Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

У зенитчиков были две главнее задачи. Не пропускать к Сталинграду транспортные самолёты с продовольствием, боеприпасами и препятствовать прорыву немецких войск. Обе задачи были существенно затруднены. Кроме старшего лейтенанта Антюфеева, бывшего учителя математики, прошедшего ускоренные курсы, на батарее имелся всего лишь один офицер — лейтенант Богаури, начальник связи.

Стрельба из зенитных орудий, особенно по воздушным целям, требует особой подготовки. Штат трёхдюймовой зенитной батареи, способной сбивать вражеские самолёты на высоте до девяти километров, состоит обычно из 6–8 офицеров.

Но слишком сложной была обстановка в то время. Поэтому на всю батарею приходилось всего два офицера. Расчётами командовали сержанты, зенитчики были наскоро обучены, а часть должностей укомплектована девушками.

К этому необходимо добавить, что весь транспорт батареи состоял из двух повозок. Пулемётов не было вообще, а на весь личный состав приходилось полдесятка винтовок и два нагана у офицеров.

Это не преувеличение и не выдумка. Мне рассказывал о своей службе на батарее мой земляк, житель Красноармейского района города Волгограда Виктор Часовской.

С транспортными «Юнкерсами-52» расчёты справлялись. Сбить, правда, не удалось ни одного. Но дружный огонь из четырёх стволов заставлял нагруженные самолёты шарахаться в сторону, менять курс, а пара-тройка транспортников получила осколочные повреждения. Может, где-то и брякнулись в снег, но бойцы их падение не засекли.

Однажды на скорости прошли вдалеке два бронетранспортёра и танк. Кто-то пытался прорваться из осаждённого Сталинграда. Николай Филиппович Антюфеев дал команду открыть огонь. Машины резко повернули и, не приняв бой, ушли в сторону.

Другой случай мог закончиться для батареи плохо. В пургу часовой разглядел десятка три фигур, быстрым шагом уходящих на запад. Боец выстрелил, давая сигнал тревоги. С опозданием ударили осколочными снарядами зенитки, нащупывая врага в снежной круговерти.

Группа рассыпалась среди клубящегося снега и, прикрываясь пулемётным огнём, упорно продолжала свой путь. Если бы немцы знали, что у зенитчиков из стрелкового оружия имеются всего лишь пять винтовок, а расчёты состоят из молодых необстрелянных парней, они окружили бы и уничтожили батарею.

Тяжёлые орудия массой четыре тонны, не имевшие даже щитов, вряд ли бы сумели отбить стремительную атаку опытных солдат вермахта, прошедших отчаянные бои в Сталинграде.

— Они уже повернули в нашу сторону, — рассказывал старший лейтенант Антюфеев. — Врассыпную, да под прикрытием пулемётов, всех ребят бы побили, а про девчонок и загадывать страшно.

— Но отогнали гадов всё же? — спросил начальник разведки Пётр Бельченко.

— Повезло, — отмахнулся Антюфеев. — Ребята такой отсечный огонь открыли. Да и я за прицел встал, десяток снарядов выпустил. Потом нашли двоих убитых фрицев, в том числе офицера. Ну, а без офицера они атаковать не рискнули.

Молодой лейтенант Арчил Богаури, обросший густой щетиной, в кое-как заштопанном полушубке, возбуждённо рассказывал, как шипел снег на раскалившихся орудийных стволах. Сам он стрелял из винтовки, а когда опустел подсумок, помогал подносить снаряды.

— Они нас пулемётами хотели прижать. Пули над головой свистят, о казённик плющатся, гильзу снарядную насквозь пробило. Ребята молодые, страшно, но никто не убежал.

— А тебе-то не страшно было? — насмешливо спросил его Бельченко.

— Нэт! — с такой горячностью выкрикнул грузин, что все вокруг засмеялись. — Дэвушек в батарее одиннадцать человек, их защищать надо.

— Мы и сами за себя постоим, — насмешливо отозвалась зенитчица с медными сержантскими угольниками в петлицах. — А ты бы, Арчил, побрился. Гости у нас всё же.

И внимательно оглядела рослого командира десантной роты Павла Мельника, туго затянутого в портупею, с трофейным пистолетом на поясе.

— Вот командир — сразу видать! Кубанка со звездой, автомат, пистолет у фрица отбил.

— Держи его, Настюха, пока не увели!

Весело стало на одиноко заброшенной в степи батарее, когда подошёл целый танковый батальон. Все хорошо понимали, что не выстоять зенитчикам, если окажутся на пути прорывающейся немецкой части. Некуда в степи бежать. Одна надежда на четыре пушки с обгоревшей краской на стволах и вмятинами от пуль.

С танкистами надёжнее… и веселее.

— Наслышаны мы про вас, товарищ капитан, — улыбалась Шестакову светловолосая девушка-сержант Настя Вересова. — Крепко фрицам врезали, целый дальнобойный дивизион раскатали. Не зря вас Снежным Лисом прозвали. В степи как из-под снега вынырнули, пока немцы чухались.

— Не чухались они, Настя, — тоже улыбнулся в ответ Андрей Шестаков. — Дрались упорно. Тридцать наших товарищей на том холме похоронили.

Медсестре Кире Замятиной, которая курила трофейную сигарету с золотым ободком, не понравились взаимные любезности комбата и зенитчицы.

— Товарищ капитан, люди с дороги устали, где прикажете размещаться?

— А вы, товарищ Замятина, не торопитесь впереди паровоза. Угостите-ка лучше девушек своими сигаретами, а то они самокрутки сворачивают.

— На всех не напасёшься, — буркнула Кира, но протянула сигаретную пачку.

Однако её опередил командир разведки лейтенант Пётр Бельченко. Тоже достал яркую пачку сигарет.

— Угощайтесь, девчата, и вы, Настя. Вечером, если комбат разрешит, отметим встречу. У нас хороший трофейный ликёр имеется.

В эти последние декабрьские дни 1942 года вокруг Сталинграда продолжались упорные бои. На юго-западном направлении, где находился танковый батальон капитана Шестакова, 51-я армия с боями продвигалась вперёд, сжимая кольцо окружения.

В исторической литературе эти бои характеризовались как успешные. Противник в беспорядке отступает и несёт большие потери — такой был мажорный тон сообщений Информбюро и газетных статей.

В целом так оно и происходило. Двадцать четвёртого декабря перешли в наступление части 2-й гвардейской и 51-й армии, шло окружение Котельниковской группировки противника. 28 декабря была перерезана железная дорога западнее Котельниково, а на следующей день был освобождён и сам город Котельниково — крупный железнодорожный узел.

К концу декабря расстояние, отделявшее 6-ю немецкую армию от внешнего фронта окружения, увеличилось на большинстве участков до 200 километров. Были освобождены более ста населённых пунктов.

Однако до полного успеха было ещё далеко. Немцы, зажатые в кольцо в развалинах Сталинграда и на подступах к городу, упорно оборонялись. Несмотря на скудный рацион (варёная конина, небольшие порции хлеба, жидкая похлёбка), в частях поддерживался жёсткий порядок, действовала военная полиция.