Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

Ещё две группы готовились нанести удары с флангов. Одну из них возглавлял лейтенант-артиллерист Гельмут. Из офицерского состава дивизиона спаслись лишь два человека — капитан-ремонтник и командир огневого взвода Гельмут.

Капитан был контужен. Четыре десятка уцелевших после танкового штурма солдат и унтер-офицеров предстояло вести в бой молодому лейтенанту. С Гельмута едва не сорвали погоны и награды, обвинив в трусости и позорном бегстве с поля боя. Затем передумали, но предупредили:

— Теперь у тебя только один путь — вперёд. Погибнешь в бою, похоронят как офицера со всеми почестями. Назад для тебя и твоих солдат дороги не существует.

— Я всё понял, — чётко козырнул лейтенант.

— Что ты понял? — с нескрываемой досадой спросил начальник штаба дивизии. — Русские влетели к вам на танках, пока вы отсыпались после Рождества, надеясь на свои тяжёлые пушки.

— Охрана не спала всю ночь, — вступился за своих погибших товарищей лейтенант. — Они встретили русских огнём, но их танковый кулак обрушился слишком внезапно.

— Штурмовым батальоном руководил опытный и продуманный русский командир. Ты помнишь, какое прозвище получил в Африке наш знаменитый фельдмаршал Эрвин Роммель?

— Так точно, господин полковник. Его называли Лис Пустыни. Он крепко вломил там англичанам.

— Ну, а ваш хвалёный дивизион, усиленный зенитками и минометами, с ходу разнес Снежный Лис. Русский комбат рангом ниже, но умело атаковавший на открытой со всех сторон снежной равнине. Или он вынырнул со своими «тридцатьчетвёрками» из-под снега?

— Никак нет, — замялся лейтенант. — Он двигался по равнине ночью, и мы не успели среагировать.

— Ладно, оставим прошлое позади, — смягчился полковник. — Ты всего лишь лейтенант, и главная вина лежит не на тебе. Но расплачиваться придётся. Твоя группа, как и другие, приблизится по-тихому. Тем более, русские наверняка отмечали весь день победу — они любят выпить. Вас вооружили для штурма автоматами, гранатомётами, боеприпасов в достатке. Докажите, что вы умеете мстить.

Спортивно сложенный лейтенант в туго затянутой камуфляжной куртке, с автоматом, гранатами за поясом и запасными магазинами в подсумке, был настроен решительно. Родом из пригорода Берлина, он прошёл с тринадцати лет факельные шествия, многотысячные митинги на стадионах, когда масса таких же решительных мальчишек и девушек, будущих покорителей мира, кричали несмолкаемое «Хайль!» в честь своего фюрера.

В шестнадцать лет он громил лавки проклятых Богом евреев и проломил железным прутом голову соседу по улице, когда тот пытался защитить своих дочерей. Их изнасиловали здесь же, в разграбленной лавке возле мёртвого тела отца, а девятиклассник Гельмут стал считать себя мужчиной.

После школы он записался добровольцем в армию. Закончил артиллерийское училище и с весны сорок второго года воевал в России. Его батарея обстреливала Севастополь, топила суда с беженцами, затем была переброшена под Сталинград. С приходом зимы дальнобойный дивизион не давал большевикам прорвать стойкую оборону его товарищей, солдат армии Паулюса.

И вот от дивизиона остались в живых лишь четыре десятка рядовых артиллеристов и два офицера, старший из которых сразу направился в лазарет. Гельмут спросил полковника, поддержат ли их танки, но получил резкий ответ:

— Ваши бывшие позиции были хорошо укреплены. Сейчас там изрытая земля, воронки и сгоревшая техника. Русским есть где прятать свои танки и вести прицельный огонь. Всё должны решить штурмовые группы, которые усилены сапёрами и огнемётными расчётами. Жгите азиатов без всякой жалости — они заслужили это. А наши танки и самоходки подойдут в своё время.

Спрашивать было больше не о чем, оставалось только выполнять приказ. Солдаты, кроме обычного стрелкового вооружения, имели 30-миллиметровые гранатомёты, магнитные мины и несколько ранцевых огнемётов. Но противотанковое оружие было эффективно на небольшом расстоянии. Сумеют ли группы ворваться на позиции, смяв кольцо охраны?

Холм возвышался среди снежной равнины мрачной тёмной массой, где снег частично растаял и был закопчён от огня и дыма. Изредка из траншей вылетали осветительные ракеты. То в одном, то в другом месте стучали короткие пулемётные очереди.

Группа лейтенанта сумела подползти на сто шагов и замерла в снегу. Вокруг было минное поле. Русские об этом знали и держали здесь не слишком многочисленные посты. Слышался негромкий разговор пулемётчиков, виднелся огонёк махорочной цигарки.

Затем прошёл дежурный офицер, о чём-то поговорил с пулемётчиками и двинулся дальше. При свете взлетевшей ракеты Гельмут отчётливо разглядел светлый полушубок русского офицера и меховую шапку. Медлить дальше было нельзя — группа находилась слишком близко к русским.

Двое солдат подползли к пулемётчикам с тыла. Это были единственные уцелевшие разведчики дивизиона, умевшие бесшумно приблизиться к врагу. Две тени в маскхалатах метнулись к расчёту «Дегтярёва» и ударами ножей уничтожили обоих русских.

Группа, пригнувшись, добежала до траншеи и замерла, прислушиваясь к ночным звукам. Кажется, всё шло пока удачно. Теперь осталось выждать несколько минут, чтобы нанести удар одновременно с двумя другими группами. Гельмут разглядел в бинокль русскую «тридцатьчетвёрку». Она стояла на краю капонира метрах в восьмидесяти от траншеи.

Кумулятивный заряд гранатомёта на таком расстоянии был способен пробить лобовую броню и поджечь танк. Но неподалёку могла располагаться другая «тридцатьчетвёрка». Чтобы излишне не рисковать, лейтенант приказал второму гранатомётчику и нескольким солдатам продвинуться глубже.

В эту минуту раздался взрыв, и поднялась стрельба в том месте, где располагалось русское боевое охранение.

На башне «тридцатьчетвёрки» откинулся люк и показалась голова танкиста. Гранатомётчики сработали, не дожидаясь команды. Два кумулятивных заряда, весом 800 граммов каждый, ударили в корпус машины, пробивая броню струёй раскалённого газа. Клубящееся пламя сжигало всё внутри танка, убивая в считанные секунды экипаж. Через верхний открытый люк сумел выскочить лишь сержант — командир башни.

Шипя, вспыхивали снарядные гильзы. Взорвались сразу несколько фугасных снарядов, сотрясая машину. Язык пламени вырвался из люка, горящая «тридцатьчетвёрка» осветила всё вокруг. Вдоль траншеи бежали на подмогу пулемётчикам двое десантников.

Оба угодили под трассу скорострельного машингевера МГ-42 (двадцать пуль в секунду) и упали, срезанные наповал.

— Вперёд! — крикнул Гельмут. — Мы перебьём их, как сонных кур.

Молодой лейтенант был возбуждён удачным началом штурма и бежал впереди. Огонь осветил контуженного танкиста, который передёргивал затвор трофейного вальтера. Гельмут опередил его длинной очередью из своего МП-40. Пули пробивали тело насквозь, вырывая клочья из замасленного бушлата.