Андрей Жариков - Юные орденоносцы

Сережа, изредка всхлипывая, слушал комиссара, но думал все время о брате, о доме, о том, как горько будет плакать мама, когда узнает о гибели Петра. Вспоминались картины детства, мирной жизни, которая казалась теперь такой далекой, будто с начала войны прошел не год, а десять лет, не меньше…

Какое это было счастливое время! Они вместе с Петром ходили на охоту, и брат давал Сережке пострелять; прыгали с моста в речку — Петр учил нырять и плавать, учил терпеливо, долго; ловили рыбу бреднем; ходили в лес, собирали грибы, ягоды, и Петр всегда говорил маме, что Сережка набрал больше и ему полагается львиная доля… Перед глазами стояло лицо брата, то серьезное и строгое, то веселое или насмешливое, но неизменно заботливое к нему, Сережке, младшему брату. А теперь Петра нет и не будет! И Сережка опять заливался слезами. Комиссар что-то говорил еще, но Сережа его не слышал, он только чувствовал мужскую руку, которая гладила его по плечам.

Сани поравнялись с Лилей. Она шла медленно, опустив голову.

— Садись, Лилечка! У нас есть место, — крикнул комиссар и спрыгнул с саней.

Лиля упала на сани, привалилась к Сережке и заплакала.

— Не плачь, — строго сказал Сергей. — Вон у комиссара вся семья погибла! — и вытер рукавом слезы.

Сережа Корнилов .

В отряд привели старичка невысокого роста, с жиденькой бородкой, в шубенке, в лаптях, на голове заячья шапка.

— Подайте мне командира, — потребовал старичок. — У меня сообщение особое…

Привели его к командиру.

— Скажу только одному, — предупредил гость.

— Это комиссар отряда, — ответил капитан, — можно говорить.

— Ну, тогда… А этот мальчонка?

— Надежный. В комсомол скоро будем принимать, — объяснил командир отряда.

— Тогда другое дело, — старик снял шапку. — Так вот…

Старик рассказал, что в селе уже давно стоит отряд карателей. Солдаты разместились в школе. На вооружении у них семь броневиков и танк. Охраняет машины ночью только один часовой. Смена поста через час.

— Дрыхнут крепко. Напьются с вечера шнапсу да самогонки и дрыхнут… — закончил старикашка.

— Спасибо, отец, — поблагодарил командир, — но не узнают ли немцы, что ты был у нас?

— Мил человек, а я не собираюсь в село возвращаться. Тут останусь. У меня пять сыновей на фронте.

— А стрелять умеешь? — поинтересовался Демьяныч. — А то…

— Я в русско-японскую воевал, а потом германцев бил… Три георгиевских креста имею… — расхвастался дед. — Или не примете?

Приняли деда в партизанский отряд. Оружие выдали. А по данным, которые он сообщил командованию, была назначена на следующую ночь боевая вылазка. Возглавил ее сам комиссар Демьяныч.

…К деревне вышли за полночь. На темно-синем небе ярко светила луна и горели звезды. Трое были в маскировочных халатах. Только длинные тени выдавали движение.

Сергей и Николай подкрались к сараю, замерли. Демьяныч пополз к углу школы.

Похожие на черные гробы броневики стояли вплотную друг к другу. Часовой, обхватив автомат, медленно ходил взад-вперед возле машин. Он в тулупе, ворот поднят и головы не видно.

— Его, черта, ломиком не свалишь… — шепчет Николай.

— Ножом не пробьешь… — отвечает тоже шепотом Сережа.

— Ножом не пробьешь… — соглашается Николай.

Сердце у Сережи стучит часто и громко, и ему кажется, что часовой может услышать его удары.

По углу школы скользнула тень и слилась с силуэтом бронемашин. Это Демьяныч подкрался вплотную и ждет, когда сделают свое дело Николай и Сергей.

— Пора, — шепчет Николай.

Часовой идет прямо к сараю, где лежат у стены ребята. Вот он остановился, постоял, пошел в обратную сторону. Ровно двенадцать шагов сделает гитлеровец, потом повернется. За это время Николай должен успеть подскочить к крайнему броневику, притаиться и ждать, когда часовой повернется.

Отчаянный человек этот Николай — снял смерзшиеся валенки… чтобы не стучали.

Прыжок, еще прыжок и он уже возле броневика. Сереже не видно Николая. Но на всякий случай Сергей взвел автомат, прицелился в часового, держит на мушке.

Вдруг послышался гулкий удар. Часовой крякнул и повалился. Еще удар, еще…

Сережа, нагруженный тяжелой связкой гранат и взрывчатки, держа под мышкой валенки Николая, подбегает к броневику и видит Демьяныча.

— Спокойно! — хрипло говорит комиссар. — Привязывай вот здесь. — Демьяныч указывает место возле мотора, ближе к кабине, где нужно приладить гранаты.

Николай уже в тулупе часового ходит под стенами школы. Из-под длинного тулупа виднеются ноги в черных носках.

— Брось ему валенки, — шепчет Демьяныч, проворно привязывая к танку взрывчатку.

Вот между машинами уже натянута тонкая проволока.

— Осторожно, — предупреждает Демьяныч.

Сережа знает, что дотрагиваться до нее нельзя: произойдет взрыв.

«Мало взрывчатки и гранат, — сожалеет Сережа — швырнуть бы в окно…»

— А может я из автомата по окнам? — предлагает Сергей.

— Ни-ни… Нам уйти надо спокойно, — предупреждает Демьяныч и машет Николаю, чтобы тот покидал пост.

Несколько больших шагов — и все за сараем.

— Ну, ребятки, — радостно говорит Демьяныч, — нам повезло. Теперь…

Не успел договорить комиссар, как из-за сарая вышел гитлеровец. На мгновение он опешил, увидев людей в белых халатах, но потом судорожно стал отстегивать кобуру.

Словно рысь, бросился к нему Сергей и выстрелил в упор из автомата.

— К лесу! — крикнул комиссар. — К лесу!

Когда партизаны уже миновали занесенные снегом огороды и подбегали к кустарнику, раздался взрыв, еще и еще…

Сережа обернулся. Возле школы блеснуло пламя, а потом подряд еще два взрыва. Партизанские приспособления сработали!

И все было бы хорошо, если бы вдруг с окраины села не застрочили автоматы.

— Ребята! — громко крикнул Демьяныч. — Бегите правее. Я — влево. Нужно создать видимость, что нас много, побоятся преследовать ночью.

— А может все вместе? — растерянно спросил Сергей, догадавшись, что комиссар хочет отвлечь огонь на себя.

— Нет! — резко сказал комиссар. — Приказываю!

Он побежал к скирдам, то падая, то поднимаясь.

Николай и Сергей, миновав кустарник, оказались на открытой поляне. А от крайних домов, поливая из автоматов, бежали немцы.

Но тут из-за скирд послышалась ответная стрельба, часть гитлеровцев отделилась и, укрывшись за домами, взяла под обстрел скирды.

— Беги, я прикрою тебя! — крикнул Николай.

— Вместе будем! — ответил Сергей и выпустил очередь по фашистам.

Ближайшие солдаты залегли. Началась перестрелка.

— Беги! — кричит Николай. — Беги, говорят!