Оуэн Дэмпси - Белая роза, Черный лес [litres]

– Вы справитесь. Всего-то и нужно – встретиться и поговорить с человеком.

Они опять обсудили ее поездку, потом Франка пошла принять душ. Когда она вышла из ванной, Джон ждал ее в кухне. Они позавтракали и снова прошлись по всем пунктам, хотя Франка и так уже все запомнила.

На сборы потребовалось пятнадцать минут; Джон доковылял до двери и пожал ей на прощанье руку.

– До завтра, – сказала Франка.

Она очень старалась держаться молодцом и не выдать снедавшей ее тревоги; впрочем, Джон и сам не мог скрыть волнения.

Когда поезд подошел к перрону станции Хауптбанхоф в Штутгарте, Франка даже не шевельнулась. В голове было пусто, как в заснеженном поле. Сидевший напротив солдат предложил помочь с сумкой. Франка, крепко за нее держась, вежливо отказалась. Солдат приподнял на прощание кепи и вышел. Франка заставила себя встать. Ну и вид у нее, наверное. Сев на поезд, она ни разу не поменяла позу и не поела. Руки дрожали. Франка двинулась за остальными к выходу. Поезд пришел вовремя. Часы показывали пятнадцать минут четвертого. До встречи с Ханом она еще успеет найти гостиницу. Гестаповцы в форме останавливали прибывших и проверяли документы. На Франку они внимания не обратили; их явно интересовали мужчины призывного возраста. Видно, искали дезертиров.

День выдался пасмурный и туманный. Белая пелена почти скрывала нацистские флаги на высоких столбах. У входа в вокзал красовался огромный портрет Гитлера. Франка жестом подозвала такси.

Заселившись в гостиницу, она заставила себя поесть, а потом отправилась на Шлоссплац – большую площадь в центре города, где всего десять минут будет ждать Рудольф Хан.

Она неторопливо двигалась мимо клумб в стиле барокко в сторону статуи древнеримской богини Конкордии в центре площади; скульптура уходила ввысь почти на тридцать метров. После бомбежек соседние здания сильно поредели, да и те, что остались, прятались в тумане. Кое-какие уже отстраивали заново. Над площадью трепетал огромный нацистский флаг. Мимо прошли несколько солдат; Франка поежилась. Ей кругом мерещились враги, она буквально кожей ощущала направленные на нее взгляды. Она присела на скамейку, осмотрелась. И пожалела, что не курит, – не мешало бы успокоить нервы. Очень хотелось взглянуть на часы. Какой-то человек на другой стороне площади остановился, посмотрел на Франку – и пошел дальше. Секунды тянулись, как долгие дни.

И тут она его увидела. Мужчина лет пятидесяти в бежевом френче прошел через площадь и сел на скамью неподалеку. Он был в шляпе; усы – как раз такие, как описывал Джон. И газету он держал так, как говорил Джон.

Подойти к нему сразу? Франка огляделась по сторонам, словно кого-то ждала. Рядом с ней сел мужчина лет тридцати.

– Красивое местечко, правда?

У Франки упало сердце.

– Да, – с трудом выдавила она.

Через восемь минут Хан уйдет. Кто же это к ней подсел?.. Запахло сладким сигаретным дымком.

– Не желаете? – Он протягивал ей портсигар.

Франка покачала головой. Незнакомец улыбнулся, открывая кривые зубы. Через щеку у него тянулся глубокий шрам. Серые глаза были непроницаемы.

– Я не курю, – сказала Франка.

– Да, скверная привычка. Сам фюрер от нее предостерегает. – Он глубоко затянулся.

– Не знаю, не пробовала. Прошу меня извинить.

Не говоря больше ни слова, она встала и пошла. Человек в бежевом пальто все еще читал газету и, когда Франка села рядом, даже не заметил. Незнакомец, предлагавший сигарету, смотрел на них.

– Прекрасная погода для этой поры, – сказала Франка. – Детям настоящее удовольствие.

Хан резко повернул голову. У него с собой был зонт, как и говорил Джон.

– Для катания-то погода прекрасная, но никак не для фермеров, которые должны кормить наших отважных солдат на фронтах.

Это был пароль.

Хан перевернул страницу, по-прежнему держа газету перед собой.

Курильщик смотрел на Франку, но, встретив ее взглядом, отвернулся. Мимо прошел эсэсовец в форме.

– Здесь безопасно разговаривать?

– Может, и нет, – ответил Хан, не двигаясь. – Я вообще-то не вас ждал.

– У того агента возникли проблемы.

Хан повернулся к ней.

– Он жив и в безопасности. Однако ближайшие несколько недель не сможет передвигаться.

Франка смотрела перед собой, а Хан, держа развернутую газету, рассматривал Франку.

– Я сейчас уйду. Буду ждать вас вон там за углом. Приходите через пять минут.

Он сложил газету, убрал ее под мышку и встал.

Человек с сигаретой заговорил с каким-то прохожим и на Франку уже не обращал внимания. Выждав минут пять, она отправилась к Хану. Он пожал ей руку.

– Вы меня знаете, а я вас – нет. Как вас называть?

– Франка. Я немка.

– Вы действуете от имени коалиции союзников? Уполномочены давать обещания?

– Да. – Джон ей так сказал.

– Итак, ваш человек не может передвигаться. Почему?

– У него сломаны ноги. Он сейчас в горах под Фрайбургом, поправляется.

Хан подождал, пока мимо пройдет солдат с подружкой.

– Могут возникнуть проблемы. Мои планы изменились.

– Каким образом?

– Я хочу взять с собой жену.

– Я думала, вы разведены, а дочь у вас в Швейцарии.

– Да, Хайди в Цюрихе, но совесть не позволит мне бросить здесь ее мать. Бомбежки все чаще и чаще. Такое ощущение, что в небе над Германией уже полностью хозяйничают союзники. Гибнут тысячи людей, и спаси нас Господь, если сюда явятся русские. Я не могу обречь ее на такую судьбу.

Франка представила, как Джон, ковыляя на едва заживших ногах, ведет двух немолодых людей по заснеженному швейцарскому лесу.

– Я поговорю с нашим знакомым. У меня к вам тоже есть вопросы.

Франка огляделась. Поблизости никого не было. Они пошли дальше.

– Надеюсь, вы все приготовили, как я хотел, – продолжил Хан. – Дом на побережье, две машины – немецкая и американская. – Он улыбнулся своим мыслям. – Исследование должен возглавлять я.

– Все уже сделано, – заверила его Франка. – Как продвигается ваша работа?

– Мы близки к прорыву.

– А руководство? Вам уделяют должное внимание?

– На прошлой неделе пришло письмо от Гиммлера; хвалит меня за успехи. Ходят слухи, что он хочет взять нас под свое крылышко, думает с помощью наших открытий выслужиться перед Гитлером. Собирается нанести нам визит. Если Гиммлер добьется одобрения фюрера, мы получим неограниченное финансирование и сможем довести до конца разработку оружия.

При слове «оружие» Франка насторожилась, в голове завертелись разные вопросы, но она говорила так, как инструктировал ее Джон:

– Вы в состоянии затормозить исследования?

– Я работаю в коллективе. Если я намеренно допущу ошибку, другие заметят. Меня отстранят, и у вас не будет там своего человека. Я так не могу – пострадает моя репутация, и потом, ваши хозяева хотят, чтобы я успел сделать как можно больше. Они не верят, что нацистское руководство обеспечит нас всем необходимым для завершения работы.