Игорь Подколзин - Обвиняется в измене?..

— Есть подозрение, что Анна провокатор, — тихо сказал Антон и заметил, как после его слов дрогнули плечи Нины. — Не пугайтесь, пока ничего страшного, они просто прощупывают, и до тех пор, пока не отдадут копирку и не убедятся, что она передана по назначению, решительных мер предпринимать не будут. Встречи с товарищами прекратить, с Ярославом тоже, меня не искать. Когда получите от Анны передачу, дадите условный знак срочной встречи. Я приду и заберу вас с собой. Будьте готовы заранее. При свидании с Анной держитесь дружелюбно, не выказывайте отчуждения или подозрительности. Сможете? Если нет, то придется уходить сейчас.

— Я смогу, — чуть слышно прошептала она. — Но откуда вы знаете…

— Просто не доверяю, могу и ошибиться, — успокаивая ее, сказал Антон. — Но все равно — делаем, как договорились.

Смешавшись с выходившими из костела прихожанами, он выбрался на улицу. Свернув за угол, направился в сторону от центра, выискивая малолюдные улочки и часто сворачивая в проходные дворы. Слежки за ним не было…

Барбара ждала его на кухне. Поставив перед Волковым стакан морковного чая, она сказала:

— Приходил ваш конфидент.

— Кого вы имеете в виду? — улыбнулся Антон.

— Пана Осипа, — не приняла улыбки хозяйка, — Просил передать, что доктер есть и готов помочь.

— Прекрасно. Где и мак его найти?

— На Садовой. Доктор Клемгель. Карл Клемгель.

— Вот как? — Волков отставил пустой стакан. — Спасибо, пани Барбара. Доктор, выходит, немец?

— Фольксдойч, — поджала губы хозяйка, — Но Осип ручался, что он приличный человек.

— Вы его знаете, доктора Карла?

— Нет, он не местный. Спокойной ночи, пан…

Уже лежа в кровати, Волков, закрыв глаза, попытался представить себе Антонину, что она сейчас делает: сидит перед зеркалом, расчесывая волосы перед сном, или стирает в госпитале? Какие у нее были мягкие и теплые руки, шероховатые, соленые от слез губы. Нет, никак не удается представить, ощутить рядом ее живое тепло, не удается уже который день…

К часовенке — вернее, оставшимся от нее развалинам — Семенов пришел заранее. Продравшись через заросли бурьяна и лебеды, миновав купы кустов бузины, еще не успевшей скинуть с ветвей яркие зонтики цветов, должных со временем превратиться в мелкие ягоды, он очутился перед каменным столбом с фигурой милосердной божьей матери, держащей на руках младенца Иисуса. Каменная скульптура стояла на верхушке столба и, наверное, раньше хорошо была видна усталым путникам, спешившим в Немеж, как бы сообщая, что конец путешествия уже близок, скоро их взору откроются предместья и появится над деревьями сторожевая башенка замка, с потемневшей от времени шатровой кровлей.

Однако все это было раньше, когда городок еще не разросся и не подступил вплотную к бывшей часовенке, оказавшейся в пригороде. Место для встречи Ярослав выбрал хорошее — тихое, безлюдное, скрытое зеленью от посторонних глаз.

Лицо у скульптуры божьей матери жалостное и умиротворенное — прижимая к себе младенца, она смотрела вниз с выражением печали и всепрощения. Павел Романович попытался разобрать, что выбито на столбе под скульптурой, но камень выкрошился и буквы заросли мхом, только и можно понять, что изваяние поставлено стараниями какого-то пана Казимира, жившего в незапамятные времена.

Крыша часовни рухнула внутрь, дверей не было, и Семенов, заглянув в проем, внутрь не пошел — чего делать среди куч щебня и лопухов? Думать о том, что все на свете ждет такая же печать запустения?

Устроившись под кустами бузины, он покурил, поглядывая на поднимавшееся все выше солнце, — скоро полдень и должен появиться словак. Из партизанского отряда передали шифровку: в ответе на запрос Москва сообщала, что Ярослав Томашевич до призыва в армию работал автомехаником, одинок, родителей потерял рано, состоял членом профсоюза и играл в баскетбольной команде. Политикой интересовался мало, но разделяет взгляды панславистов, призывавших противостоять германцам. Умеренно выпивал, играл на скрипке в любительском оркестре, охотно посещал праздники и гулял с девушками, намереваясь создать семью с некоей Любицей Блажковой, жившей там же, в Прешове, но помешала война. Вот и все, что сообщили о Ярославе. Да, еще сказано, что данных о его сотрудничестве с немецкими или словацкими спецслужбами после прихода к власти Тиссо не имеется.

И на том спасибо товарищам: Павел Романович прекрасно понимал, как трудно узнать всю подноготную человека, живущего за тысячи километров от России. — Центр и так сделал все возможное.

Ну что, пора бы уже прийти механику, но дорога все так же пустынна как со стороны города, так и со стороны аэродрома. Опаздывает? Почему, что могло его задержать? А вдруг… Подозрения Антона, которыми он успел поделиться с Семеновым, начали приобретать очертания реальной опасности, и словака уже взяли немцы, допрашивают сейчас, выбивая из него все, что тот знает? Ведь он знаком с парикмахершей Ниной. Тогда беда.

Вдалеке, на дороге, ведущей от аэродрома, показалась большая легковая машина. Привстав, Павел Романович с тревогой поглядел на нее и почел за благо убраться подальше в кусты — на машинах здесь ездят только немцы, а попадаться им на глаза совершенно ни к чему.

Неожиданно автомобиль замедлил ход и свернул к часовне. Ломая молодые тонкие стволики зеленой бузины, вкатился в кусты и, фыркнув мотором, остановился. Пригнувшись, Семенов метнулся в сторону, доставая ТТ, и затаился, спрятавшись в бурьяне рядом с тропкой, уводившей в чахлую рощицу, смыкавшуюся с садами предместий. В случае чего можно отступить туда, оторваться от преследования, скрывшись среди построек, сараев, поленниц дров, и попробовать тихо уйти, запутав погоню в сложном лабиринте покосившихся заборов и палисадников, — благо лето почти наступило, поможет пышная зелень.

Хлопнула дверца машины, и появился высокий парень в табачного цвета форме словацкой армии — без головного убора, коротко остриженный, светловолосый. Попинав ногами шины, он открыл крышку капота и достал из багажника ящичек с инструментами. Оглядевшись по сторонам, прислонился к машине спиной и закурил, явно кого-то ожидая.

Ярослав? Но откуда у него машина с немецкими номерами, да еще такая дорогая, почему он один разъезжает на ней столь свободно? В машине вроде никого больше нет. Правда, можно притаиться, лежа на полу.

Рискнуть или подождать еще? Зачем им прятаться, если они и так могут все узнать, — хотят взять их на месте встречи? Тогда окружили бы часовню или устроили засаду, а ее нет — Павел Романович пришел заранее не зря и все облазил, осмотрел.

Спрятав оружие, он вышел из кустов. Услышав звук чужих шагов, стоящий у машины парень обернулся и вопросительно поглядел на Семенова.