глазах из-под земли стали появляться вооруженные русские воины. Или это были злые лесные духи?! Разобраться, кто это, и криком предупредить сотоварищей об опасности он не успел. Брошенный Меркурием нож впился ему в горло. Караульный рухнул у крыльца избы. Сотник перепрыгнул через убитого, пинком открыл дверь, ворвался в избу. За ним последовали его воины. Орудуя мечами и ножами, они накинулись на спящих татар. Спустя минуту все было кончено. Меркурий крикнул:

– Огня!

Один из воинов выбежал из избы и вскоре вернулся с горящей головней. Сотник выхватил головню из его рук, осветил лица убитых. Темника Шоны среди них не было. Меркурий с досады ударил рукоятью меча по бревенчатой стене. Он не знал, что Шона накануне перешел в юрту на другом конце стана. Сотник прислушался: волчий вой, крики и звон мечей возвещали о начале битвы. Меркурий окинул взглядом своих воинов и устремился к дверям:

– За мной! Потрудимся во имя Руси-матушки!

А битва набирала обороты. Татарские воины, ошарашенные, полусонные, с занемевшими от долгого лежания телами, вскакивали со своих мест, торопливо хватали оружие и надевали доспехи, готовились противостоять страшным лесным духам. Ведь только они могли издавать этот ужасающий вой. Но вместо духов на них напали русские воины. Рубили мечами и топорами, кололи копьями и рогатинами, били палицами и дубинами. Они не знали жалости и были подобны злобным духам. Зарево полыхающей деревеньки за татарским станом отражалось на искаженных яростью лицах, делая их еще ужаснее.

Шона метался по лагерю, пытаясь собрать воинов воедино и ударить на противника. Но куда? Русские были повсюду. Нойоны присылали гонцов со всех концов обширного стана. Со стороны гати на них напирал большой отряд смолян, он продвигался к центру стана. Мало того, русские воины появились у избы, где недавно он спасался от непогоды. Но это было не все. Пленные руссы освободились и теперь жгли деревню. Еще один отряд угнал скот и лошадей, опасность грозила обозу и стенобитным орудиям. Туда, к обозу, он послал своего сына Хулана. Имя Хулан означало «дикая лошадь», Шона дал его сыну не зря. Нрав у него был, как у необъезженного жеребца, не был он обделен умом и силой. В свои восемнадцать он уже легко командовал тысячью воинов. Темник верил – если приведется, то сын отобьет обоз и придет ему на помощь. Сам Шона, отправив пять сотен воинов против освобожденных пленных в деревню, вместе с остальными воинами, которых сумел собрать возле себя, спешно устремился навстречу большому русскому отряду.