Максим Бузин - Снайперы. Огонь на поражение [litres]

– Значит, единственное, что остается, – сидеть ровно и ждать! Как ни крути, а уж ночью русские точно уберутся домой!

– Так и сделаем, – вздохнул фон Тиссен, – иного выхода из сложившейся ситуации я тоже не вижу!..

Офицеры поговорили еще пару минут, после чего расстались. Эрих по ходам сообщения отправился на командный пункт батальона, а Гюнтер откинулся спиной на стенку траншеи, расслабился и закрыл глаза.

Он только сейчас ощутил, как сильно устал. Сказывалась полная опасностей минувшая ночь, да и события последнего часа не прошли для него бесследно. Чтобы не заснуть, Хаген принялся щипать пальцами мочку уха, но это не помогло, и спустя несколько коротких мгновений лейтенант провалился в глубокий сон…

…После благополучного возвращения Овечкина и Позднякова с задания прошло семь ночей и шесть дней. За это время на данном участке фронта ничего экстраординарного не произошло. Все было, как обычно, то есть весьма буднично.

Каждое утро ровно в девять часов с завидным постоянством над расположением наших частей появлялась неугомонная «Рама», которую достаточно быстро прогоняли куда подальше краснозвездные ястребки. Затем гитлеровцы начинали минометный или артиллерийский обстрел, завершавшийся практически сразу, как только с востока прилетал зеркальный ответ. Этим боевая активность обеих сторон в светлый период суток и ограничивалась.

С наступлением темноты, хотя и не еженощно, за дело принимались разведывательно-диверсионные группы. Хорошо подготовленные и небольшие по численности отряды скрытно, в обход неприятельских позиций, проникали на контролируемую противником территорию, закладывали взрывчатку на путях следования войск, устраивали засады на лесных и проселочных дорогах с целью уничтожения вражеской живой силы и бронетехники, а также захвата располагающих важными сведениями «языков».

В прямое боестолкновение эти отряды, как правило, не вступали и, выполнив или же провалив поставленную перед ними задачу, такими же «огородами» уходили назад. Группы различались по вооружению и количественному составу, но одна особенность была общей и для советских, и для немецких диверсантов – после разгрома отряда лейтенанта Гюнтера Хагена ни те, ни другие даже не пытались пробраться в места дислокации частей противника! Гитлеровцы извлекли очень хороший урок из собственных ошибок, а наши – из чужих. Впрочем, все было логично – в условиях, когда значительно увеличилось число дозоров, секретов и сторожевых постов, никто не собирался понапрасну жертвовать людьми…

Также не удивительно, что немцы сделали правильные выводы и после дерзкого обстрела своих окопов дуэтом наших снайперов. Уже на следующий день в боевых порядках каждой из пехотных рот вермахта, расположенных на переднем крае, были сооружены хитроумные укрытия с закрывающимися амбразурами, внутри которых установили по одной, а кое-где и по две стереотрубы, а также дальномеры. И теперь, с учетом ранее оборудованных наблюдательных точек, позиции фашистов в переносном смысле трескались от переизбытка различных оптических приборов. Кроме того, гитлеровцы нарубили в близлежащих лесах молодых елочек и сосен и густо их воткнули на брустверах траншей, соорудив этакий своеобразный мини-частокол, в некоторой степени ограничивающий видимость для советских снайперов. Конечно, немцы понимали, что хвоя вскоре начнет желтеть и осыпаться, но пока все выглядело достаточно неплохо…

…Почти неделю Овечкин и Поздняков находились, если можно так выразиться, в простое. Каких-либо приказов или распоряжений от непосредственного начальства в лице капитана Набойченко не поступало, и снайперы, уже отоспавшись на месяц вперед, теперь откровенно скучали, не зная, чем заняться. (Обязательная проверка и чистка оружия здесь, естественно, в счет не идут!)

Особенно тяготился вынужденным бездельем Сергей, чей юношеский задор и максимализм требовали активных действий. Он постоянно рвался в бой, и старшине Овечкину было нелегко сдерживать своего молодого товарища.

– Не торопись, Сережа, – говорил он, – на твой век этой проклятой войны хватит!

Андрей понимал, что энергия в Позднякове бьет через край, и ее необходимо выпустить наружу. Поэтому старшина решил прибегнуть к испытанному способу – физическим нагрузкам. А поскольку выбор здесь был небольшой, то Овечкин предложил сержанту побороться на руках, на что тот моментально согласился.

Дело было на шестой день, а точнее сказать, вечер незапланированного «отпуска». На улице уже смеркалось, и приятели находились в блиндаже. Они уселись друг напротив друга за стол, поставили локти на его дощатую поверхность, и каждый обхватил пальцами ладонь соперника. Затем по команде Овечкина принялись давить в нужную для себя сторону, стараясь пригнуть руку «противника» к столу.

Не прошло и десяти секунд, как Андрей издал торжествующий возглас – он выиграл! Обескураженный Поздняков, явно не ожидавший такой развязки, незамедлительно потребовал реванша. Но и вторая схватка завершилась с аналогичным результатом. Весь следующий час с небольшими перерывами напарники мерялись силами, однако победа неизменно оставалась за старшиной.

Наконец расстроенный Сергей признал свое поражение. Но он не привык сдаваться и предложил в качестве альтернативы отжимания. Андрею ничего не оставалось, кроме как принять вызов, о чем он вскоре и пожалел, поскольку на счете «пятьдесят семь» закашлялся и, хрипло и тяжело дыша, уткнулся щекой в пол, распластавшись на земле. А вот сержант, наоборот, вошел в раж и сгибал и разгибал руки, словно прекрасно отлаженный механизм. Отжавшись сто двадцать раз, Поздняков легко вскочил на ноги и отвесил элегантный шутливый поклон все еще лежащему на животе Овечкину.

– Вениаминович, ты проиграл, курить надо меньше! – блестя глазами, радостно воскликнул он, и по его звонкому голосу можно было сделать однозначный вывод о том, что юноша, выполнив упражнение, даже не запыхался.

– Один ноль в твою пользу! – немного вымученно улыбнулся Андрей и, по-стариковски кряхтя, поднялся с пола.

– Не желаете ли повторить, месье? – игриво предложил Сергей, скрестив руки на груди и покачиваясь с пяток на носки и обратно.

– Нет, граф, покорно благодарю! – в тон ему ответил старшина. – В моем возрасте подобные нагрузки противопоказаны! Да и время уже весьма позднее, Вашему Сиятельству пора ложиться в кроватку!

– Тогда, может быть, продолжим завтра? – не унимался Поздняков.

– Посмотрим, – неопределенно пожал плечами Овечкин. – Как говорится, утро вечера мудренее!

На том и порешили. Сержант в приподнятом настроении сразу завалился спать. Андрей же достал папиросу повертел ее недолго в руках, рассматривая и так, и этак, затем убрал назад в пачку и, ухмыльнувшись, тоже отправился на боковую…