Николай Краснов - Рус Марья [Повесть]

— Пусти меня, ради Христа, переночевать… Моченьки нету, ног под собой не чую…

Сказала то же, что и в других хатах говорила. Сжалилась хозяйка над бездомной, впустила. Постелила соломки на полу возле порога, стянула подстилку с печи и подушку.

— Хорошо ли будет?

— Хорошо, милая, хорошо!

— Может, проголодалась, так я соберу что-нибудь на стол…

— Спасибо, у меня есть и хлебушек, и еще кое-что… Люди добрые подают во имя господа…

— Откуда сама?

— Из-за Дерюжной я, с Выселок…

— Много ли там немцев?

— Много…

— Хо-хо-хо, где их только нет, супостатов… Горе мне от них: сын запропал гдей-то, ни слуху ни духу… А тут еще сноха поганая, не ужились мы с ней…

Старуха опустилась на колени перед иконами.

— Упаси, господи, раба твоего Виктора на поле бранном… В трудную минуту помоги ему… Вразуми его, боже!.. — доносится ее горячий шепот из переднего ку-та. — А ты в бога веруешь?

— А как же!..

— Чего же легла, не помолившись?..

Досадуя на свою оплошность, разведчица притворно стонет.

— Ох, уморилась я, матушка, ноги не стоят, месту рада…

Долго ворочается в постели хозяйка, вздыхает, горюя о судьбе сына. Невдомек ей, что нету сна и ее случайной гостье. Нахлынули воспоминания, от которых на душе сладко и больно. В сумерках угадывается на стене темный квадрат портрета — конечно же, это он, кого любила. Сильные руки его были так ласковы, а синие глаза чисты, как родниковая вода. Словно лишь вчера держала его русую кучерявую голову на своих коленях, словно лишь вчера он был рядом, милый, добрый и такой безвольный…

Через час или два тихий стук в дверь и тревожный оклик хозяйки:

— Кто там?

— Открой, это я, соседка…

Звякнула щеколда, скрипнула дверь. За женскими легкими шагами чьи-то тяжелые, грузные. Холод понизу пошел, зябко. И вдруг — слепящий свет в глаза.

— А ну, бабка, давай на-гора! — требовательный юношеский голос.

Защищаясь рукой от фонарика, разведчица медлит.

— Старая я… Чего вам от меня надо?..

— Давай, давай, бабка! Знаем, чего… Елка-то, она ведь зелена, а покров-то, чай, опосля лета…

— Не со мной бы тебе, касатик, шутки шутить…

— Иди!

В грудь упирается черное дуло немецкого автомата. Дело серьезное. И куда ее тянут, и что это за люди?.. Ну и подруга, вот это удружила! Кажется, в ее хату ведут.

В теплушке у лампы спиной к двери сидел человек в форме немецкого офицера. При появлении разведчицы он обернулся и приподнялся, вглядываясь с любопытством: что, мол, это за бабка. Плотная, крепкая фигура, широкое лицо, живые глаза. Марью Ивановну в жар бросило. Как не узнать ей Беспрозванного — сколько раз видела его и в Любеже, и в Ясном Клину, разговаривала с ним. Сбросила с головы маскировку.

— Дмитрий Дмитрии, здравствуйте! Не узнаете?.. Я к вам от Покацуры…

— Наконец-то! — привлек ее к себе секретарь райкома. — Вот так подозрительная старуха!.. Ха-ха! А мне о вас все уши прожужжали. Ходит, дескать, по Шумихе, партизанами интересуется. Ну рассказывайте, как там дела…

Забавно смотреть на Беспрозванного и его спутников, одетых в немецкие мундиры. У всех лакированные кобуры, портупеи. Смешно выглядит знакомый Марье Ивановне по Любежу толстоватый Китранов — точь-в-точь какой-нибудь фашистский начальник. Дерюжинцы Иван Сивоконь и Федя Сафонов оба русые, от немцев не отличишь. В штатском лишь тот парень, что забирал Марью Ивановну, медвежеватый, добродушный, — Вася Почепцов, комсомолец из Любежа.

— Этот у нас за полицая, а бывает, и за переводчика…

— Неужели язык знает?!

— О, это ни к чему! Давай на-гора и никаких гвоздей!..

Весело засмеялись. До чего же хорошо с ними! Вот они, свои люди, вольные, бесстрашные народные мстители. Целы и невредимы.

Рассказывает им разведчица о партизанах Клинцовских лесов, об их нуждах, трудностях и утратах, о том, что видела своими глазами. Партизаны все более оживляются: вот если бы всем собраться в один кулак да ударить по немцу! Каждый делится своими мыслями с Беспрозванным, перебивают друг друга. Секретарь райкома морщит лоб, думает: в такой обстановке даже малейший промах может погубить отряд, от прошлых ошибок еще не очухались как следует…

Да, трудно им пришлось. С изменой Черноруцкого отряд лишился всех своих продовольственных баз, всех явок. Став начальником полиции, предатель сам повел карателей на партизан. Уходили от врага голодные, без боеприпасов. Сколько людей потеряли. Два месяца ни дня ни ночи покоя. Никак не оторваться от преследователей: партизан выдавали следы дневок и ночлегов. Стало еще тяжелей с наступлением зимы. У Свапы отряд оказался в ловушке. Бились из последних сил, в критический момент переправились вплавь через замерзающую речку. Каратели в ледяную воду лезть не решились, повернули обратно, и это спасло партизан. Их оставалось двенадцать. Обосновались в чащобах Шумихинской Дачи. Вскоре подорвали несколько вражеских машин, в одной оказалось немецкое обмундирование. Маскировка под немцев помогла провести несколько важных операций, в том числе диверсию на железной дороге. Теперь у них полсотни бойцов, отряд входит в силу. Не сносить головы оккупантам, разным предателям, и в первую очередь самому мерзкому из подлецов — новоявленному пану Черноруцкому. Ему вынесен партизанами смертный приговор.

Беседа затянулась далеко за полночь. Марья Ивановна не забыла рассказать и о словацком капитане, которым Беспрозванный сразу же заинтересовался. Теперь он расспрашивал ее только об этом офицере, хваля разведчицу за находчивость и ругая за излишнюю горячность.

— А если это ловкий провокатор?!

— Конечно, провокатор! — замечает Китранов, верный своей привычке подозревать в людях дурное, — провокатор и, видать, отъявленный бабник!..

По его косому, вприщур, взгляду разведчица поняла, что он наверняка и о ней думает плохо. Что за дурная привычка у человека все мерить на свой аршин!..

По мнению Беспрозванного, Крибуляк пока что загадка, которую надо разгадать во что бы то ни стало. Ни в коем случае не отпугивать. И выведывать через него, выведывать как можно больше!..

Перед утром Вася Почепцов запряг лошадь, чтобы подбросить разведчицу через лес на дерюжинский грейдер. Секретарь райкома напутствовал:

— Действуйте, но, чур, как можно осторожней!.. Кротка, как голубь, и хитра, как змея!.. Слышите? А Покацуре передайте: скоро встретимся!

Не знает, что и подумать о Крибуляке. Он пришел к ней домой, когда и население и оккупанты — всяк по-своему — переживали весть о разгроме немцев под Москвой и когда разведчица праздновала свою первую победу: собранные ею данные помогли партизанам пустить под откос два вражеских эшелона.