Максим Бузин - Снайперы. Огонь на поражение [litres]

– Приступать можно, Эндрю?

– Нужно! – ответил, чуть замешкавшись, Овечкин.

…Старшина в известной степени был удивлен, что простоватый, на первый взгляд, Носков переиначил его имя на английский манер. И теперь гигант предстал уже несколько в ином, чем ранее, свете…

– Тогда командуй! – улыбнулся здоровяк и картинно поплевал на свои ладони, каждая из которых была размером с хорошую сковородку.

– Занять исходное положение! – зычным голосом воскликнул Андрей. – Покажи, на что способен, полиглот!

– В мой адрес попрошу не выражаться! – расхохотался Носков.

Опустившись на землю, он принял упор лежа и, повернув вбок голову, вопросительно взглянул на старшину.

– Поехали, – лукаво прищурившись, махнул рукой Овечкин.

Главная фаза представления началась. Несмотря на большие габариты и внушительный вес, ефрейтор сразу взял быка за рога. Он сгибал и разгибал руки с невероятной для человека его комплекции скоростью, и Андрей едва успевал за ним считать.

Однако вскоре движения Носкова замедлились, а дыхание участилось. Было заметно, что каждый новый повтор дается ему нелегко. Но гигант не сдавался, продолжал бороться и, лишь совсем выдохшись, завершил выступление, отжавшись шестьдесят восемь раз.

– Прекрасный результат! – без малейшего намека на иронию резюмировал Андрей, и его слова тотчас потонули в шуме аплодисментов.

…Следует отметить, что на организованном старшиной мероприятии к данному моменту собралось уже более полусотни человек, и их количество неуклонно увеличивалось. Привлеченные смехом и веселыми криками, подходили все новые зрители, и Овечкин потихоньку стал переживать, как бы не получить впоследствии взбучку от вышестоящего начальства за свои «художества». Впрочем, он привык всегда доводить любое дело до конца и отступать от этого правила сейчас также не намеревался…

Крепко пожав руку здоровяку-ефрейтору, который отдувался и пыхтел, словно кузнечные меха, Андрей вызвал очередного участника. Соревнования продолжились, но никто из шестерых следующих претендентов на чемпионство не смог превзойти результат, показанный Владимиром Носковым. И присутствующим стало казаться, что вопрос с победителем уже решен. А когда на арену пружинистой походкой вышел сосредоточенный Поздняков, являвшийся крайним в «списке» соискателей главного приза, то это предположение практически переросло в уверенность. По-другому и быть не могло, ведь юноша чуть выше среднего роста и худощавого телосложения на Геракла совершенно не тянул!

Однако не зря говорят, что первое впечатление зачастую бывает обманчивым. Справедливость этого высказывания через пару минут и доказал Сергей, с легкостью и даже некоторой элегантностью выполнив сто тридцать пять отжиманий, естественно, за один-единственный подход. А поскольку такого результата никто, кроме разве что Овечкина и самого Позднякова, не ожидал, то реакцией окружающих на выступление юноши и озвученные затем «главным судьей» итоговые цифры стала тишина! Все молчали, что называется, не веря своим глазам и от глубокого изумления приоткрыв рты!

– А где же овации, граждане? – обведя взглядом сослуживцев, вкрадчиво и немного укоризненно спросил Андрей.

И только после его слов раздались, наконец, шумные рукоплескания, адресованные победителю. А громче всех захлопал в свои ладоши-сковородки занявший второе место здоровяк Носков.

– Вот он, день твоей славы, – наклонившись к уху поднявшегося с земли и отряхивающего руки Позднякова, прошептал старшина.

– Точнее сказать, утро, – улыбнувшись, ответил Сергей, – мы ведь еще не завтракали!

Овечкин мельком посмотрел на часы и, нахмурившись, согласно кивнул головой.

– Ты прав, – скороговоркой заговорил он, – подходит время приема пищи, а я даже и не заметил, совсем заигрался, старый проказник! Значит, скоро появится кто-нибудь из отцов-командиров и, что вполне вероятно, прикроет нашу лавочку. А мне ведь еще призы вручать! Следует поторопиться!

Заговорщицки подмигнув юноше, Андрей весьма красноречивыми жестами призвал всех утихомириться и торжественно возвестил:

– Итак, генеральный чемпионат мира по отжиманиям завершился!..

– Почему генеральный?! – выкрикнул сержант Кулик.

– Потому! – важно поднял указательный палец вверх Овечкин. – И прошу зрителей с места не перебивать главного судью соревнований!

– И все-таки, – не унимался Кулик, – почему…

…Закончить фразу он не сумел – Володя Носков, шутя, притянул друга к себе и левой рукой зажал ему рот, а правой ласково потрепал Кулика по непокорным каштановым волосам, вызвав своими действиями смех у товарищей, а также в придачу получив еще и молчаливую благодарность от старшины…

– А теперь, – как ни в чем не бывало, продолжил Андрей, – переходим к церемонии награждения!

С этими словами главный и единственный «представитель организационного комитета» извлек из кармана шаровар пачку папирос и, «выйдя в народ», вкупе с крепким рукопожатием вручил по одной штуке каждому из призеров и участников турнира, а оставшиеся табачные изделия раздал всем желающим. Затем Овечкин достал еще пачку, которую напыщенно обозвал кубком, и протянул ее Сергею.

– Ты же знаешь, я не курю, – негромко произнес тот.

– Я это замечательно помню, и травить тебя даже не собирался, – скорчил уморительную гримасу Андрей и, как ему показалось, незаметно для окружающих убрал папиросы обратно в свой бездонный карман. – Мог бы и сам догадаться, чемпион, что я выбрал курево, наперед зная, кто победит! Иначе не избежать мне трудно восполняемых убытков, ведь табачной фабрики у нас в батальоне нет!..

Старшина хотел добавить что-то еще, но ему помешал вездесущий Кулик. Он уже избавился от объятий Носкова и как раз делал вид, что приводит в порядок свою шевелюру, когда краем глаза случайно засек движение, которым Овечкин спрятал папиросы. И командир отделения не удержался, чтоб не съязвить, воскликнув:

– Смотрите, ребята! Вениаминович, гусь лапчатый, приз-то Серегин заныкал втихаря!

– Дурак ты, ваше благородие! – ощутив на себе взгляды присутствующих, рассмеялся Андрей. – Разберись сначала, что и зачем, а уж потом напраслину возводи!

– А в чем я не прав? – явно задетый подобным ответом, взвился Кулик.

– Да во всем! – категорично заявил старшина.

– Но ведь табачок ты припрятал, факт! Я же не слепой!

– Не припрятал, а убрал на хранение, как ценный трофей!

– А Сережке почему не отдал?

– Потому что имею право! Я вот, по-твоему, кто?

– Не знаю, – замялся Кулик, сбитый с толку уверенным тоном Овечкина, – снайпер, наверное, или же старшина…

– Это на войне, а сейчас у нас было соревнование, между прочим спортивное и почти что международное! Так кто я?