Геннадий Гончаренко - Годы испытаний. Книга 3. Разгром

— Я тут вас уже час разыскиваю. Меня послал комиссар Саранцев. Командный пункт недалеко, в водосточной трубе.

Полк Коломыченко выбил немцев из прибрежного квартала. Только что прислали донесение. Полк Грайворона застрял на одной из улиц, ведет бой. Третий полк, за исключением одного батальона, уже собран на берегу. Приводит себя в порядок.

Бурунов слушал майора, и чувство неловкости не оставляло его. Выходит, и без него все выполняется, как это предусмотрено планом, а он, как с завязанными глазами, бродит по берегу, блуждая в поисках дивизии.

Вскоре они пришли на командный пункт. Саранцев бросился к нему, крепко пожимая руку.

— Николай Тарасович, а я-то, я-то думал, что. Когда около нас раздался взрыв, меня отбросило. Встаю, ощупываю: вроде все на месте. Рядом наши бойцы. Я направил солдата тебя разыскивать, а сам скорее сюда, на командный пункт. Связной из штаба армии нас встречал.

— Ну и правильно сделал, — сказал Бурунов. — Мертвым отдадим почести после того, как выполним задачу, а сейчас надо о земных делах думать.

Бурунов внимательно осмотрел командный пункт. К круче обрыва приделана наспех покрытая горбылем, кусками досок, листами железа бревенчатая пристройка, через которую они вошли в большую штольню. У стен ее в три яруса нары.

— С комфортом подготовлено, — кивнул он. — Как в купе поезда. Надо организовать службу на командном пункте, — обратился он к подполковнику, начальнику штаба.

Прибежал запыхавшийся связной, утирая рукавом пот с лица:

— Товарищ полковник, вас вызывает командующий для доклада!

Бурунов вышел. Тьма — хоть глаз выколи, и только там, в городе, заревые вспышки и неумолчный грохот. Хотя до командного пункта армии не такое уж большое расстояние — километр, и того меньше, — идти было трудно и опасно. Пришлось и переползать, и перебегать под огнем, и спасаться от осколков в воронках, и пережидать в укрытиях. Бурунов несколько раз сильно ушиб ногу. И когда добрался до командного пункта, заметно хромал.

Командный пункт армии — длинный блиндаж-тоннель. Он, как и в дивизии, поделен на отсеки, будто пчелиные соты. Но отсеки крупней и с железобетонными ячейками.

— Переправа дивизии, товарищ генерал, закончена!

Член военного совета армии, бритоголовый, с мягким прищуром и добродушной улыбкой, поглядывал на комдива.

— А вам, видно, порядком досталось, пока добирались до нас?

Он дотронулся до порванного рукава гимнастерки.

Бурунов смутился: «Как же я так к командарму оборванцем?» И тут заметил грязь, какие-то масляные пятна.

— Немцы бешено рвутся к Волге, — сказал Чуйков. — Они уже несколько раз объявляли о падении города, об уничтожении армии. Наша с вами задача — не только оборона. Главная задача, пользуясь каждым удобным случаем, переходить в контратаки, навязывать врагу свою волю. — Он кулаком, будто молотом, ударял по столу. — Надо стараться держать противника в постоянном напряжении, срывать его планы. — Командующий поднялся. Высокий, с широкими плечами, с темными сердитыми бровями и крупными чертами лица, он выглядел могучим русским богатырем.

— Ну как, товарищ Бурунов, справитесь с задачей? Не дадите немцам еще раз прорваться к Волге?

— Я — коммунист, товарищ генерал, и из города не уйду. И люди, с которыми пришел сюда, думаю, будут сражаться за город до последнего дыхания.

— Что ж, тогда за дело. Теперь ты со всеми нами в ответе за город. Родина приказывает стоять насмерть!

— Времени у вас мало, — сказал член военного совета Гуров. — Управитесь?

Бурунов развел руками.

— Сколько есть. Больше немцы не дадут, — улыбнулся комдив.

Гуров пожал Бурунову руку.

— Да, хорошо сегодня сказал прославленный снайпер нашей армии: «За Волгой для нас земли нет».

6-я армия Паулюса напрягала все силы для расширения плацдарма у поселка Рынок. Перед ней стояла задача — овладеть берегом Волги в районе Сталинграда. Это означало, что надо было захватить всю полосу крутого правого берега Волги, контролируя огнем весь противоположный берег, лишить русские армии переправ.

Паулюс стянул сюда все, что имелось у него в распоряжении, усилил танковые части инженерными и противотанковыми подразделениями, оголяя даже слабые фланги армии. По воздуху из Германии к нему были переброшены несколько саперных батальонов, которые Гитлер пообещал на совещании Вейхсу. Наступление поддерживалось авиационным корпусом — свыше тысячи самолетов, которыми командовал генерал-лейтенант авиации Фибиг.

Даже скептически настроенный в отношении военных способностей Паулюса начальник его штаба генерал Шмидт, закоренелый холостяк, острый на язык, умный и энергичный, настойчивый до упрямства (недолюбливающий Фридриха главным образом за то, что тот был склонен к великодушию и тем самым поддавался влиянию), сегодня глядел на него одобряюще и был очень обрадован, когда Паулюс пригласил его к себе обедать. Паулюс часто оказывал своему начальнику штаба такого рода внимание, однако тот обычно без восторга относился к этим визитам.

Иное дело сегодня.

Начавшееся наступление шестой армии идет вполне успешно. Немецкие войска продвигаются, хотя и не так быстро, как бы этого хотелось, тем не менее, они настойчиво прогрызают оборону.

Генерал Шмидт любил вкусно поесть.

«Интересно, чем сегодня меня будет потчевать Фридрих? — раздумывал он. — Может, даже не поскупится на французский коньяк особой марки, несколько бутылок которого он бережет в личном сейфе. Посмотрим, посмотрим».

У Шмидта тоже был такой же редкий коньяк, но он предпочитал его употреблять в одиночестве. В минуты плохого или хорошего настроения.

Первый адъютант армии Паулюса, полковник Адам, пригласил Шмидта к обеду. У столовой командующего он уловил запах жареной свинины. Под ложечкой приятно заныло.

Первый взгляд он бросил на стол, а потом на Паулюса. На большом фарфоровом блюде красовался отличный молочный поросенок. Тонкая его кожа просвечивала, будто янтарная. Паулюс поздоровался за руку и жестом пригласил к столу. Они сели. Полковник Адам, получив ключи, отпер сейф и достал заветную бутылку французского коньяка.

«Значит, дела идут хорошо, и у Фридриха отличное настроение», — догадался Шмидт.

— Мне только что звонил барон фон Вейхс, — сказал Паулюс. — Из Германии сегодня вечером прибывает еще несколько батальонов саперов, а из Ростова направляется к нам новая дивизия. Кажется, из резерва семнадцатой армии.

— Для нас все это как нельзя кстати, — сказал улыбаясь, Шмидт, торопливо заправляя салфетку за воротник и поглядывая на жареного поросенка.

— Вейхс подчеркнул в разговоре со мной, что нам посылают личные резервы фюрера, и высказал надежду, что мы оправдаем его заботу и доверие.