Александр Пыльцын - Штрафбат. Наказание, искупление

После окончания Великой Отечественной войны и длительной госпитализации из-за недолеченных военных ран примерно два года я прослужил на территории поверженной Германии. Вначале получил назначение на должность заместителя командира отдельного батальона охраны военной комендатуры города Лейпцига, где мне была поручена также организация встреч и сопровождение по городу именитых гостей. Почти через год моей службы в батальоне меня перевели в непосредственное подчинение военного коменданта города полковника Борисова Владимира Николаевича на должность начальника оперативно-строевого отдела комендатуры. Одной из моих обязанностей стало, видимо перешедшее со мной из батальона охраны, то же поручение встречать и сопровождать по городу Лейпцига видных военачальников. Должен сказать, что именно это поручение позволило мне близко увидеть и общаться с Маршалами Советского Союза Буденным С. М., Жуковым Г. К., Соколовским В. Д., Маршалом бронетанковых войск Ротмистровым П. А., генерал-майором авиации Сталиным В. И.

И все-таки самым первым, самым памятным событием в первые послевоенные годы я считаю службу в подчинении военного коменданта города Лейпцига, полковника Борисова Владимира Николаевича, бывшего армейского комиссара 2-го ранга, который запомнился мне как очень внимательный, справедливый и доброжелательный начальник, пользующийся огромным уважением всех, кому довелось служить в его подчинении.

Армейский комиссар 2-го ранга В. Н. Борисов

О нем, как я уже рассказывал, в ходу были самые разные слухи. Из этих слухов мне, прошедшему школу штрафбата, было естественным принять именно то, будто побывал он в штрафбате за провал Керченской операции по «протекции» известного самого главного политработника Красной Армии Льва Захаровича Мехлиса.

Теперь я располагаю сведениями о реальной судьбе Владимира Николаевича, о том, как несправедливо обошлись с ним в самом начале войны и в послевоенное время и какую роль в этом сыграл именно Мехлис. Постараюсь рассказать об этом подробнее.

Прежде всего нужно отметить, что на самом деле Владимира Николаевича минули и Керчь, и штрафбат, но судьба его не щадила, хлебнул он в жизни и без этого немало. Мехлис, как известно, навредил не только генералам Петровскому, Горбатову, но и многим другим. Генерала А. В. Горбатова упекли в Колыму не без участия Мехлиса, который даже после освобождения и восстановления генерала в высоких чинах долго не доверял ему. Александр Васильевич вспоминал по этому поводу: «Когда мы уже были за Орлом, он вдруг сказал: „Я давно присматривался к вам. Я следил за каждым вашим шагом после вашего отъезда из Москвы и тому, что слышал о вас хорошего, не совсем верил”». Думаю, понятно, что значило мехлисовское «присматривался», «следил». Это значит: подсматривал, подслушивал, «принюхивался», собирал «на всякий случай» все, что могло послужить компроматом.

Или вот история генерала Леонида Григорьевича Петровского. Будучи заместителем командующего Московским военным округом, в ноябре 1938 года не без участия Мехлиса уволен из армии и до августа 1940 года находился под следствием органов НКВД. В ноябре 1940 года по ходатайству наркома обороны Тимошенко вновь призван в РККА, восстановлен в более высоком звании и назначен командиром 63-го стрелкового корпуса 21-й армии. Известно, что на 13-й день войны корпус Петровского отбил у немцев территорию двух районов Белоруссии, Жлобинского и Рогачевского, и удерживал их более месяца до самой гибели генерала. Именно Мехлис помешал даже посмертному награждению генерал-лейтенанта Петровского Л. Г., совершившего подвиг, не менее значимый, чем оборона Брестской крепости.

Злоключения Владимира Николаевича и без Керчи, и без штрафбата складывались ох насколько хуже. Я нашел в 2014 году архивные данные в материале «Бей своих!» у А. Чуракова ( http://www.proza.ru/2009/03/21/396), а также у В. Звягинцева в книге «Война на весах Фемиды: Война 1941–1945 гг. в материалах следственно-судебных дел» (М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2006).

Там изложены подробности, подтверждающие истинные факты из реально сложившейся жизни Владимира Николаевича Борисова — армейского комиссара 2-го ранга, заместителя начальника Управления политической пропаганды Красной Армии.

Оказался он тогда заместителем Мехлиса неожиданно. Тот с началом войны был назначен начальником Главного политического управления РККА, заместителем наркома обороны СССР, сменив на этом посту армейского комиссара l-ro ранга Александра Ивановича Запорожца.

Я прошу читателя извинить меня за то, что помещаю подробности о Мехлисе рядом с материалами о людях достойных, которых считаю образцами для подражания. Но пусть этот контраст лишь сильнее подчеркнет и величие добрых и честных людей, чьи имена, в чем я уверен, украшают историю нашего советского времени, и низость, пагубность их антиподов.

Арестовали Борисова на 19-й день войны 11 июля 1941 года по указанию Л. 3. Мехлиса на основании поступивших от него же в Управление особых отделов НКВД СССР «материалов о его прошлом» и о «самовольном оставлении фронта». Из данных А. Чуракова в материале «Бей своих! (ч. 1 и ч. 2)» совершенно ясно, что Борисов вылетел в Москву не самовольно. На допросе Владимир Николаевич показал: «Заместитель наркома обороны армейский комиссар Мехлис очевидно позабыл, что я прилетел в Москву с разрешения народного комиссара Маршала Советского Союза Тимошенко. Хотя я в докладе Мехлису на его вопрос: „Приехали?” — ответил, что прилетел с разрешения наркома. Адъютант наркома обороны Белокосков передал перед этим мне, что вылет в Москву разрешен, и по распоряжению народного комиссара обороны за мной был выслан самолет ». <���…> «27 июня, — продолжал Борисов, — армейскому комиссару 1-го ранга Мехлису я доложил обстановку на фронте и попросил разрешения послать на фронт политработников для организации заграждения и наведения порядка среди отстающих одиночек и групп военнослужащих при отходе наших войск. Мехлис со мною согласился. 28-го июня на фронт я был послан заместителем народного комиссара обороны Мехлисом. Мне дали 100 политработников, и с ними я поехал на фронт. Когда уходил от Мехлиса, он мне сказал: „ Поезжай, организуешь заградительные отряды из политработников на участке от Полоцка до г. Острова. Об исполнении доложишь”. Из этого я делаю вывод, что ко мне никаких претензий не было». <���…> «11-го июля (по выполнении задания. — А. П.) я был уже на докладе у Мехлиса, и он никаких упреков мне за то, что приехал в Москву, не сделал. Затем на вопрос Мехлиса, что думаю делать, я ответил, что прошу меня направить на фронт. Мехлис дал указание выписать мне документы на выезд в Юго-Западный фронт. Затем я был арестован ». Как совершенно очевидно, указание о выписке документов на фронт было лишь маскировкой действий Мехлиса, заранее спланированных и продуманных.