Геннадий Гончаренко - Годы испытаний. Книга 3. Разгром

Гитлер перебил его:

— Но вместе с вами, не забывайте, успешно воюют армии наших союзников: румын и итальянцев. Мы в свое время, Вейхс, усилили вашу армейскую группу танковой армией Гота. Однако пока я не вижу, чтобы это благоприятно повлияло на исход последних сражений. Я принял решение пополнить шестую армию и четвертую танковую свежими частями. Все вы видели, как ликовал сегодня народ в Берлине, провожая новое пополнение для окончательного разгрома большевистских войск на Волге. Мы должны сделать все, чтобы оправдать надежды великого немецкого народа. Но я жду от вас, барон Вейхс, решительных действий. Только захват Сталинграда может покрыть все ваши прежние промахи.

Слова попросил рейхсмаршал Герман Геринг. Гитлер поправил тыльной стороной руки снова упавшую на лоб косую прядь волос. Видно было, что он вошел в азарт, свойственный его неуравновешенной натуре.

— Прошу вас, господин рейхсмаршал.

— Считаю, мой фюрер, что со Сталинградом надо покончить навсегда. Это не только поднимет престиж германской армии в глазах союзников, но и потрясет мир. Падение города на Волге, носящего имя их вождя, главнокомандующего страны — это, прежде всего, политический удар по большевикам. Я приказал усилить воздушную армию Рихтгофена новыми бомбардировочными полками. В самое ближайшее время наша авиация сотрет в порошок остатки этого города. Он, клянусь, не будет существовать более на земле.

За ним поднялся доктор Геббельс. Он обвел всех присутствующих поблескивающими глазами.

— Рад сообщить вам, господа, благодаря военному гению фюрера наша пропаганда стала одним из самых мощных видов оружия. Оно метко разит наших врагов, поднимая дух народа и доблестной армии. По личному указанию фюрера министерство пропаганды подготовило широкую программу всенародного праздника, посвященного падению Сталинграда. Лучшие радиокомментаторы разосланы по всем фронтам. Сам Ганс Фриче будет вести передачу из поверженной крепости большевиков на Волге — Сталинграда. Мы увеличиваем количество передач последних известий для наших соотечественников. Наши репортажи с передовой линии фронта, подводных лодок, находящихся во вражеских водах, и бомбардировщиков, которые действуют на территории врага, приобрели огромную популярность немецкого населения.

Наши киностудии и знаменитые артисты примут участие в съемках фильмов о героях-победителях, сокрушивших большевиков в городе их вождя — Сталина. Я твердо уверен, господа, что гений фюрера ведет нас к победе, которая прославит немецкий народ и его великую армию в веках.

Гитлер нервно поглядывал на часы. Он не терпел долгих разговоров, чувствуя, что никто не может предложить лучшего, чем это сделал он сам в короткой беседе со своими подчиненными и ближайшими соратниками.

Все присутствующие на совещании высказались за овладение Сталинградом.

— Итак, господа, — обратился ко всем Гитлер, — наше совещание утвердило во мне окончательно уверенность, что Сталинград должен быть взят немецкой армией не позже конца сентября. Это главная цель для нас сегодня. Кавказом я предлагаю заняться вам, Иодль и Гальдер. Он почти в наших руках, его судьба решена, и он меня уже не волнует. Вы свободны, господа!

«Да, — подумал Вейхс, покидая кабинет фюрера, — триумвират поистине редкий». Он, как именитый прусский барон, оценивал каждого из них по-своему. Гитлера он ценил меньше всех и считал его менее культурным, но наиболее романтичным и авантюристичным до ребячьих глупостей. Но что взять с человека с преступным прошлым? Геббельс и Геринг — доктора философии, но оба, обуреваемые ненавистью ко всем народам, импонировали как нельзя лучше идеям Гитлера и готовы были прибегнуть к самым крайним мерам, чтобы рассчитаться с любой нацией, которая стоит, по их мнению, на пути к мировому господству немцев.

Барон фон Вейхс хорошо знал, что они не любят друг друга, но ради того, чтобы сохранить власть и свой высокий престиж, вынуждены терпеть и не подавать виду, что между ними постоянно вспыхивают серьезные разногласия, особенно сейчас, в вопросах ведения войны. Но Вейхс, как и многие высшие германские чины, был вполне удовлетворен службой. Им доверяют, их имена окружили ореолом славы, поручали самые ответственные военные операции и щедро награждали. А то, что иногда до унижения разносили и ругали, то это считалось обычным явлением во взаимоотношениях начальника и подчиненных.

Вейхс постепенно успокаивался. И теперь резко обвинивший его в своем докладе Гальдер и этот любимчик фюрера Иодль уже не казались ему такими негодяями, как он о них думал. Не так остро уже чувствовалась после окончания совещания эта обида, задевающая его полководческое самолюбие. «Они, как и я, на службе, — думал он. — Все же фюрер не только им, но и мне верит. Иначе он не стал бы вызывать меня в свою резиденцию, интересоваться моим мнением, как скорее покончить с этим проклятым Сталинградом».

За время командования группой армий, наступающих на Сталинград, Вейхс все больше озлоблялся, особенно с каждой неудачей, и теперь уже жгучая ненависть к Сталинграду распирала его. Он угадывал каким-то шестым чувством, что фюрер не случайно устроил ему этот самый трудный военный экзамен. Если он, Вейхс, его выдержит, то Гитлер наверняка его приблизит. (Давно уже поговаривали, что он недоволен службой генштаба). Кто знает, может, тот же Гальдер и другие высшие начальники будут ходить в его подчинении. Ради такой далеко идущей перспективы стоило отчаянно бороться, напрягая все силы, выжимая все из войск, которыми он командовал. Кто упрекнет его, если он пожертвует всеми ими и хотя бы с одной ротой солдат из личной охраны останется в живых после падения последней большевистской крепости на Волге? Важны конечные результаты. Победителя не судят. Придется по приезде дать основательную взбучку этому интеллигентному штабнику Паулюсу и встряхнуть спокойно-равнодушного Гота. Конечно, при этом надо обязательно их вдохновить, каждого заинтересовать. Рассказать им, как фюрер лично инспектировал новые резервные дивизии, которые он посылает к нам в Сталинград. Намекнуть об обещанной щедрой награде и повышении.

Тем же вечером, после короткого семейного ужина, барон фон Вейхс в прекрасном настроении вылетел с берлинского аэродрома Темпельсгоф специальным самолетом в сопровождении эскорта «мессершмиттов» в штаб группы армий южнее Старобельска.

А спустя неделю, после совещания поздним вечером, когда Гитлер ходил, вспоминал и посматривал на висевшую стратегическую карту, на которой толстые угрожающие клещи стрел смыкались за Волгой, к нему в кабинет вошел адъютант Гюнше. По его лицу было видно, что он чем-то расстроен.