Гусейн Наджафов - Смелые не умирают

«Глупая баба. А в общем недурна!» — отметил офицер про себя, а вслух сказал:

— Хорошо, можете идти. Если что-нибудь узнаете, немедленно заявите.

На улице Люся шептала:

— Возьми меня под руку, вот так. Даже не верится, что живыми вырвались.

— Будут следить, — предупредил Диденко.

— Ты думаешь?

— Конечно! Мне у вас оставаться нельзя.

Чтобы не вызвать подозрений полиции внезапным переездом, Диденко прожил у Галицких несколько дней. Тем временем Горбатюк договорился с Анной Никитичной, и Диденко поселился у Котиков.

Он сразу понравился Вале. Молодой, сильный, веселый, подвижный… Чем-то отдаленно похож на Жухрая, наставника и друга Павки Корчагина. «Смеется для вида, — убеждал себя Валя, — а сам, наверное, хочет взорвать гебитскомиссариат». Как ни старался Валя, ему не удавалось поговорить с новым жильцом. Целыми днями тот пропадал на работе, иногда не приходил и ночевать. В такие ночи Валя долго боролся со сном. Ему казалось, сию минуту произойдет какое-то невероятное событие, которое разбудит, встревожит, обрадует весь город. И конечно, сделает это их жилец, Степан Диденко. В ночной тишине громче слышалось тиканье часов, шло время, слипались веки. Валя засыпал. Ничего невероятного не случалось.

Однажды Диденко пришел с работы чем-то очень довольный. Лыжный костюм, который обычно был ему свободен, сегодня плотно облегал фигуру, будто Диденко внезапно вдвое растолстел.

— Анна Никитична, стелите простынь! — крикнул жилец с порога.

Он расстегнул рукава, оттянул резиновый пояс куртки, резиновые манжеты штанин, и на простыню искрящейся струйкой посыпался сахарный песок.

Валя отложил книгу и удивленно посмотрел на улыбающееся лицо Диденко с полуприкрытым правым глазом. Валю захлестнуло чувство неприязни к этому человеку.

«Спекулянт! И вовсе не похож на Жухрая. Тот настоящий революционер… А этот ворует сахар на заводе».

«А ведра? — услышал Валя внутренний голос. — Забыл, как ты с Витькой немецкие ведра таскал? Вы тоже спекулировали? Или фашистам навредить хотели?»

«Конечно, навредить! — отвечал Валя внутреннему голосу. — Просто не знали как, вот и таскали ведра. А ведь он… Значит, он тоже не знает, как немцам мстить? Ну какой же это подпольщик!»

Валя потерял к жильцу всякий интерес. А когда увидел, кто навещает его, то стал относиться к Диденко с нескрываемым презрением.

Несколько раз к Диденко заходили Женя Науменко и ее подруга Лена. Их часто видели в окружении немецких солдат. Они бессовестно хихикали с ними, гуляли по саду, ходили в кино.

Когда Женя и Лена впервые пришли к Диденко, Валя сердито бросил им вслед:

— У, гадины, а еще комсомолками были!

Женя услышала это, обернулась и посмотрела на Валю с улыбкой, но такой странной, будто ей причинили боль и она готова расплакаться.

Иногда в свободные часы Диденко приятельски беседовал с Радчуком, хвалился ему своими знакомствами с немцами, показывал пропуск для хождения после комендантского часа. Тимоха знал, что такие пропуска немцы выдают только тем, кто у них служит. Он видел, как Диденко прогуливался по главной улице и приятельски беседовал с ярым петлюровцем, редактором газеты «Нова Шепетивщина». И Тимоха без объяснений понял, что Диденко его единомышленник и работает на немцев, так же как и он.

Диденко чувствовал презрение Вали, но не подавал виду. Что поделаешь, ведь мальчик многого не знал…

Как-то, поздно вернувшись домой, Степан Диденко остановился возле кровати Валика. Диденко с первого — дня приглядывался к мальчику, хорошо понимал его вызывающее пренебрежение, однако не решался привлечь к делу, не убедившись, что Вале можно довериться.

Валя безмятежно спал. На лице его разлилась спокойная улыбка.

«Что ему снится? — подумал Диденко. — Наверное, прошлое, довоенное. Школа, веселые игры, забавы. А проснется…»

Случайно Диденко обратил внимание на старые черные ботинки Вали с серыми отбитыми носками и стоптанными каблуками. На одном ботинке отстала подошва, и Валя привязал ее шпагатом. Диденко поднял ботинок, осмотрел его и перевел взгляд на Валю, который по-прежнему спокойно улыбался своим далеким от действительности снам. Сердце Степана Осиповича тоскливо сжалось.

Пройдя на кухню, он достал из ящика гвозди и молоток, поудобнее уселся на табурете, просунул руку в ботинок и вдруг нащупал в нем плотно свернутую бумагу. Решив, что Валя насовал ее в башмак для того, чтобы было теплей и суше, Диденко вытащил и развернул бумагу. Это были советские листовки, сброшенные с самолета, точно такие, какие были расклеены на базарных лавках и на дверях шуцманшафта. Детской рукой на листовках были нарисованы трупы фашистов, над которыми кружились черные вороны. А рядом корявыми буквами выведены слова: «Не верьте немцам!»

— Господи, опять он это в дом принес! — послышалось за спиной.

Диденко обернулся. Он не слышал, как вошла Анна Никитична.

— Степан Осипович, — попросила она, — может, вы с ним поговорите? За Витю я спокойна. А Валик такой неосторожный, горячий. Сама что могу делаю… Хоть бы их уберечь…

— Такое время, Анна Никитична, — неопределенно ответил Диденко и добавил: — А за Валика не тревожьтесь. Я его приберу к рукам.

Он пристроил ботинок между колен, вбил несколько гвоздей, свернул и всунул обратно листовки и отнес ботинок на место.

Утром, одеваясь, Валя удивился, что ботинок починен. Когда Анна Никитична сказала, что чинил Диденко, Валя побледнел. Он торопливо сунул руку внутрь. Нет, листовки на месте. «Если он видел листовки, донесет, как Тимоха. Опять в жандармерию потащат».

Весь день Валя не показывался дома. Притаившись на огороде, он ожидал возвращения жильца. И только убедившись, что Диденко пришел один, без жандармов и полицаев, мальчик вошел в дом. Диденко ни словом не обмолвился о листовках.

А на следующий день выпал случай испытать жильца. Было теплое воскресное утро. Степан Диденко пилил во дворе бревно. Возле него остановился Валя.

— Дядя Степа! Я такой сон видел! Будто у вас под матрасом оружие спрятано.

Диденко, продолжая пилить, внимательно посмотрел на Валю. Тот лукаво улыбался.

— Странные сны тебе снятся!

— Ага, очень странные, — согласился Валя. Он немного помолчал, наблюдая за пилой, потом, будто спохватившись, безразличным тоном добавил: — Да, чуть не забыл! Мама велела передать, чтобы вы убрали то, что под подушкой лежит.

Диденко мгновенно отложил пилу, пощупал карман и быстро направился в дом. Валя побежал за ним. Кровать была заправлена, а под подушкой лежал пистолет. Диденко спрятал его в карман.

— Дядя Степа! Значит, вы подпольщик? — обрадовался Валя.

— Послушай, Валик! Тебе сколько лет, двенадцать есть?